Игорь Акимушкин - И у крокодила есть друзья

Тогда самец с церемониями не менее сложными, чем у цихлид или колюшек, приводит к гнезду самку. Играют они немного, плавают друг за дружкой по кругу, «целуются»: соприкасаются губами. Довольно загадочное «па» в любовных танцах многих рыб.

Потом самка нерестится под воздушным плотом. Икринки всплывают кверху и пристают к плавающей пене. Если течение относит в сторону некоторые янтарные бусинки, самец ловит их ртом и водворяет на место.

Затем начинаются тревожные дни. Бдительный отец ни на минуту не покидает свой пост. Гонит прочь мелких врагов, отвлекает крупных. Перемешивает икринки, чтобы они развивались лучше. А когда мальки выведутся, хлопот прибавляется вдвое. Икра неподвижно висела под пенистым потолком, а юркие макроподики норовят теперь ускользнуть из гнезда. За ними нужен глаз да глаз. Самцу часто приходится пускаться вдогонку за беглецами, глотать, тащить под плот и там выплевывать. Хлопотливое дело, и благодарности никакой. Дня через четыре они расплывутся кто куда, и он никогда их больше не увидит.

Некоторые лягушки тоже могли бы принять участие в нашем импровизированном соревновании отцов-воспитателей. Ринодерма, например. Ее уникальные методы выращивания детей изучал сам великий Дарвин, когда путешествовал по Чили. Инкубатор для яиц у ринодермы довольно странный — горловой мешок (изо рта сбоку под языком, в него ведут два отверстия).

В обычное время это резонатор — усиливает кваканье, чтобы все самки в округе его слышали. А когда приходит время об икре позаботиться, самец наполняет этот «барабан» яйцами.

Дело происходит так. Самка отложит на мох двадцать-тридцать икринок, а самцы сидят вокруг и ждут. День сидят, два сидят кружком вокруг икринок. Неделю сидят. На десятый-двенадцатый день в яйцах уже шевелятся зародыши. Тогда папаши бросаются на них, на зародышей, и спешат, глотают, кто больше успеет. Кому пять икринок досталось, а кому и двадцать пять.

Не зря, значит, ждали. Но лягушки, глотая икру, не едят ее, конечно: не в желудок она попадает, а в этот самый знаменитый голосовой мешок.

В нем икра и развивается дальше. Вскоре из лопнувших икринок выходят головастики. Они есть хотят. Как их накормить, не выпуская из люльки-барабана?

Природа и тут нашла выход. Головастики прирастают хвостиками и лапками, а потом и всей спиной к внутренним стенкам резонатора. Так из отцовской крови и получают витаминизированную пищу. Быстро растут. Тесно им становится в люльке, и горловой мешок по мере того, как его обитатели подрастают, расширяется во все стороны: под кожу брюха и даже под кожу спины.

Когда головастики превратятся в лягушат, то «отдирают» свою плоть от папиной (процесс этот безболезненный) и через его рот вылезают на волю. Он рот раскрывает, выпускает их по одному. Сам с наперсток — какие же у него детишки, если все в дырки под языком могут пролезть!

Жаба-повитуха живет в Западной Европе. Американские торговые фирмы переняли у нее лучший в мире, как они говорят, способ упаковки яиц.

В марте, как только солнце растопит снега, самка-повитуха откладывает икру, а самец тут же наматывает ее себе на бедра (икра «упакована» в длинные слизистые шнуры). Подхватывает шнур двумя средними пальцами левой задней ноги и накидывает его петлей на свое правое бедро. Потом наматывает правой ногой на левое бедро. Вскидывает ношу повыше на спину и скачет туда, где посырее. Прячется под корнями и в норах в земле. Если вздумаете отнять у него яйца, он начнет кричать жалобно и будет кусаться, обороняться. Без борьбы не отдаст яиц.

Когда из икры вот-вот должны выйти головастики, повитуха самец ныряет в воду. Головастики «брыкаются» хвостиками — разрывают оболочки икринок и выплывают на простор. А их нянька, содрав о водоросли оставшуюся от яиц шелуху, снова вылезает на берег.

Брат помогает брату

Если вы заглянете в гнездо к птице (только не хищной), то найдете там птенцов, которые мало отличаются друг от друга и величиной и, значит, возрастом. Иначе и быть не может: ведь почти все птицы начинают насиживать, когда отложат последнее яйцо.

Но что произойдет, если птица станет насиживать, отложив первое яйцо? Насиживая, отложит уже второе, третье и все другие яйца. Очевидно, когда птенцы выведутся, все они будут разного возраста: ведь яйца не в один день откладывались.

