Дональд Джохансон - Люси. Истоки рода человеческого

Шимпанзе, AL-199, 333 X-3, человек.

Вариации величины клыков сближают находки из Летоли и Хадара скорее с обезьянами, чем с человеком. По аналогии с другими приматами мы сочли эту изменчивость проявлением полового диморфизма. Люси, несомненная представительница женского пола, была самой маленькой взрослой особью в нашей коллекции.

Премоляр AL-400 — одна из самых интересных находок, сделанных в Летоли и Хадаре. Уже не секториальный, как у обезьян, но еще не двухбугорковый, как у позднейших гоминид, он своей округлой формой все-таки больше напоминает зуб двухбугоркового типа. Его коронка расположена по отношению к зубному ряду под острым, а не под прямым углом, как у австралопитеков и человека. С двухбугорковыми зубами его сближает и едва заметный метаконид (внутренний бугорок), который, однако, еще не настолько развит, чтобы мы могли говорить о премоляре из Хадара как об истинно двухбугорковом. Это зуб явно переходного типа.

Шимпанзе, AL-199, человек.

В этом отношении различия не столь велики, но они вновь свидетельствуют о промежуточном положении наших находок. У гориллы и шимпанзе на больших коренных зубах имеются высокие заостренные бугорки, обычно сохраняющиеся на протяжении всей жизни. Моляры из Летоли и Хадара отличаются более низкими, округленными бугорками, которые со временем сглаживаются. У более поздних гоминид бугорки на коренных зубах стираются почти полностью.

ШИМПАНЗЕ, А. AFARENSIS, ЧЕЛОВЕК.

Эти три различия между шимпанзе, особью из Хадара-Летоли (A afarensis) и человеком можно увидеть только при взгляде на череп с нижней стороны Область, обозначенная буквой А, это нижнечелюстная ямка, место причленения нижней челюсти У человекообразных обезьян она плоская, у афарских австралопитеков почти такая же, а у людей окаймлена с передней стороны отчетливым гребнем (а).

Буквой Б обозначена серповидная пластинка — небольшая трубкообразная кость, которая начинается у слухового отверстия и идет вглубь У человекообразных обезьян и особей из Хадара-Летоли она действительно напоминает трубку, а у человека больше похожа на гребень.

Буквой В обозначен сосцевидный отросток У обезьян он плоский, треугольной формы У афарских австралопитеков — тоже треугольный, но его поверхность слегка выпуклая. У людей выпуклость увеличивается и на ней появляется складка. Весь отросток уже не треугольной, а овальной формы.

Убедившись в том, что по критериям Ле Гро Кларка наши находки занимают промежуточное положение между человеком и антропоморфными обезьянами, но больше сближаются с последними, мы решили подкрепить этот вывод дополнительными данными и произвели сравнение еще по нескольким признакам. На рисунках (с. 200–201) представлены три примера.

Кроме того, мы обнаружили еще четыре отчетливых различия, которые описаны ниже.

Нёбо. Это костное образование, ограничивающее полость рта сверху. У обезьян оно низкое и плоское, у человека высокое и сводчатое. Находки из Летоли и Хадара по этому показателю ближе к обезьянам.

Пропорции лица. Верхняя часть лицевого отдела у обезьян невелика, нижняя — массивна и выступает вперед (прогнатизм). Для человека характерно обратное соотношение. Контур морды у обезьян при взгляде сбоку слегка выпуклый, тогда как профиль человека несколько вогнутый, как бы блюдцеобразный. По обоим показателям существа из Летоли и Хадара близки к человекообразным обезьянам.

Корни клыка. У обезьян корни клыков настолько велики, что передняя поверхность челюсти в тех местах, где они сидят, выпячивается, образуя вертикальные валики или колонки по обеим сторонам носа. Так же обстоит дело с челюстями из Хадара и Летоли. У человека нет заметных выпуклостей на челюстях, так как размеры клыков невелики.

Емкость черепа. У шимпанзе она составляет 300–400 см3, у существ из Летоли и Хадара-от 380 до 450 см3, у людей варьирует в пределах от 460 см3 (нижняя граница объема мозга у Homo habilis) до 2000 с лишним (верхняя граница у Homo sapiens). Интересно отметить, что у существ из Летоли-Хадара и человекообразных обезьян диапазоны величин слегка перекрываются, но не достигают значений, свойственных человеку.

