Август Форель - Половой вопрос
Женщины в значительно меньшей степени подвержены ипохондрии, и особенно девушки; у них, стало-быть, нет места и половой ипохондрии. Но онанизму женщины предаются обыкновенно, не жалуясь, причем не следует думать, что это сопряжено для них с меньшим вредом, чем для мужчины. Правда, у них нет потери соков, как у мужчины, но нервное раздражение у них значительно больше и вреднее. Стыд в меньшей мере свойственен женщине онанирующей, чем мужчине, чем объясняется и меньшая у них угнетенность, сопряженная с онанизмом. Вместе с тем можно заметить, что у женщины раздражительность полового чувства прекрасно уживается с высокими этическими и эстетическими качествами души, даже с сильною волей. И, наоборот, в половом отношении холодная женщина может быть и безнравственной, предающейся излишествам без всякого ощущения сладострастия. Слагаемые, дающие в половой сфере конечную сумму, отличаются, таким образом, исключительной сложностью.
7. Извращения полового стремления, или парэстезии полового ощущения. Это явление заключается в том, что половое стремление направляется не на соответствующие объекты. Исследование этого вопроса наиболее основательно сделано Краффт-Эбингом, которого мы и будем придерживаться в дальнейшем.
А. Половое влечение к лицам другого пола в извращенных проявлениях инстинкта.
а) Садизм (активная жестокость, соединенная с насилием и сладострастием). История дает нам многочисленные примеры жестокости, граничащей с терзанием жертвы и обусловливающей половое сладострастие.
Садизм обязан своим названием французскому маркизу де-Сад, посвятившему описанию сладострастия и жестокости несколько непристойных романов. Садизм в более слабой форме имеет место как у мужчин, так и у женщин, когда в моменты высшего ощущения сладострастия, при совершении полового акта, мужчина или женщина, сжимая в своих объятиях другого, кусают его или царапают. У Ломброзо мы встречаем описание скотских эксцессов у солдат, возбужденных боем и жаждой убийства. В этом случае мы имеем дело с обратным садизмом, так как экзальтация борьбы обусловливает экзальтацию сладострастия, а не наоборот, как это обыкновенно бывает при садизме.
У мужчины очень часто присоединяется то обстоятельство, что, будучи активной стороною, он сохранил еще в себе отголоски инстинкта борьбы его предков за обладание самкой и насильственного овладения самой самкой. Поэтому полное подчинение себе предмета своей страсти доставляет ему особое ощущение сладострастия. Проявление садизма возможно при сочетании двух благоприятствующих факторов: с одной стороны, патологически усиленной ассоциации сладострастия с потребностью истязать свою жертву, а с другой — отсутствия противодействующего облагораживающего начала, при наличности животной, эгоистической бесчувственности.
Садизм, по Краффт-Эбингу, является только врожденным, но соображения чисто житейского свойства, среди которых страх занимает первое место, действуют на первых порах умеряюще. И стоит лишь сложиться благоприятным обстоятельствам, чтобы он проявился во всех своих насильственных формах. При недостатке или полной потере нравственного чувства, когда садизм сопровождается высокой потенцией, сладострастие может превратить человека и в убийцу на почве того же полового извращения. Такие чудовища, как известный лондонский Джек-Потрошитель, считаются далеко не единичным. Убийца ощущает величайшее сладострастие в те мгновения, когда он изрезывает или закалывает женщину, которую ему удалось куда-нибудь завлечь. При этом некоторые еще до убийства или сейчас же вслед за ним совершают coitus со своей несчастной жертвой или же онанируют в их истерзанном трупе.
Другие же для возбуждения своего сладострастия вовсе не нуждаются в совершении полового акта, так как одно созерцание ужаса, страдания и крови жертвы вполне удовлетворяет их вожделение. Есть и такие садисты, которые рвут на куски и пожирают куски тела жертвы дикого своего сладострастия или же пьют ее кровь.
И здесь имеют место еще и общие виды полового извращения, в зависимости от которого некоторые садисты обращают все свое внимание на детей или же представителей своего же пола.
