Борис Диденко - Цивилизация каннибаллов
В Древней Греции и Риме существовали жесткие ограничения в доступе женщин к жестоким зрелищам, но в то же время с немалым успехом в цирках выступали женщины-гладиаторы (например, в том же Риме — при Нероне, Константине). Современный отголосок этого свинства — женский "бокс" и "борьба" на Западе (да уже и у нас). Для большей зрелищности (похабности) подобные женские драки проводятся в налитом по щиколотку на ринге мазуте или же по колено в фекального цвета грязи.
Но все же настоящее время — это "тяжкие" условия для откровенного насилия: отсутствие публичных казней, точнее, их "нерегулярность", острая недостаточность в смертоубийственных поединках и т. п. "зрелищах". Правда, в значительной мере произошла сублимация насилия в издевательство над животными: все эти петушиные, собачьи, рыбьи и т. п. "бои". (Еще одной подобной "отдушиной" является "экранное" насилие.) Поэтому присущая женщинам-суггесторам тяга к жестокости прорывается в самых что ни на есть неожиданных формах, по большей части — неявных, тоже сублимированных.
Так, в некоем учебнике (!) по социальной психологии, автор которого женщина, изложение материала (в основном это — пустопорожний пересказ социо-психологических банальностей) прямо-таки нашпиговано славословиями, буквально оргазменного накала, в адрес… пиратов! Из них делается некий возвышенный идеал — образец мужественности, достойный быть, по твердому убеждению эмансипированной создательницы злополучного учебника, примером для современной молодежи, чрезмерно изнеженной мирным временем.
Можно только удивляться и недоумевать — в какой же это форме можно было бы ныне подражать пиратам, не находясь при. этом где-нибудь в Молуккском проливе, где орудуют настоящие, всамделишные пираты XX века. Впрочем, это недоумение сейчас уже неуместно, мирное время в стране подошло к концу, да и к тому же появившиеся теперь и у нас, как грибы после дождя, рэкетиры и грабители — чем они хуже пиратов?! Одно время в нашей прессе "застойной эпохи" публиковались письма — сетования читательниц, сожалевших о поспешной законодательной отмене дуэлей. В таких своих цидулях эти барышни настоятельно требовали возобновления "поединков чести" в целях безошибочного выявления "настоящих мужчин". Теперь, по-видимому, к услугам и удовольствию таких привередливых дамочек — широко поставленная и хорошо налаженная "служба разборок" в мафиозных структурах.
Диффузный женский вид — это, если так можно выразиться, "вагинально-демократические" женщины, т. е. и социально, и сексуально безынициативные. Это те самые, знаменитые т. наз. "бабы", про которых, на Руси в частности, говорят, что "на них воду возят"! Описание этих женщин, "баб" — дежурные эпизоды русской пронародной литературной классики. Это именно над ними издеваются пьяные мужья, это их выгоняют с детьми на улицу, их бьют и т. д. и т. п. В качестве ответной меры эти несчастные создания "голосят", плачут, воют, "жалятся" соседям, но тем не менее, все терпят, сносят и быстро отходят, забывая полностью или на время всю тяжесть нанесенных им обид. Их часто отличает необычайная — даже по меркам России — глупость; иногда — практически животная тупость. Здесь наиболее иллюстративны "средние американки" — действительно, мало отличающиеся от дрессированных животных, натасканных рекламой на "голос" вещизма. Среди женщин диффузного вида распространенное явление — фригидность, совмещенная в то же время с очень поздним климактериумом, — вплоть до фертильности (потенции к деторождению) глубоких старух. Диффузные женщины в России представлены предельно широко, именно они здесь "делают погоду", и так же, как и диффузные мужчины, они не подвержены в значительной степени хищной деформации. [Прибавление. Хищная деформация общества в общем случае зависит от процентного количества в нем хищных гоминид, и зависимость эта имеет ярко выраженный экспоненциально возрастающий характер: какое-то количество хищников в своих рядах общество может выдержать безболезненно (да и сами хищные гоминиды в таких "мирных" обществах особо не высовываются, выжидают), но если их количество превышает некий порог, или же в обществе ослабляются социальные узы, то следует лавинообразный процесс возрастания насилия, алчности, безнравственности.] Наряду с палеоантропическим видом, представительниц обоих этих видов именуют в народе поощрительной кличкой "конь-баба". Правда, в отличие от палеоантропичек, диффузницы командных высот здесь никогда не достигают, многие из них вообще "находят себя" лишь на физических работах: рельсы-шпалы, "майна-вира" и т. п. откровенно не женские занятия. Но, конечно, произошло это противоестественное трудовое перепрофилирование лишь "благодаря" стараниям советской власти, упразднившей какие бы то ни было половые препятствия и различия на пути к светлому будущему.