Все перечисленные выше признаки послужили в дальнейшем основой для классификации наших находок. Ни одно из выявленных различий, взятое в отдельности, не могло играть решающей роли. Но если их много и они систематически проявляются у большого числа образцов, тогда можно делать выводы со значительной уверенностью. Па-леоантропологу не приходится рассчитывать на блистательные озарения, на внезапное открытие закономерности вроде Е = Мс2. Понимание приходит не сразу, а по прошествии какого-то времени. Вдруг вы ловите себя на мысли: «Так вот оно что! Как я раньше об этом не подумал?». Мы не спеша анализировали наши находки, сопоставляя признак за признаком, и постепенно начинали понимать, с чем имеем дело. К концу лета было выявлено так много своеобразных черт, что мы пришли к единодушному мнению: существа из Летоли и Хадара отличаются как от человекообразных обезьян, так и от более поздних гоминид

Короче говоря, методичный сравнительный анализ подтвердил, что мы действительно нашли нечто новое. Оставался, правда, каверзный вопрос: идет ли речь об одной или о двух новых разновидностях? Я считал, что их две. Тим настаивал на одной. Билл Кимбел, который был в лаборатории моим заместителем и отчасти помогал нам в сравнительном анализе, придерживался того же мнения, что и я. Он без конца повторял: «Люси совсем другая». На что Тим не уставал отвечать: «Ну-ну, Кимбел, выбрось из головы шимпанзе и займись анализом. Побольше сравнений и поменьше эмоций». Однако случалось, что нервы сдавали и у самого Тима. В такие дни он врывался в лабораторию с воплем: «Одна!». Мы с Кимбелом кричали в ответ: «Две!».

К тому времени и Кимбел, и я уже убедились, что вариации размеров тела в нашей коллекции очень велики, и поэтому миниатюрность Люси не исключает ее объединения с другими находками; однако V-образная форма ее челюсти по-прежнему была для нас серьезным препятствием. К этому примешивалось и вполне понятное нежелание отказаться от мнения, высказанного ранее в печати. Наконец, Тим придумал следующее: он разложил на столе челюсти из нашей коллекции, подобрав их по величине, начиная с самой большой. В самом конце ряда он поместил челюсть Люси, и стало ясно, что она должна находиться именно здесь. Особенно убедительно было то, что все размеры плавно уменьшались по мере приближения к Люси. Ее отличало только одно — слишком сильное сужение передней части челюстей. Все остальные особенности зубной системы были настолько примитивными, что мы трое, поднаторевшие в сравнительном анализе, тотчас распознали в них характерные признаки нашей — и никакой иной — коллекции. Но мне все еще не хотелось сдавать позиции.

— Почему ты уперся в одно-единственное различие и игнорируешь два десятка других особенностей, говорящих о полном сходстве? — спросил Тим.

— Потому что отличие все-таки существует, — ответил я.

Тогда по настоянию Тима мы занялись длинными и скучными подсчетами, которые должны были показать, как будут выглядеть все другие челюсти из нашей коллекции, если уменьшить их до размера челюстей Люси. Оказалось, что при этом различия в ширине их передней части почти исчезнут. Правда, у некоторых особей челюсть все-таки будет чуть шире, чем у Люси, но, как объяснил Тим, все дело в том, что у самцов передние зубы немного крупнее, чем у самок. После этого говорить о своеобразии Люси уже не имело смысла. Предположение Тима об аллометрии оправдалось.

— Ладно, — сказал я. — Значит, все это один вид.

— Ты и в самом деле так думаешь? Или просто сдался?

— Я так думаю.

— Может быть, у нас получилось, как у Луиса Лики с Филиппом Тобайесом, когда Луис долбил и долбил ему насчет Homo habilis, пока тот не согласился?

— Нет-нет. Я думаю так же, как и ты. Нужно уметь отступать, если хочешь идти вперед.

— Я просто хотел удостовериться.

— И ты своего добился.

Разделавшись с проблемой Люси, мы наконец смогли дать четкое и цельное описание гоминид из Летоли и Хадара. Оно включало следующие характеристики:

1. Все ископаемые остатки относятся к одному виду, несмотря на большие различия в размерах. Эти различия сильнее выражены в Хадаре, чем в Летоли, однако в обоих случаях ни одна из находок не отклоняется чрезмерно от выведенной математически «средней особи». На одном из концов распределения взрослых особей находится Люси, рост которой ненамного превышал 105 см, а вес, вероятно, составлял около 27 кг; на другом — индивиды ростом до полутора метров и весом около 70 кг. Помимо изменчивости размеров в пределах одного пола, существовали еще различия, связанные с половым диморфизмом. Они были особенно заметны в строении челюстей и обусловливали их V-образную форму у меньших по величине самок.