Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов
«Я, конечно, геолог очень средней руки, но других объяснений нет», – улыбается Болотский.
На катастрофы красноречиво указывают два обстоятельства.
Первое обстоятельство – это окатыши, которыми переполнены костеносные отложения. В Благовещенске в глине попадаются валуны размером с арбуз, самый крупный – 70 сантиметров в диаметре. Размеры и расположение этих валунов Болотский специально занес на график, он получился такой же, как график для грязекаменных потоков.
В Кундуре валуны помельче, здесь поток был слабее, зато оказалось немало листьев платанов, захороненных не в горизонтальной плоскости, а свернутых в трубочки, словно их несло вязким потоком, который в конце концов остановился и затвердел.
Второе странное обстоятельство – почти полное отсутствие в местонахождениях водных животных. От крокодилиформ сохранились пара зубов и несколько костяных бляшек. Рыб с черепахами почти нет. Нет моллюсков. И еще птерозавров с птицами, которые могли избежать гибели в селевом потоке.
Любопытно, что катастрофа уничтожала только гадрозавров, причем преимущественно шлемоголовых. Другие животные спасались, их единичные фрагментарные остатки, скорее, принадлежат не жертвам селей, а животным, погибшим задолго до катастрофы. И только от шлемоголовых гадрозавров добыты сравнительно полные скелетные остатки. От других животных остались мелочи: то зуб, то кусок бедра.
Отдельная загадка – хищные динозавры. От них найдены только зубы, которые по своему числу (впрочем, небольшому) стоят на втором месте после остатков гадрозавров. Большая их часть принадлежит тираннозавридам.
Зубов добыто около двухсот.
У большинства своеобразная сохранность: они без корневой части, то есть зубы выпадали у живых хищников, освобождая место следующим. На многих хорошо заметны сильные сколы. Болотский видел такие же на зубах медведя, который пытался выбраться из стальной клетки-ловушки.
Хищные динозавры, вероятно, обламывали зубы, когда грызли твердые кости. Кажется, они приходили на место массовой гибели гадрозавров и питались тушами погибших. Один из этих зубов даже без корня достигает 13 сантиметров в длину. Его обладатель был крупнейшим хищником Азии. По размерам он не уступал самым большим тираннозаврам США. Найти скелет такого монстра – задача для будущих раскопок.
Сумерки динозавров
Академик Юрий Александрович Орлов шутил, что ископаемых позвоночных изучают люди с травмой головы: «Меня нянька в детстве уронила, Ефремова контузило английским снарядом, у Сушкина была дырка в голове»[91].
Лев Александрович Несов прекрасно подходил на роль палеонтолога даже по такому курьезному принципу. После школы он поступил на геологический факультет Ленинградского университета и вскоре после этого, в девятнадцать лет, сильно упал с велосипеда, повредив основание мозга. Мать-медик фактически вытащила его с того света.
Справившись с сотрясением мозга, он продолжил учебу, а все его интересы постепенно свелись к вымершим позвоночным.
Несов быстро понял, что для их изучения нужна не только геология, но и биология. Он прослушал основные курсы на биологическом факультете, проштудировал горы книг по зоологии и так серьезно освоил предмет, что впоследствии легко проводил для студентов и геологическую, и биологическую практику. «Он знал всех птиц Европейской России, различал их по голосам, да и вообще был не только геологом, но и нормальным полевым биологом», – говорит его ученик Александр Аверьянов.
По сути, Несов получил в университете два образования: геологическое и биологическое, его мышление получилось двусторонним – геолого-биологическим. «Просто идеальное сочетание для палеонтолога», – считает Данилов.
Для сбора материалов к курсовой Несов отправился на берег реки Оредеж, за семьдесят километров от Ленинграда, за девонскими рыбами. Поездка выявила один из его больших талантов – фантастическое везение.
Несов никогда прежде не бывал на Оредеже, однако с ходу нашел не только местонахождение, но и два уникальных образца: мозговую коробку кистеперой рыбы и цельный панцирь громадной рыбы гетеростеуса – панцирь был размером с человека.
Несов не рассчитывал на такую удачу, упаковочного материала захватил мало. Пришлось идти за газетами в ближайшую деревню. Возле домов он заметил мальчика, спросил у него бумагу. Ребенок притащил кипу журналов «Огонек» и за компанию с Несовым отправился заворачивать в листы куски древней рыбы. Спустя годы выросший мальчик с таким восторгом рассказывал о приключении своему сыну и тот настолько пленился очарованием прошлых времен, что выучился на палеонтолога. Это Павел Петрович Скучас – один из героев этой книги.
Девонские рыбы стали для Несова мимолетной интригой, его тянуло к тетраподам. Кандидатскую диссертацию он защищал по меловым черепахам. До исследований Несова в мезозое всего СССР были известны две черепахи, Несов увеличил их число в разы. В диссертации он рассматривал тринадцать семейств.
Работа настоятельно требовала новых материалов, и в 1977 году Несов отправился на меловые отложения Средней Азии, в Кызылкумы. Он неделями вышагивал вдоль холмов, по промоинам и оврагам, подбирал кости и фрагменты черепашьих панцирей. Одну интересную находку он описал как новый род кызылкумемис (Kizylkumemys shultzi). У черепахи необычная внешность: по центру панциря тянулся костный гребень. Не исключено, что в этом сказался половой диморфизм и гребни росли только у самцов.
Кроме черепах, попадались обломки костей динозавров, зубы акул, окаменелая древесина. Но больше всего – черепах.
Главное открытие ждало Несова вечером последнего дня экспедиции.
У палеонтологов есть шуточное суеверие о «проклятии последнего дня». Именно в этот день, когда нет времени на раскопки, находят самые ценные остатки. Собирать их приходится чуть ли не бегом.
В сумерках, собирая вещи для отъезда, Несов заметил среди песка крошечную кость размером с зернышко риса – голень лягушки мелового периода. Это была первая на территории СССР кость мезозойской лиссамфибии.
Казалось бы, не велика ценность: лягушка и лягушка, но для Несова эта кость стала поворотным событием в жизни.
«Он понял, что не то ищет. Раз сохраняются мелкие, незаметные и очень хрупкие кости амфибий, значит, фауна должна быть гораздо богаче черепах и динозавров, и искать ее надо по-другому: надо просеивать и промывать породу, а не собирать крупняк с поверхности», – рассказывает Данилов.
Ночью Несов не спал и второпях в темноте просеивал песок почвенным ситом. Он набрал мешок концентрата, привез в Ленинград, за зиму перебрал. В концентрате оказались
