Айвен Сандерсон - Сокровища животного мира
С другой стороны была совершенно гладкая глухая стена.
Я уже начинал приходить в отчаяние, а это как раз то, что не полагается чувствовать в нормальном, хорошо спланированном приключении. Мне захотелось немедленно закурить. Как я благословлял все на свете — в том числе и себя самого — за то, что со мной были сигареты!
Сидя на песке, покуривая, жалея себя и вспоминая множество дел, которые так и не успел сделать, я водил лучом фонарика по стене напротив, как вдруг заметил, что прямо перед моими глазами торчат большие пучки зеленого мха. Но прошло немало времени, пока я перекладывал свое снаряжение, бинтовал больное колено и курил вторую сигарету, и тут в мой отупевший мозг вдруг проникла простая мысль — зеленый мох означает солнечный свет. Когда же это открытие озарило мою глупую голову, я сообразил, что так и не взглянул вверх. Я направил фонарик к потолку и увидел бахрому зеленых ветвей, свисавших в расщелину. Пока я блуждал под землей, наверху настала ночь. Оказалось, что я просто-напросто выбрался на поверхность.
Я примкнул стволы ружья, зарядил его на случай встречи с обитателем каменного лабиринта и двинулся в его владения. Не без усилий я преодолел кучу каменных глыб и оказался у подножия деревьев, растущих на дне ущелья.
Спустя два часа я вернулся в лагерь — весь в ссадинах, хромой и умирающий от жажды.
Пока что я рассказал о нашем знакомстве всего с пятью видами западноафриканских летучих мышей. За время пребывания в Мамфе мы собрали ни много ни мало — двадцать пять видов, хотя большинство было представлено всего одним-двумя экземплярами.
Когда мы «подкуривали» деревья в лесу, первыми появлялись летучие мыши. Они вылетали у верхушки, кружились некоторое время, норовя попасть обратно, затем решали, что становится слишком жарко, и со скоростью ракет уносились в соседний лес. Когда удалось подстрелить некоторых из них, оказалось, что это представители трех видов: два из них были близкими к тем, что мы ловили в гостинице в Мамфе, а третий (Hipposideros cyclops) представлял собой нечто совершенно новое.
Это было плотно сбитое животное средней величины, покрытое густым, длинным, довольно пушистым пестрым мехом, серебристо-серым с более темными буровато-серыми пятнами. Глаза, глядящие с уродливой морды — страшнее некуда! — были довольно велики для летучей мыши, носовая лопасть — плоская, почти правильной круглой формы нашлепка, а рот — с плотно прилегающими губами и торчащими из-под них острыми зубами. Но самой странной чертой удивительного облика животного были уши, по длине почти равные телу, сужающиеся к острым кончикам и вдобавок гофрированные по всей длине.
Мы держали в неволе нескольких представительниц этого вида: они свалились в сеть полузадохшиеся от дыма. Днем они висели себе вниз головой, как положено всякой порядочной летучей мыши, вечером оживали и сползали вниз по стенке клетки. Потом начинали разгуливать по клетке, опираясь на пальцы, согнутые назад и торчащие вверх. Собираясь взлететь — с пола или со стенки клетки, — они вытягивали шею вперед и принимались хлопать ушами будто запасной Парой крыльев. Затем в ритм движения включались «руки», и животное взлетало.
Эти летучие мыши, проводившие целый день на деревьях, чаще других оказывались в зоне выстрела.
Один из двух видов, добытых нами прямо в гостинице Мамфе (Hipposideros caffer), — маленькое серое существо с небольшими, мягко заостренными ушками. Другая разновидность этого вида населяла пещеры в ущелье Манью, а еще одна гнездилась в дуплах деревьев в лесу. Когда мы останавливались в Икоме, ниже по реке, мы превращали дом в импровизированную ловушку для летучих мышей. Там же мы и выловили новую разновидность. Зверек был необычайно красив, с иссиня-черными перепонками на крыльях и хвостике и ушами. Тело было покрыто длинной шелковистой шерстью насыщенного красновато-оранжевого цвета. Это единственная побывавшая в моих руках летучая мышь, которая издавала протяжный свист, о чем я не нашел ни одного упоминания в специальной литературе.
Еще одна разновидность попалась нам при довольно странных обстоятельствах.
