Рэм Петров - Сфинксы XX века
А вот официальная международная статистика о судьбе почек, пересаженных от одного человека другому, то есть о судьбе гомотрансплантированных почек. Ее публикует каждые полгода американский журнал «Трансплантация».
Официальные данные на 15 марта 1965 года. Из 336 операций по пересадке от посторонних людей-доноров 322 окончились трагически в течение первого года, и лишь один оперированный прожил дольше 2 лет. Такая же судьба постигла тех, кому для пересадки взяли почки отца или матери. Немногим лучше обстояло дело, когда донорами были родные братья или сестры (идентичные близнецы пока не учитываются). Двухлетний срок прожили 7 человек из 123 оперированных, два пациента жили дольше 4 лет, и лишь один дожил до 6-го года. Всего пересадили 636 почек. 562 человека погибли в первый год. 74 человека прожили больше года. Дольше 2 лет — только 9. 4 года — 2 человека. И ни один не пережил 6 лет. И это несмотря на то, что пациенты все время получали препараты, угнетающие иммунитет! Без подавления иммунитета почки отторгаются в течение нескольких недель.
В нашей стране тоже накапливается опыт в области пересадок почек. Известный советский хирург Борис Васильевич Петровский начиная с 15 апреля 1965 года провел в Институте клинической и экспериментальной хирургии Минздрава СССР несколько операций. Они были сделаны тогда, когда никакое другое лечение уже не помогало. В ближайшие дни молодые люди должны были погибнуть от почечной недостаточности в результате тяжелейшего неизлечимого заболевания почек. Им пересадили эти органы от их матерей или других родственников. Риск был оправдан и благороден. Пусть эти операции пока лишь продляют жизнь. Но разве это не благородно — вырвать человека из рук смерти и потом бороться за его жизнь недели, месяцы, годы? Бороться, отыскивая пути преодоления несовместимости, приобретая опыт для будущего?
Первый оперированный больной прожил 7 месяцев. Второй — 5. Третий живет уже год. Четвертый погиб в первое полугодие. Судьбу остальных покажет будущее.
Вполне возможно, что найдутся люди, которые будут говорить, что этого не надо было делать, что незачем продлевать мучения больных, лишать почек их родственников. Такие рассуждения часто приходится слышать, когда идет речь о лечении безнадежных больных. Да я и сам иногда так думаю. И все-таки лечить надо до последней надежды. Сегодня мы пересадили почку. Больной еще живет полгода, год; но за это время может быть решена какая-нибудь очень важная деталь проблемы, и полгода, подаренные больному, обещают превратиться в долгую жизнь.
Но неужели мы все еще мало знаем? Ведь после Карреля, который во всеуслышание сказал, что пересадки между двумя индивидуумами невозможны, так как гомотрансплантаты неминуемо отторгаются, прошло более 50 лет. С тех пор были открыты группы крови и появилась надежда подбирать для пострадавшего идентичного в групповом отношении донора…
Групп крови оказалось неожиданно много, а комбинаций различных групповых антигенов хватило, чтобы сделать каждого человека отличным по своему антигенному набору от любого другого. Ткань любого донора, даже отца, матери или родного брата, если он не идентичный близнец, воспринимается как чужая. Собственно, она и есть чужая.
Но исследования не остановились на этом. Иммунологи научились подавлять иммунитет с помощью облучения и ряда химикалий. Подавлять те силы, которые отторгают пересаженную ткань.
Все операции по трансплантации почек сопровождаются воздействиями, угнетающими иммунитет. Без этого ни одна пересаженная почка не живет дольше нескольких недель. Больных облучают, им назначают 6-меркаптопурин, имуран, кортизон и т.п. в отдельности или в разных сочетаниях. Но, увы, все эти ингибиторы иммунитета не могут полностью подавить его. Могут, но только при назначениях их в смертельных дозировках.
Потом показалось, что и из этой трудности как будто бы найден выход — создание толерантности к тканям донора, создание сфинксов. И это как будто бы не трудно. Достаточно новорожденному ввести кроветворные, например костномозговые, клетки донора — и он превращается в сфинкса, которому можно пересаживать любую донорскую ткань. Он будет «терпеть» ее бесконечно долго.
Создавать сфинксов можно и во взрослом состоянии. Надо облучить организм в смертельной дозе или абсолютно (смертельно) подавить иммунитет одним из химических ингибиторов и после этого пересадить ему кроветворную ткань будущего донора. Чужие клетки размножатся, спасут организм от смерти и превратят его в сфинкса, в котором его собственные клетки будут сосуществовать с донорскими и которому теперь уже можно пересаживать любую донорскую ткань.
