Август Форель - Половой вопрос

У человека нет специального периода течки, и брак имеет в этом смысле свое специальное значение, между тем как у животных, в интересах целесообразного приспособления, течка появляется с таким расчетом, чтобы потомство рождалось в самое богатое пищей время года. Но у человека половое возбуждение постоянно.

То обстоятельство, что высшим обезьянам свойственно рождение одного беспомощного детеныша, с длящимся периодом детства, и положило основание браку. По Каутскому, дети первобытных людей принадлежали всему племени. Но этот взгляд ошибочен, и можно скорее предположить, что семья или собрание нескольких семей положили основу социальному сообществу. Семья у первобытного человека занимала наиболее важное место, составляя как мы ядро общества. Человекообразные обезьяны отделяли уже из себя семью, но племени у них еще нет. Питекантропос и ему подобные существа подчинялись, вероятно, этой же последовательности. Можно убедиться в том, что наиболее грубые дикари, недалеко ушедшие от плотоядных млекопитающих, стремятся жить изолированными семьями, а не племенами. Сюда относятся, между прочим, лесные ведды с о. Цейлона, племена Огненной Земли и западной Австралии, бушмены, эскимосы и дикие бразильские индийцы. Им при таких условиях легче находить пропитание. Пещерные люди, без сомнения, исходили из тех же соображений. Таким образом, можно предположить, что первобытные люди вели охотничью и семейную жизнь. Стадная жизнь мало-по-малу обусловливалась все развивающеюся изобретательностью, благодаря которой источники добывания пищи (капкан, земледелие) сделались более разнообразными и обильными. Таким образом, у человека социальная жизнь шла вслед за культурой, и нужно считать ошибочным мнение Леббока, который допускает существование племен еще до первых зачатков культуры. На основании строго проверенных доказательств, Вестермарк таким образом резюмирует этот вопрос:

1. Не было такого периода, когда семейная жизнь заменялась бы жизнью племени.

2. Брак унаследован нами от предков, которые подобны были нынешним человекообразным обезьянам.

3. Хотя отец не в такой степени и не столь продолжительно был связан с детьми, как мать, но он всегда брал на себя защиту семьи.

Некоторые социологи, и в том числе Леббок, Бахофен, Мак Леннан, Бастиан, Жиро Телон, Вилькенс и другие, были того мнения, что в первобытном состоянии человечества ему свойственен был промискуитет (беспорядочное смешение полов). Это мнение следует считать весьма ошибочным, особенно, если, по Вестермарку, под браком разуметь также и временный брак, полигамию и полиандрию, — ибо разнообразные беспорядочные половые общения, упоминаемые вышеприведенными авторами, даже у наиболее распущенных туземцев Таити, сводятся к таким формам. Файзон, благодаря своей догматической теории применительно к южно-австралийцам, усложнил дело, причем он допускает наличность промискуитета у этого племени, хотя вместе с тем констатирует, что промискуитет в настоящее время у них уже не наблюдается. По Керру, более основательно изучившему эти племена, им свойственна моногамия. Выводы Бастиана, Вилькенса и др., касающиеся племен с Огненной Земли и других, отличаются такою же неправильностью. Общность жен вовсе не свойственна ни одному негритянскому племени Африки, мужчины же здесь, наоборот, отличаются ревностью. И вообще такого рода явление скорее имеет место не у первобытных племен, а у таких, которых так или иначе коснулась культура. Таким образом, не имеют никакого представления о чести и ревности мужчины буддийских бутиев. В моногамии живут дикие ведды. Их поговорка гласит: только смерть в состоянии отлучить жену от мужа.

Мы знаем лишь единственный и наиболее действительный вид промискуитета, под которым мы должны понимать проституцию культурных народов, часто насаждаемую ими, в интересах удовлетворения своего сладострастия, и в среде диких народностей. Из этих народностей многим свойственна безусловная моногамия, причем не только соблазнитель у них, но и внебрачное потомство вместе с матерями караются смертью. Нет возможности, однако, дать месту общему правилу, так как и некоторым народностям свойственна половая распущенность до брака, другим же — после него.

Но общим фактом безусловно следует считать то обстоятельство, что своею развращенностью дикие народности обязаны преимущественно культурным народам, самые испорченные представители которых устремляются в дикие страны и здесь прививают туземцам пороки и развращенность. Дикари усваивают основы грубейшей проституции лишь благодаря тому, что белые колонисты присваивают себе их жен. Ввоз спиртных напитков, деятельно способствующих насаждению разврата и расшатыванию нравственных основ, принадлежит также инициативе белых. У некоторых арабских племен практикуется такой вид проституции, эксплоатирующей европейские нравы, в силу которого их молодые девушки в европейских домах терпимости накопляют себе достаточно приличные средства, чтобы вернуться снова домой и здесь выйти замуж за соплеменника. Это можно наблюдать еще у некоторых других народов.

