Александр Никонов - Человек как животное
Как вы полагаете, что дальше произошло?
Правильно, тут же установилась новая иерархия — и в клетке «паханов», и в клетке «рабов». Среди «рабов» вызрели новые «паханы», а среди паханов появились рабы.
Иерархичность вшита в конструкцию всех общественных животных. Именно поэтому, когда в 1917 году в несчастной Российской империи власть в свои руки взяли «трудящиеся», то есть бывшие субдоминанты, среди них тут же выделилась каста новой аристократии, которая начала эксплуатировать остальных еще жестче, чем прежняя. И несмотря на декларируемое равенство, кто-то в блокадном Ленинграде получал 125 граммов хлеба со жмыхом, а кто-то, как толстый товарищ Жданов, имел пирожные прямо с фабрики, а также икру, балык, баранину и прочие деликатесы.
Конечно, экономика, возникшая на базе природного поведения приматов, развиваясь, вносила определенные коррективы в их (наше) поведение. Тысячи лет назад, во времена античной цивилизации, было введено, например, юридическое равноправие граждан и принцип частной собственности, что позволило вывести из-под удара доминантов субдоминантные особи. И тем самым дало им стимул работать не «за один жетон», а в полную силу — потому что не отнимут. Эта интенсификация вызвала бурный рост техники, науки, искусств.
Но животность на кривой козе не объедешь! Равноправие-то есть, а равенства все равно нет и не будет. Потому что способности у всех разные, а развитие экономики требует конкуренции, то есть полной реализации этих самых способностей. Таким образом, равноправие вовсе не приводит к равенству в уровне жизни. Иерархия все равно сохраняется, но уже на новом уровне — не на уровне мышц или наследуемой власти, а на уровне денег. Теперь на верхних ступенях стоят не самые сильные, а самые умные, экономически адекватные. Места героев занимают торгаши.
И это гораздо лучше!
Вы никогда не задумывались о том, почему избранных президентов ругают, а диктаторов, вождей и тиранов любят и потом в истории величают высокопарными титулами — Великий, Грозный? Лично вам какая политическая ситуация нравится больше — любви или ругани?
Это непростой вопрос! Некоторым нравится, когда над ними висит кнут. Они буквально требуют «крепкой руки».
«Бьет — значит любит!» — сия поговорка есть вербальное отражение данного зоологического феномена, который является одним из самых ярких проявлений нашей животности. Дело в том, что у стадных зверей субдоминант опасается доминанта, поскольку тот может побить. И чтобы не вызывать неудовольствия или гнева доминанта, подчиненный демонстрирует ему знаки умиротворения и покорности. Тогда спокойно делается и самому подчиненному. Но знаки дружелюбия мы демонстрируем тому, к кому относимся дружелюбно! И тут происходит парадоксальная внутренняя инверсия, о которой Дольник почему-то не пишет. А мне механизм представляется таковым… Точно так же, как внутреннее веселье непроизвольно растягивает ваши губы в улыбке, так и при плохом настроении насильственная резиновая улыбка, в которой вы буквально заставляете свои мимические мышцы растянуть ваш рот, может привести к улучшению настроения.
Для иллюстрации этого парадокса в свое время был поставлен интересный психологический эксперимент. Одну группу испытуемых заставляли смотреть карикатуры, зажав карандаш между носом и верхней губой, а вторую группу — зажав карандаш между зубами. Первый способ блокирует мышцы, которые отвечают за улыбку, и тем самым препятствуют улыбке, а второй, напротив, заставляет человека как бы постоянно растягивать рот в улыбке «на все 32». Результат: второй группе карикатуры показались смешнее, чем первой.
Настроения вызывают мышечные реакции: тебе смешно — ты улыбаешься. Но и обратное верно — мышечные реакции могут вызывать настроения. Достаточно перестать скорбно сутулиться, продышаться, раскрыв грудь, пробежаться, как тоску буквально разгоняет кровью!
