Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям - Хелен Скейлс
Уже сейчас команда из Плимута добилась того, что могло бы стать крупным прорывом. Среди микробов, выделенных из глубоководной шестилучевой губки, они выявили штаммы, способные убить одну из самых распространенных супербактерий – метициллинрезистентный золотистый стафилококк (Staphylococcus aureus), или MRSA. Теперь главное – понять, является ли выделенное соединение новым видом антибиотика или оно действует так же, как те, которые уже известны. Потребуется время, возможно, десятилетие или больше, чтобы найденные в морских глубинах соединения продвинулись по пути создания лекарств. Нет никакой гарантии, что из них в конце концов получится новый фармакологический препарат. И даже если некоторые глубоководные антибиотики пройдут весь этот долгий путь, на рынке они появятся далеко не сразу. Вместо того чтобы спешно запускать новые антибиотики в массовое производство и рисковать слишком быстрой потерей их эффективности, фармакологические компании приберегут их на черный день. Такая компания не бросится зарабатывать на продажах, она просто получит миллиардный гонорар за удачную находку, а новый препарат будет придерживать до тех пор, пока он действительно не понадобится.
Вероятность открытия новых молекул для спасения жизни сохраняется. И это послужит долговременным стимулом для защиты глубоководных видов и экосистем. Никто не знает, сколько еще тысяч или миллионов новых видов животных и микробов будет открыто по мере исследования морских глубин. Неисчислимое множество молекул, обладающих могущественной силой, откроется лишь тогда, когда новые поколения ученых найдут свои способы изучения химии морских глубин для решений будущих проблем, которые пока никто не в силах предсказать. Это достаточная причина для того, чтобы сделать все возможное ради сохранения глубоководных экосистем в неприкосновенности, а всех видов существ, обитающих в них, живыми и здоровыми.
Часть третья
Эксплуатация
Глубоководная рыбалка
На морском дне живет особый вид кирпично-красной рыбы, название которой изменили, чтобы люди могли ее есть. В самом деле, кто заказал бы себе на обед слизнеголова? Неважно, что его слизистая голова обеспечивает прекрасную чувствительность окружающего темного пространства. Слизь, текущая по каналам в коже этой рыбы и сочащаяся из пор, – отличная проводящая среда для обнаружения малейших вибраций и пульсаций в воде, исходящих либо от хищника, которого нужно избегать, либо от добычи, которую нужно съесть. У слизнеголова большая округлая голова с огромными грустными глазами и опущенными уголками рта – довольно печальный вид, даже для рыбы, а тело покрыто жесткой чешуей. Обычно люди видят этих рыб уже мертвыми, когда они становятся мандариново-оранжевыми. Поэтому их стали называть оранжевыми окунями[68].
Историю слизнеголова можно описать в цифрах. Первое размножение у них происходит в возрасте от двадцати до сорока лет. Сколько же лет они могут прожить, если дать им шанс? Двести пятьдесят! Это число известно из подсчета слоев материала, отложенного в отолитах (ушных косточках), подобно кольцам деревьев. Глубина, на которой они обитают, – от 180 до 1800 метров. В разгар рыболовной лихорадки конца XX века за несколько минут одним тралом, способным удержать вес двадцати пяти носорогов или сотни белых медведей, вылавливалось более пятидесяти тонн этой рыбы. В таком огромном количестве тридцатисантиметровые особи выглядят, как однородная масса. И только одна цифра слишком долго оставалась неизвестной – общий вес слизнеголовов, обитавших на глубине до прибытия траулеров и начала массового вылова.
Озабоченные защитники природы часто приводят в пример оранжевого окуня как предупреждение об опасности подобных пробелов в знаниях и о том, что происходит, когда глубоководная жизнь рассматривается как промышленный ресурс. К счастью, слизнеголов не вымер. И тем не менее, даже учитывая огромный ареал этого вида в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, тот факт, что людям удалось значительно сократить его глобальную популяцию, поразительное и одновременно печальное достижение: общими усилиями люди пытались превратить природное изобилие этой рыбы в прибыль.
Атака на оранжевого окуня началась в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века, примерно через сто лет после того, как вид получил название, и примерно в то время, когда было сделано несколько ключевых открытий. Важнейшим из них стало то, что эта рыба пришлась по вкусу многим людям. В отличие от других глубоководных обитателей, у которых, как правило, невкусные водянистые ткани, у него плотная и пригодная для замораживания мякоть. Даже те, кто не относится к заядлым любителям морепродуктов, не отказывают себе в удовольствии отведать филе глубоководного морского окуня.
К тому же слизнеголовов легко добывать. У них удобная для рыболовов особенность – сбиваться в огромные косяки для кормления и спаривания, причем не в открытых водах, а часто группируясь вокруг подводных гор, что дает возможность прицела на объект. С помощью новых гидролокаторов и спутниковой системы GPS рыбаки легко находят подводные горы, даже если их вершины скрывают километровые толщи вод.
В XX веке с появлением нового поколения траулеров резко выросли рыболовные мощности. Такие траулеры могут уходить далеко от берега, они оснащены гигантскими пятитонными тралами, способными за раз поглотить целые косяки рыбы. И вот в мир слизнеголовов, бесчисленные поколения которых свободно рассекали темные воды, внезапно вторглись люди, которые пришли, чтобы забирать их наверх безликими тоннами.
Так начался новый этап в рыболовстве – перемещение промысла в более глубокие и отдаленные от берега воды. В открытое море рыбаков манило отсутствие правил и предписаний, а нетронутые воды сулили им полные сети. Они оставили позади перенасыщенные их коллегами рыболовные угодья со все более сокращающимися запасами прибрежной рыбы. Первые уловы оранжевого окуня оказались чрезвычайно высоки. «Радужные перспективы глубоководного промысла» – таков был заголовок статьи в журнале New Scientist за февраль 1989 года. В ней с энтузиазмом описывался процветающий новозеландский промысел, в ходе которого добывалось более 44 000 тонн оранжевого морского окуня в год, восхвалялись достоинства наполняющего плавательные пузыри и кости этого вида рыб воскообразного жира, который идеально подходит для использования в косметике и высококачественных смазочных материалах. По своим химическим свойствам жир этой глубоководной рыбы схож с китовым, добыча которого стала затруднительной после введения в 1986 году моратория на коммерческий китобойный промысел.
Поначалу поставки этой рыбы были столь избыточными, что большая часть просто пропадала. Появилось сообщение, что у Святой Елены – вершины подводной горы к востоку от Тасмании, лопнули сети, перетертые грубой чешуей слизнеголовов, и весь улов уже мертвой рыбы ушел обратно на глубину. Часто бывало, что улов, который все же