Садизм может быть направлен не только на живых людей. Есть садисты, S которые убивают животных и насыщают кровью убитых свое сладострастие. Другие секут и колют до крови проституток, при этом они систематически и медленно истязают свои несчастные жертвы. Наибольшее удовольствие доставляет им унижение женщин, и они для получения сладострастного ощущения могут удовлетвориться только одной видимостью покорности. Сладострастие у садиста повышается, если он при онанизме или совершении полового акта представляет себе кровавые картины, как плод его больной фантазии; есть такие садисты, которые ощущают половое удовлетворение благодаря тому, что пачкают грязью женщину и т. д.
б) Мазохизм (сочетание пассивно-переносимой жестокости и страха со сладострастием). Краффт-Эбинг увековечил это извращение названием по имени писателя Захер-Мазоха, романы которого посвящены описанию этого извращения. Мазохизм — это полная противоположность садизму. Половое сладострастие у мазохиста достигает полной меры, когда не он других, а другие его унижают, оскорбляют, истязают, бьют хлыстом или палкой и вообще причиняют ему страдания.
Мазохизм может проявиться в полной мере или же частично. Мазохист в нормальном состоянии большей частью представляет собою существо, психически импотентное, и сладострастие его возбуждается и достигает полного развития, , сопровождаясь эрекцией и излиянием семени, только после перенесенных им истязаний и оскорблений. Здесь, как и при садизме, известные представления, хотя реально и не осуществленные, в состоянии заменить как фактические истязания, так и унижения, обусловливая все-таки желаемый результат.
Мазохизм, подобно садизму, является прирожденным инстинктом. Уже в детстве будущий мазохист представляет себя перед воображаемой любимой женщиной непременно на коленях, причем она топчет его ногами, осыпает оскорблениями и всячески третирует. Мазохиста, конечно, не могут исправить телесные наказания, совпадающие с его извращенными вожделениями. «Исповедь» Руссо — это исповедь мазохиста. Поэтически-романтические представления у мазохиста причудливо сочетаются с половыми ощущениями, причем его умственному взору представляется прекрасная женщина, являющаяся его повелительницей и властно распоряжающаяся им — покорно и рабски любящим, преданным и готовым на все. Нормальное совершение полового акта не интересует мазохиста, не возбуждая в нем никакого сладострастного ощущения, и, во всяком случае, нуждается в соответствующих мазохистских представлениях. Мазохисты заставляют иногда проституток сечь и топтать их ногами. В этом случае они носят название флагеллянтов. Некоторым мазохистам сладострастное ощущение свойственно при представлении, что женщина режет их или даже убивает. Вместо сношений с женами, они заставляют последних брить их, что связано для мазохиста с переживанием определенного цикла мазохистских идей. При наличности достаточного количества средств, мазохисты инсценируют сложные спектакли, в которых они являются перед лицом властных женщин, унижающих их в качестве подсудимых, связывающих их голыми и приговаривающих мазохиста к смерти. Воображение одной только такой картины достаточно для мазохиста, чтобы возбудить у него сладострастие.
Краффт-Эбинг вполне основательно замечает, что странные фантазии известного французского поэта Бодлера, изображающего свой труп висящим на виселице на острове Цитере и расклевываемым птицами (см. Baudelaire «Fleurs du mal», «Un voyage a Cythere»), что фантазии эти базируются на сочетаниях садизма с мазохизмом, связанных поэтому с своего рода пассивно-половой некрофилией (см. ниже) к самому себе. Он выбирал себе для совершения полового акта наиболее противных женщин каких угодно рас, как китаянок, негритянок, карлиц, великанш и рядом с ними наиболее манерных новых женщин, представляя собою вообще патологическую натуру. Случай Гаммонда, приведенный Краффт-Эбингом, является в этом смысле наиболее типичным:
X., представляющий собою образцового мужа и отца нескольких детей, время от времени подвержен припадкам, побуждающим его отправляться в дом терпимости, где он выбирает двух-трех крепко сложенных девиц и запирается с ними. Обнажив совершенно верхнюю часть тела, он ложится, закрывает глаза, скрещивает руки и заставляет проституток топтать каблуками его голую грудь, шею и лицо. Часа через два он чувствует себя вполне удовлетворенным, причем самочувствие его тем лучше, чем жесточе с ним обходились его истязательницы. Он одевается, потирает свои синяки и удаляется, чтобы через неделю-другую явиться сюда снова для повторения этой дикой манипуляции.
