Питер Вуд - Жизнь до человека
Испуская любовный зов, самец жабы чудовищно раздувает свой голосовой мешок
Чтобы привлечь подругу, самец манящего краба помахивает клешней
Чтобы привлечь подругу, альбатрос развертывает трехметровые крылья
Самки страуса танцуют в саванне, соперничая из-за одинокого самца. Когда одна из них отошла, самец погнался за ней
Подобия человеческого общества
Целая колония в 20 миллионов бродячих муравьев, истощив окрестности старого гнезда, движется стройной колонной (вверху) на новое место. Такой марш может продолжаться три дня, за которые муравьи покроют 1,5 км, что для человека эквивалентно 200 км. Успех этого длинного путешествия зависит от сложного общественного поведения, когда действия отдельных особей способствуют выполнению общей задачи.
Бродячие муравьи движутся стройной колонной по африканскому дождевому лесу. По бокам ее солдаты с грозно вздетыми челюстями охраняют рабочих
В этом древнем обществе (как и во многих других случаях общественной организации животных) человек находит аналогии с собственным своим поведением, ибо основу любого общества составляют разделение труда и совместные усилия ради общей цели. Эти аналогии существуют разрозненно, а не в сложной единой системе, характерной для человека, но они существуют. Так, луговые собачки "разговаривают" друг с другом при помощи простых, но имеющих точный смысл звуков. Обезьяны тити, по-видимому, объединяются в пары на всю жизнь. Детеныши шимпанзе обучаются обязанностям взрослых и перенимают их повадки. Но только с появлением охотничьих групп человека прямоходящего, более полумиллиона лет назад, эти три элемента: язык, любовь и обучение - соединились в могучем человеческом обществе.
Механическая жизнь термитника
В термитниках, по сложности не уступающих иным городам, термиты все еще следуют некоторым из древнейших систем общественного поведения - систем, которые, по всей вероятности, сложились более 100 млн. лет назад, когда по Земле еще бродили динозавры.
В термитнике рабочие, чьи брюшки наполнены питательной смесью глины и перегноя и оттого кажутся темными, кормят огромную царицу-матку
В типичном термитнике, таком, как показанное слева жилище африканских термитов рода Cubitermes, обитают царь, царица и многие тысячи их потомков, сотрудничающих в пределах кастовой системы, куда более строгой, чем любые из тех, которые испробовал человек.
Яйца развиваются в особых детских, и там же рабочие ухаживают за подрастающей молодью
При обычных обстоятельствах к размножению способны только царь и царица, и ничем другим они не занимаются, все остальные обязанности берут на себя их бесплодные потомки. Солдаты, составляющие около 3% населения колонии, защищают термитник от таких врагов, как муравьи. Рабочие строят и ремонтируют термитник, ухаживают за царем и царицей и за молодью. Они даже едят за всех остальных, кормя их полупереваренной пищей из своего брюшка.
Рабочие кидаются чинить повреждение в стенке, используя глину, сцементированную слюной
Это сложное поведение регулируется химическими сигналами. Термиты слепы и глухи, и для общения им служат особые вещества, феромоны, которые они воспринимают с помощью обоняния и вкуса. Например, только что отложенные яйца подают рабочим химический сигнал, означающий: "Несите нас в детскую!" Даже численность колонии регулируется феромонами: например, если солдат становится больше, чем нужно, избыток их феромона понуждает рабочих нападать на них и пожирать излишек.
Сигнальный код поселка луговых собачек
Грызуны, которых назвали луговыми собачками, выработали столь успешную систему общественной жизни, что до появления европейцев их численность в американских прериях составляла сотни миллионов.
Детеныш луговой собачки издает переливчатый крик и подпрыгивает, сигналя: 'Отбой!'
Во многом их процветание опирается на сигнальные крики, напоминающие лай, которым они обязаны своему не слишком точному названию. Это прямо-таки настоящий язык, слагающийся в одну из самых совершенных систем общения в мире животных. Она обеспечивает обитателям поселка, занимающего подчас площадь в несколько квадратных километров, надежную защиту от самых разных врагов: орлов, ястребов, койотов, рысей и барсуков.