Во всем округе Мамфе, по размерам равном целому острову. Ямайка, имеется одна-единственная дорога. Длиной она около двадцати миль и ведет от станции на восток, где прекрасный стальной мост в три пролета, перемахнув через реку, упирается в сплошную стену девственного леса, не нарушенную ничем — нет даже тропки, протоптанной африканцами. Дорога вместе с мостом была построена Управлением общественного строительства и должна была стать первым отрезком магистрали из дальней Баменды к британским портам в Южной Нигерии. Финансовая депрессия, желтая лихорадка, расправившаяся с дюжиной европейцев, множество текущих с севера на юг больших рек, оставшихся незамеченными при проектировании, — вот причины безвременной гибели этого проекта, который начали осуществлять почему-то с середины. Единственная польза от дороги — возможность воспользоваться двумя грузовичками марки «форд» и иногда стареньким «остином», которые были завезены сюда на «барке» в период дождей, и провести с комфортом первый день путешествия к востоку от Мамфе.
Мы заметили, что этот пробитый человеком туннель в лесу оказался великолепным местом для ловли летучих мышей. Едва смеркалось, они начинали кружить высоко в воздухе (как, должно быть, и над остальным лесом, где их невозможно было увидеть) или перелетали из тени деревьев на одной стороне дороги в такую же тень на другой стороне. Более пристальные наблюдения позволили сделать вывод — летучие мыши здесь появлялись значительно раньше, чем где бы то ни было. Очевидно, это объяснялось тем, что дорога через равные расстояния пересекалась подземными дренажными канавами. И летучие мыши пользовались «темными переходами», перелетая из тени в тень по обеим сторонам дороги.
На основе этих наблюдений мы разработали план ловли летучих мышей. Так как мы провели некоторое время в лесной глухомани, а вдобавок приближался день рождения одного из нас, мы решили, что небольшое развлечение вполне оправданно и никому не повредит.
В разработке планов большой энтузиазм проявили и остальные двое белых обитателей Мамфе. Было решено устроить бал-маскарад с охотой на летучих мышей.
После чаепития, в пять часов, к порогу дома управителя округа был подан старенький «форд». Участники маскарада уже собрались, одетые в сногсшибательные по разнообразию импровизированные костюмы: «чисто галльский охотник-спортсмен», «доблестное подражание генералу Герингу, снарядившемуся для охоты на кабана в Польше», «янки в тропиках» и «далекий от спорта английский сквайр». Шофер-африканец нарядился в пилотку и рубашку небесно-голубого цвета, так что мы даже не могли сообразить, то ли он участвует в общем маскараде, то ли вырядился в местный «выходной костюм», или его поступок в некотором смысле нарушает субординацию и потому заслуживает нарекания. Единственными нормальными членами экспедиции были пятеро наших препараторов, которые явились в своей обычной форме — в серых рубашках и белых шортах, неся ружья и сачки.
Компания отправилась по дороге мили на три в глубь леса, а затем рассредоточилась, и каждый занял свой номер над какой-нибудь из дренажных канав. Летучие мыши не заставили себя долго ждать. Началась непрерывная пальба, но мелкие зверьки метались так быстро, что просто мелькали перед глазами, пересекая пространство между отверстием канавы и стеной близкого леса. Никто не попал в цель, хотя мистер Горгес, начальник округа, дважды прицелился настолько точно, что сбил летучую мышь с курса. Животные порхали кругами, потеряв направление, и Басси, стоявший у ближнего конца своей канавы, нырнул в нее и изловил добычу сачком. Но во второй раз добыча влетела в дренажную трубу, и Басси полез за ней. Когда он скрылся из виду, с другого конца забил настоящий фонтан из летучих мышей. Я подбежал к мистеру Горгесу, и мы попытались подстрелить, кто сколько сможет. Мы весело палили в темное отверстие канавы, как вдруг среди мечущихся крылатых мишеней возникла коричневая, как каленый орех, голова Басси. По счастливой случайности мы в ту минуту перестали стрелять. Оказывается, он прополз всю канаву насквозь.
Это навело нас на новую мысль. Мы спустились в канаву и залегли лицом к противоположному отверстию. Как только достаточное количество летучих мышей влетело в туннель, приблизилось к нам и почуяло нас, мы выпалили. Нам так и не удалось попасть ни в одну из них, однако, оглушенные грохотом выстрела и воздушной волной, животные, чтобы «перевести дух», прицепились к потолку, и тут их живьем собрали посланные нами африканцы.
В результате у нас оказалось очень много представителей второй разновидности Hipposideros caffer. Все они были с буроватым оттенком и гораздо мельче особей из других мест.
