Мир до нас: Новый взгляд на происхождение человека - Том Хайэм
Я вовсе не считаю невозможным сосуществование этих групп бок о бок. Не может быть сомнений в том, что на протяжении длительного времени на континенте обитали разные человеческие популяции, рассыпанные, как мозаика. В некоторых регионах неандертальцы, похоже, жили еще 40 000 лет назад, а в других исчезли примерно на 5000 лет раньше. Можно представить себе эту мозаику существующей в едином временном пласте, но с наличием существенного разделения между различными группами. У нас есть прямые свидетельства временного наложения и взаимодействия в Оасе, зато у поздних неандертальцев мы не нашли никаких признаков интрогрессии ДНК «современного» человека[78]{297}. Кажется очевидным, что гипотеза о быстром исчезновении неандертальцев вследствие прихода в Европу «современных» людей не имеет научного обоснования. На протяжении 10 000 лет, до своего окончательного исчезновения 39 000 лет назад, неандертальцы были нашими соседями, возможно, друзьями или врагами, а иногда – любовниками.
Версия, по которой неандертальцы не уступили территории своего обитания под стремительным натиском «современных» людей, противоречит содержанию множества публикаций, в которых утверждается обратное{298}. Однако модель, согласно которой неандертальцы быстро исчезают, а наши предки, превосходящие их в когнитивном и технологическом плане, тут же рассеиваются по Европе, можно отодвинуть в сторону. Эта модель была построена на основе грубой хронологии и археологических данных, связанных с ранним верхним палеолитом в Европе, в ходе которого мы наблюдаем широкое распространение символических артефактов, возникших, по археологическим меркам, весьма неожиданно. Эту-то неожиданность и сочли доказательством относительно быстрого появления и расселения «современных» людей и последующего исчезновения неандертальцев. Но теперь мы определенно видим, что неандертальцы также были способны создавать некоторые из этих самых объектов. Пожалуй, не в таком количестве, как позднее это делали Homo sapiens ориньякской эпохи, но все же могли – подтверждение этому мы получили на одной-двух поздних неандертальских шательперронских стоянках, описанных нами в главе 3. Все говорит за то, что пришествие в регион «современных» людей было более сложным и долговременным процессом.
Но не могло ли быть так, что те преимущества, которыми обладали «современные» люди, складывались на протяжении длительного периода времени, в ходе которого они постепенно, по шажочку, переигрывали неандертальцев? Исследования показали, что в отношении экологических ниш и требований к окружающей среде между «современными» людьми и неандертальцами было много общего. Там же, где была выявлена разница, скажем, в типах фауны, на которую охотились неандертальцы и наши предки, климат и природные условия, как мне кажется, сыграли более существенную роль, нежели прирожденные умственные способности или поведенческие различия. Тем не менее при более продолжительном сосуществовании небольшие преимущества одной группы над другой могут, накапливаясь, превращаться в значительные. Перед нами стоит трудная задача: выяснить по обрывочным археологическим летописям, как именно обстояло дело.
Периодически в нашем мире главенствуют последствия стихийных бедствий: землетрясений, цунами или, все чаще, климатических катастроф. В научном мире это постоянно порождает вопросы о том, как могли сказываться на природе и человечестве подобные события в далеком прошлом. Помню, как гибельное цунами, обрушившееся на север Новой Гвинеи в 1998 г., стало поводом для целого ряда исследований по выявлению следов древних цунами в самых разных местах. Вулканические явления порой также напоминают об ущербе, которые они способны нанести природе и людям. Извержение Тамборы в 1815 г. привело к тому, что на всей планете так и не наступило очередное лето. Не могло ли катастрофическое извержение вулкана стать причиной гибели неандертальцев или по меньшей мере ускорить их вымирание?