Взрослая особь отрывистым гнусавым лаем оповещает об опасности весь поселок
Поселок разделен на отдельные территории, каждая из которых занята отдельным кланом, или семьей, состоящей обычно из самца, трех самок и пяти-шести детенышей. Члены клана редко выходят за границы своей территории и яростно гонят с нее чужаков. Однако их объединяет с соседями и прочими обитателями поселка особый сигнальный код. Короткий резкий крик - и все кормящиеся луговые собачки встают столбиком и оглядываются. Пронзительные лающие звуки означают, что опасность близка, и все обитатели поселка тотчас ныряют в норы. И наконец, когда опасность минует, какая-нибудь одна собачка, встав на задние лапки и вытянувшись, подает переливчатый сигнал: "Отбой!" И тут же, передаваясь от норы к норе, он весело разносится по всему поселку.
Семья луговых собачек у норы. Земляной вал вокруг входа служит удобной сторожевой вышкой и защищает нору от затопления
Союз двоих у тити
Южноамериканские обезьяны тити, по-видимому, образуют пары на всю жизнь, что среди приматов характерно еще только для гиббонов и для человека. В человеческом обществе это осуществляется через сложный институт брака и подразумевает супружескую верность. Для тити же главное - постоянное общение, а брачная верность их занимает мало. Взаимная пожизненная привязанность выражается у них в ласках, в тщательном уходе за шерстью друг друга и в том, что, устраиваясь рядышком на ночлег, они обязательно сплетают длинные хвосты. Но раз в году, в брачный сезон, они ненадолго расстаются, и их мимолетными партнерами становятся самцы и самки других пар. Затем постоянные пары вновь воссоединяются и продолжают обычную жизнь, а когда появляются детеныши, самец берет на себя уход за ними, и тот факт, что отец - не он, его, по-видимому, нисколько не смущает.
Ласково сплетя хвосты, пара тити взирает на мир спокойно и уверенно
Горячая семейная привязанность словно бы уравновешивается яростной территориальной распрей с соседними парами. Каждое утро тити подходят к границам своего участка, занимающего площадь около половины гектара, и пронзительно, вызывающе кричат. Крик делается все пронзительнее, спины выгибаются, шерсть становится дыбом, хвосты свирепо хлещут по веткам. Если же сосед хоть чуть-чуть нарушит границу, хозяева кидаются на него, гонят, а иногда и кусают. Такой антагонизм между семьями, возможно, содействует упрочению мира внутри семьи.
Тити, блаженно разлегшись на ветке, подставляет свою пушистую шубку заботам партнера. Этому занятию тити обычно предаются большую часть дня
Не стесненная жесткими стереотипами жизнь человекообразных обезьян
Ближе всего к человеческому обществу в смысле личных взаимоотношений, способности к обучению и гибкости поведения стоят сообщества шимпанзе. Связи внутри группы на редкость рыхлые - ее состав и структура постоянно меняются. Доминирующее положение в ней обычно принадлежит сильнейшим самцам, но иерархия соблюдается совсем не строго. Небольшой, но смелый шимпанзе может выйти победителем из поединка, который сводится к взаимному запугиванию и обычно завершается тем, что недавние соперники приводят в порядок шерсть друг друга.
Резвый детеныш шимпанзе доверчиво тянется к самцу, который, несомненно, его приласкает, - взрослые шимпанзе любят нянчить детенышей
Наиболее человекоподобной из общественных черт шимпанзе является, пожалуй, удивительно тесная и долгая связь матери и детеныша. Она кормит его молоком до четырех лет, а окончательно взрослеет он только в восемь. Все эти годы детеныш учится пользоваться примитивными орудиями: прутьями для строительства гнезд, палками и камнями как оружием, изжеванными листьями вместо губки. И вся эта деятельность сопровождается информативными жестами, ворчанием, криками, уханьем, лаем и взвизгиваниями, а также богатейшей мимикой.
Упорядоченная охотничья группа первых истинных людей
Справа монтаж рисунка и фотографии представляет сцену из жизни первых истинных людей примерно 600 000 лет назад. Эта упорядоченная группа людей, принадлежащих к ныне исчезнувшему виду Homo erectus, явилась в пересохшее речное русло за кварцевыми и кремневыми гальками, которые они обкалывали, превращая в орудия и оружие. Подходящие камни можно отыскать лишь в определенных местах, но такие экспедиции очень опасны. На этой азиатской равнине буйствуют ледяные ветры, здесь рыщут свирепые хищники вроде саблезубых кошек. Быть может, группа вторглась на территорию другой группы, и, значит, для "владельцев" этой богатой россыпи они - добыча, такая же законная (и такая же лакомая), как любая другая.