Казалось бы, все! Способ есть, мы взобрались на последнюю вершину. Но только мы на нее взобрались, беспощадная объективность открыла нам вид на следующую, столь же крутую. И надо искать пути на нее. Надо суметь разгадать загадку современных сфинксов.
Болезнь рант
Это новое препятствие проявляется в нескольких формах и имеет, соответственно, несколько названий. Но суть везде одна.
Мы снова должны вспомнить пятое условие создания сфинксов. Оно заключается в необходимости введения эмбриону, новорожденному или облученному организму живых, способных к размножению кроветворных клеток донора. Можно взять клетки костного мозга, селезенки или лимфатических узлов. Они приживаются, заселяют кроветворные органы реципиента, и возникает сфинкс — организм, который толерантен к ним и терпит их всю жизнь.
Да вот беда, они его не терпят! Организм для них чужой, собственно, и был чужим. Теперь они его «едят».
Вы помните, какие силы в организме осуществляют иммунологические реакции? Вы помните, кто «солдаты» иммунологического войска? Это клетки: фагоциты — пожиратели всего чужеродного, лимфоциты и плазматические клетки — продуценты антител против любых тел и веществ, несущих на себе признаки чуждой генетической информации. Все эти клетки обитают именно в кроветворных тканях. И когда кроветворную ткань, взятую из животного А, пересаживают в организм Б, то пересаживают и эти клетки, составляющие иммунологическую армию животного А. Для этой иммунологической армии все клетки животного Б являются чужими, и, они, подобно десанту, начинают войну против них, несмотря на то, что сами после пересадки живут на их территории. «Десантники», заброшенные в тыл чужой страны, продолжают хранить верность родине и воевать против этой чужой страны. Повода нет. Страна встретила их гостеприимно. Но армия есть армия, и она начинает оправдывать свое назначение. «Десантники» разрушают чужую страну.
Иначе говоря, при любой пересадке кроветворных тканей реакции иммунологической несовместимости развиваются в обе стороны. Реципиент, которому пересадили чужую ткань, развивает реакции, направленные на отторжение пересаженной ткани. Эту реакцию называют «реципиент против трансплантата». Но трансплантат, содержащий иммунологически активные клетки, осуществляет, со своей стороны, иммунологическую атаку против чуждых для него антигенов реципиента-хозяина, в котором он теперь живет. Эту реакцию называют «трансплантат против реципиента» или «трансплантат против хозяина». В этой борьбе взрослый, здоровый реципиент всегда побеждает, его силы в норме преобладают.
В норме!..
Но кому мы пересаживаем кроветворную ткань для создания толерантности? Мы пересаживаем ее эмбрионам и новорожденным, у которых иммунитет еще не созрел, иммунологическая армия не стала под ружье. Или взрослым, чей иммунитет подавлен облучением, имураном, кортизоном и т.п. Мы забрасываем наш десант в обезоруженную страну. Он распространяется там и уничтожает все живое. Страна погибает.
Итак, болезнь рант. Она развивается в результате реакции «трансплантат против хозяина», после пересадки новорожденным животным кроветворных клеток донора. Большинство животных от болезни рант погибает.
А что значит слово «рант»? Оно означает «малорослость». Болезнь малорослости. Рантирующие животные действительно резко отстают в росте и развитии. Но это не единственные признаки процессов. Развиваются поносы, кожные сыпи, выпадают волосы, становится неполноценной выработка клеток крови, резко увеличивается селезенка. В селезенке поселяются трансплантированные клетки-агрессоры. Смерть наступает через две-три недели. В случае выживания развивается толерантность ко всем тканям донора. (В случае выживания!) Такому животному, а это уже сфинкс, можно пересаживать любые донорские ткани. К сожалению, процент новорожденных, выживающих от болезни рант, очень невелик. Выход сфинксов мал.
Реакция «трансплантат против хозяина» у взрослых организмов получила иное название. Уже говорилось, что при пересадке чужеродной кроветворной ткани облученным смерть перестает быть неотвратимой. Но пересаженные клетки донорской иммунологической армии начинают свою агрессию так же, как ив новорожденном организме. А иммунологическое войско реципиента вследствие облучения уничтожено. В этом отношении облученный организм подобен новорожденному — у обоих отсутствует боеспособное иммунологическое войско. Пересаженные клетки не встречают никакого сопротивления. Начинается патологический процесс, по механизму подобный болезни рант. Он получил название гомологической болезни, потому что возникает вследствие пересадки гомологичной кроветворной ткани. Симптомы похожи на болезнь рант, только нет отставания в росте — взрослые не растут. Смерть наступает через две-четыре недели. Погибает большая часть спасенных от лучевой болезни.