Извержения давних лет оставили после себя следы в виде вулканического пепла, или тефры, в различных «архивах» Земли: в торфяных болотах, озерах и морских отложениях. Если в любом месте Европы взять керн из торфяника, то весьма вероятно, что в его середине попадется прослойка темного оттенка – тонкий участок, загрязненный пеплом. Иногда вулканический пепел представлен лишь одним-двумя осколками вулканического стекла (микротефры), которые можно разглядеть только в мощный микроскоп. Датируя торф под и над прослойкой, мы можем узнать время давнего вулканического явления. Анализ геохимии вулканического стекла и его микроэлементов позволяет нам идентифицировать «отпечатки пальцев» определенного вулкана и связать пепел из данного раскопа с его источником. Таким образом можно выстроить историю различных вулканов и их извержений за многие тысячи лет.
Примерно 39 300 лет назад, как раз в то время, когда из-за события H4 в Европе началось быстрое и губительное оледенение, в месте, где сейчас находится Неаполь, заработал супервулкан. Огромное количество вулканического пепла и камней, выброшенных Флегрейскими полями (по-итальянски – Campi Flegrei, «горящие поля»), покрыло обширное пространство, протянувшееся с юга Апеннинского полуострова на северо-восток, захватив некоторые территории Центральной Европы, Турции и Украины, вплоть до нынешней России[79]{299}. Мы можем представить себе ужасающие последствия этого извержения по нескольким археологическим стоянкам, где после этой катастрофы прекратилась жизнь. Около села Костёнки на западе России были обнаружены культурные слои, сверху покрытые вулканическим пеплом{300}. Археологи, занимавшиеся раскопками, назвали стоянку «палеолитическими Помпеями»; по их мнению, лишь это сравнение передает воздействие на мир того стародавнего бедствия. А ведь от Костёнок до места извержения почти 3000 км. В таком случае как же оно сказалось на обитателях окрестностей вулкана? В 50 км к востоку от Флегрейских полей находится археологическая стоянка Серино. Ее покрывает слой вулканического пепла толщиной более 3 м. Очевидно, что непосредственный эффект был опустошительным, а вот установить, как подействовало извержение в долговременной перспективе, гораздо труднее. В атмосферу было выброшено 250–300 км3 вулканического пепла, что вполне могло вызвать эффект, схожий с ядерной зимой{301}, и оказать на мировой климат такое же влияние, как упомянутое выше извержение Тамборы, последствия которого растянулись на год, а то и больше. В то же время это влияние не могло быть слишком затяжным: другие исследования говорят о том, что воздействие сильных вулканических извержений, выраженное в похолодании и выпадении кислотных осадков, как правило, продолжается не более двух лет{302}.
Рис. 37. Стоянка Серино. Белая стрелка указывает на кострище эпохи ориньяка (раннего периода обитания в Европе «современных» людей). Выше идет слой вулканического пепла от извержения Флегрейских полей
При оценке возможного воздействия извержения на неандертальцев важно учитывать, что и в Костёнках, и в Серино жили не неандертальцы, а «современные» люди. Как мы видели, Homo sapiens распространились по Европе 40 000–45 000 лет назад и даже ранее (как в случае с Мандреном) и к моменту извержения практически полностью заменили собой неандертальцев. Вряд ли можно сомневаться в том, что на человеческих популяциях бедствие сказалось более или менее ощутимо (в зависимости от их местообитания), но лично мне кажется более вероятным, что причиной исчезновения неандертальцев стало не извержение вулкана, а нечто другое. К этому исчезновению могли быть причастны и «современные» люди. Имеющиеся в нашем распоряжении геномные данные от «современных» людей, живших более 40 000 лет назад (из Оасе и Усть-Ишима), говорят о том, что среди людей нашего времени нет ни одного из их потомков. Из обнаруженных нами все те, кто связан с нами общей родословной, жили менее 40 000 лет назад. Отсюда следует предположение, что где-то в это время произошла полная смена популяций. Для того чтобы с уверенностью «обвинить» в этом извержение Флегрейских полей, потребуется еще очень много научных сведений, но, возможно, именно это событие,