Примерно так и происходит в нашем случае с тираном — чем больше он бьет, тем больше дружелюбия и лести демонстрируют подчиненные, умиротворяя его. И тогда каждая ответная улыбка или покровительственный жест диктатора вызывают в душе буквально бурю восторга! В условиях жестокого террора и любовь к тирану принимает крайние формы. Вот вам прекрасное описание этого феномена. Писатель Корней Чуковский, побывавший в 1936 году на съезде партии, вспоминал пришествие Сталина:
«Вчера на съезде сидел в 6-м или 7-м ряду… Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его — просто видеть — для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали — счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой — все мы так и зашептали: «Часы, часы, он показал часы», и потом, расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова… Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью».
Понравилось?..
Самое интересное то, что представители этого вида стали разумными, изобрели письменность и в лице Чуковского сумели зафиксировать свои восторженные ощущения от лицезрения жестокого вожака. А потом доискались и до их инстинктивных причин.
Технический прогресс постепенно уводит нас от нашей животности. Вернее, даже не уводит, а усиливает одни инстинктивные программы, гася другие. Ценность прогресса не в том, что он «уводит нас от зверства», а в том, что он позволяет нам успешно выживать, порождая, правда, кучу новых проблем взамен успешно решенных старых. Поэтому так любопытно встать на цыпочки и посмотреть вперед, в перспективу. В каком направлении мы движемся? Какие животные свойства востребованы прогрессом сейчас и будут востребованы завтра?
Для ответа на эти вопросы произведем ту самую давно обещанную инверсию политических координат в биологические.
Политическая ось левых и правых (коллективистов и индивидуалистов) есть не что иное, как ось стадного инстинкта. Те, у кого он развит сильнее, являются большими коллективистами, а те, которые не любят шумные компании, являются большими индивидуалистами. Это понятно.
Как писал Фрейд, «сознание виновности и чувство долга являются характерным достоянием gregarious animal (стадного инстинкта)». Но помимо тяжкого чувства долга и едкого сознания виновности стадный инстинкт дарит его носителям восторженное чувство единения, сплоченности, братства, принадлежности к чему-то большому, общему, великому — государству, племени, стае, банде или клубу болельщиков. Носители стадного инстинкта очень любят тешить себя патриотическими чувствами. Им очень нравится ощущение комка в горле и проливающиеся слезы во время искусственного возбуждения таких чувств — например, во время поднятия национального флага под ритмичные звуки (пошумелки). Раздражение чувства стадности коллективистам нравится не меньше, чем матери нравится испытывать ощущение любви от своего детеныша.
Стадный инстинкт нельзя недооценивать.
* * *
В пятидесятые годы ХХ века американский психолог польского происхождения Соломон Аш поставил серию интересных экспериментов по влиянию стадности на личность. Людям давали примерно два десятка легких заданий, одно из которых вы сейчас успешно выполнили. Вот только испытания были групповыми, и в каждой группе был только один настоящий испытуемый. А все остальные — подсадные.
Так вот, если подсадные хором давали неправильный ответ, 75% испытуемых под влиянием толпы тоже давали неправильные ответы — несмотря на всю очевидность. И при этом испытывали чувство дискомфорта.
Очень трудно человеку идти против стада, даже если от ответа ничего ровным счетом не зависит. Позволить себе роскошь иметь собственное мнение могут только по-настоящему сильные люди.
В общем, с горизонтальной осью ясно. Чуть менее понятно с вертикальной осью — как конвертировать прогрессизм и консерватизм в биологические координаты? Однако и с этим можно разобраться, если задуматься.
Первое, что приходит в голову, — это поисковое поведение. У какой-то особи оно выражено сильнее, у какой-то слабее. «Словарь-справочник по зоопсихологии» определяет поисковое поведение как «поведение, базирующееся на поисковой фазе инстинктивного движения (действия)… Оно характеризуется ярко выраженной ориентировочно-исследовательской деятельностью животных и переплетением врожденных и приобретенных, основанных на индивидуальном опыте компонентов поведения».