Вот такие-то разновозрастные птенцы сидят в гнезде у совы[38]. Одни уже улетать собираются, другие едва оперились, а третьи только из яиц вывелись. У полярной совы, что водится у нас в тундре, старшие птенцы вылупляются, например, в июне, а младшие в июле. У филина все птенцы старше один другого примерно на пять-семь дней.

Большой биологический смысл заключен в этой птенцовой разновеликости. Родителям было бы трудно прокормить одновременно всех птенцов, если бы вывелись они в один день и дружно начали просить есть. Совы своих совят как бы по частям выкармливают. Самка насиживает лишь вначале. Как появятся на свет первые птенцы, она вместе с самцом улетает на охоту (и улетает далеко, за 5–10 километров от гнезда). Яйца, отложенные позднее, согревают старшие птенцы. Самка насиживает их лишь урывками. А когда младшие выведутся, старшие, которые к этому времени уже подрастут, защищают их, отпугивая некрупных врагов. Но они же и съедают их, если год трудный, малодобычливый и родители не могут прокормить всех птенцов. Этот каннибализм называется «саморегулированием численности», и он, бесспорно, идет на пользу виду: принесенные в жертву младшие птенцы спасают старших от голодной смерти.

А у некоторых птиц (уток каменушек, например, лысух и камышниц) старшие птенцы, родившиеся из яиц первой кладки, заботятся даже о своих осиротевших младших братьях и сестрах. Есть такие наблюдения.

У пингвинов же птенцы, как только немного подрастут, уходят в «детский сад»: в каком-нибудь месте собираются все в кучу. Тысячи птенцов черной толпой стоят, прижавшись друг к другу, и брат брата согревает.

Молодые котики тоже уходят в «детские сады». Зоолог Сергей Владимирович Мараков, который десять лет изучал морских зверей на Командорских островах и привез оттуда много превосходных фотографий (некоторые из них помещены в этой книге), рассказал мне, что малыши котики, как окрепнут немного, уходят подальше от воды и сутолоки, которая царит около нее, в какой-нибудь тихий уголок у прибрежных скал.

Там собираются они иногда тысячами. В «детских садах» молодые котики лучше сохраняют свои энергетические ресурсы: здесь они больше спят, взрослые их не тревожат своей возней, быстрее растут, чем в одиночестве, и тепло им в куче[39].

Матери приходят и, видно, по запаху среди сотен пушистых комочков отыскивают своих детенышей, кормят их и опять ковыляют к океану, а малыши снова заваливаются спать.

Очень многие животные объединяются в стаи. И не потому только, что в куче теплее. Когда они все вместе и кочуют, и ночуют, и добывают пищу, то получают много разных выгод от такого объединения. Сотни зорких глаз быстрее заметят врага, чем одна пара. Значит, в стае безопаснее. В стае можно и поиграть друг с другом и охотиться вместе удобнее.

Лисицы — известные аутсайдеры в собачьем роду (они не живут стаями), но и то зимой, когда голодно, собираются, бывает, вместе и атакуют сообща косуль.

Волки в стае и на людей, случалось, нападали. Шакалы объединенными силами загрызают оленей, а гиены — даже старых львов.

Львы и сами охотятся стаей: ее называют прайдом. Это несколько объединенных вместе семей с детишками, молодыми и старыми львами. Но холостые или молодые еще львицы часто организуют свой отдельный женский, так сказать, прайд. Зоологи обозначают эту их склонность к уединению с себе подобными сложным словом «синейпелиум».

В кошачьей породе стая — большая редкость. Львы да еще эйры, длиннотелые бразильские кошки, подвержены этой «слабости». Больше, кажется, никто.

Косатки, хищные родичи дельфинов, нападая целым кланом, даже китов разрывают на куски.

Некоторые животные охотятся в одиночку, а спать собираются вместе. Пример — летучие мыши и лесные белки в мороз.

Нарвалы — киты с длинными, как рапиры, бивнями, в сильные холода сбиваются в большие стада и плавают все в одном месте, ныряют без конца, баламутят воду: не дают ей замерзнуть. Если в арктических льдах, среди которых они живут, не останется ни одной большой полыньи, то нарвалы рискуют задохнуться.

Бобры и тропические птички ткачики объединяются вместе, чтобы сообща строить жилища.

Кроме этих и подобных им явных выгод, которые приобретают животные, объединяясь со своими сородичами в одно сообщество, есть еще загадочные и пока малоизученные, но достаточно очевидные преимущества коллективного образа жизни.