Замечательно, как на это указывает и Вестермарк, что количество внебрачных рождений и успехи проституции шли рука об руку с успехами цивилизации. При этом город сравнительно с деревней идет значительно дальше в этом смысле. Основываясь на этих, почти всюду наблюдаемых фактах, можно убедиться в том, насколько неправильно считать промискуитет примитивною формой. Скорее его должно рассматривать, как гнилой продукт цивилизации или полуцивилизации. Несомненная целомудренность примитивных нравов почти всегда падала жертвой культуры. Рост проституции в Европе идет параллельно падению брака, который должно считать естественной и примитивной формой.

Но некоторым народам, как это подчеркивает и Вестермарк, свойственна свобода половых сношений как до, так и после брака. Но эти же народы, по Вестермарку, обыкновенно весьма осторожно выбирают, что обусловливает прочность связей. Вестермарк приводит, в качестве примера, тунгтасов Индии, которым свойственна свобода полового общения до брака, обыкновенно и являющегося следствием этого общения. Но в то же время этот народ презирает проституцию. Однако, Вестермарк не прав, отожествляя промискуитет с проституцией, так как в понятие о последней входит и торговля собственным телом, что далеко не всегда свойственно промискуитету. Но всегда представляется возможным возражать против мнения о примитивном промискуитете у диких племен, так как, даже при наличности полной свободы в половом смысле у обоих полов, моногамическое предрасположение женщины и ревность обоих полов дает почти всегда брак в результате. Промискуитет, в чистой форме, мог бы иметь место в том случае, если бы он представлял собою род обязательства, принятого на себя по предварительному уговору, как, например, в колонии Онеида, в Нью-Йорке, где свободные половые сношения были вменены в обязанность всем участникам.

В Шотландии до эпохи реформации имел место обычай, носивший название «hand fasting», согласно которому молодому человеку предоставлялось выбирать себе на ярмарке подругу на целый год. По истечении этого срока, оба снова становились свободными и, по желанию, могли соединиться в браке или расстаться. Леббок приводит также известные обычаи (служение фаллусу), господствовавшие в Греции и Индии и обязывавшие молодых девушек отдаваться каждому встречному. Здесь, однако, мы также имеем дело не с примитивными народностями, а с эротизмом культурных народов. У некоторых диких племен принято угощать гостей дочерьми или служанками, а иногда и собственными женами. Известно существование так называемого «jus primae noctis» (право первой ночи), составляющего привилегию королей или жрецов, причем им принадлежало право полового общения с каждой новобрачной в первую же ночь после свадьбы и до того, как своими правами воспользовался муж. Мы здесь, разумеется, сталкиваемся лишь с варварскими обычаями, практиковавшимися также и европейскими дворянами и помещиками в эпоху крепостного права по отношению к крестьянству, но нельзя говорить в этом случае о промискуитете, как это кажется Леббоку, а лишь об осуществлении путем насилия прав наиболее сильного.

В некоторых странах уважением пользовались любовницы и наложницы, но и в этом нельзя еще видеть промискуитета. Теорию промискуитета пытался обосновать Морган ссылкою на некоторые слова из лексикона дикарей, но это было весьма ошибочно, так как неясности языка этих примитивных народностей легко ввели его в заблуждение. Констатированное им признание родства делает такого рода утверждение абсурдом. Бахофен еще в шестидесятых годах обнаружил, что в древности детям часто давались имена по материнской линии, и хотя это верно, быть может, для одной половины, но в другой половине (при этом у самых диких племен) преобладала отцовская линия. Материнское право (матриархат) дает основание Мак-Леннану предположить существование промискуитета, но и это далеко не обосновано. Достаточно прямого наблюдения, чтобы констатировать материнство, между тем, как для определения отцовства должно быть сделано заключение. Все народы, конечно, «открывали» участие отца в деторождении, причем некоторые склонны были его преувеличивать, считать сверхъестественным и т, д. У некоторых народов, согласно обычаю, отец ложился после рождения ребенка в постель и постился. Вестермарк дает более простое объяснение обозначению родства по материнской линии, которое сводится к более близким отношениям между потомством и матерью. При разрыве между отцом и матерью, дети, и особенно не выросшие еще, остаются при матери. Это само собою разумеется в случаях кратковременных браков с обменом жен и при полигамии; что же касается народов, живущих в моногамии, то названия даются по отцовской линии. Естественным должно считать названия по линии матери и в тех случаях, когда главенствует, согласно обычаю, дядя, причем женщина до тех пор остается в семье, пока у нее не родится ребенок. Если все потомство в семье японца состоит только из дочерей, то муж старшей дочери перенимает ее фамилию. Имя играет большую роль у дикарей. Если наследование звания и состояния идет по женской линии, то и дети наследуют фамилию матери. Здесь мы, невидимому, имеем дело с достаточно сложными взаимоотношениями.