Диффузницы, в принципе, беззлобны, часто — безропотны, для своих детей делают все, что в их силах и даже больше, вплоть до самопожертвования, чем в итоге их и портят — если смотреть на эту родительскую самоотверженность и ее плоды с позиций приспосабливаемости, самоутверждения и жестокого упорства в достижении поставленных (или навязываемых обстоятельствами) целей, т. е. с позиций откровенно хищных.
Но отмеченная безропотность диффузниц культивируется единственно при условии держания этих женщин в "ежовых рукавицах" — типа их перманентных или превентивных избиений. Именно это, собственно, и практиковалось в старой патриархальной, домостроевской и все же мудрой России. Иногда бывает достаточно и одной лишь простой "острастки", или припугивания. Но все же это эвфемическое средство не всегда срабатывает, кроме того, всегда остается опасность того, что диффузницы могут почувствовать реальную "слабинку" у "хозяина", и тогда они тут же "сядут ему на шею".
Отсюда проистекает очень важный, чуть ли не глобальный вывод. Предоставление каких-либо реальных прав и полномочий диффузным женщинам — это, попросту, без тени преувеличения, страшная вещь! Что-то вроде "спички — детям"! Последствия этого неразумия можно наблюдать воочию в России, допустившей эмансипацию женщин, и не обеспечившей создания защитных механизмов для мужчин от этого, воистину, всенародного бедствия. И где теперь искать русского мужчину?! Господи! Сколько ж миллионов мужей было посажено в тюрьмы их благоверными женами! Сталин не пересажал столько "врагов народа", сколько эти "наши подруги", "спутницы жизни", "суженые наши" и "прекрасные половины" посдавали своих несчастных супругов в ЛТП, "на сутки" и на более длительные сроки! Но в большинстве случаев терпеливость диффузных женщин все ж таки сохраняется, распространяясь и на сексуальную сферу. Они безоговорочно приемлют сексуальные притязания во всем диапазоне, причем даже — без рекомендуемого сексологами лишь постепенного его расширения (приучения).
[Прибавление. В этом заключается их еще одно существенное отличие от хищных женщин, предпочитающих излюбленные способы сексуального удовлетворения — как "примитивные", традиционные, так и зачастую весьма экзотические, и кроме того, проявляющих при этом избирательную, "селективную" настоятельность. Подобная настоятельность часто сопровождается еще и неумеренностью, сравнимой лишь разве что с бешенством матки. Вот, например, что пишет в своих воспоминаниях о Марлен Дитрих ее дочь — Мария Рива. "Я не перестаю удивляться, как удавалось моей маме все эти годы не беременеть. Правда, это обеспечивал ей ритуал спринцевания ледяной водой с уксусом. Из всех сокровищ моей мамы пуще всех оберегались корсаж и резиновая груша для спринцевания. У нее помимо основной всегда были четыре запасных, на случай, если прохудится та, которой она пользуется. Белый уксус от Гейнца покупался ящиками." В народе существует наиболее удачный термин, характеризующий таких женщин: "злоебучие".] Для диффузниц смена партнера, вообще-то говоря, относительно трудное дело, и явление это редкое; им скорее свойственна рабская преданность, но — при обязательном наличии "кнута". (Это — та самая "маленькая, но кричащая истина", преподанная Заратустре: " Ты идешь к женщинам? Не забудь взять с собой кнут!"). Но если все же подобная смена происходит, в силу каких-либо обстоятельств, то они проявляют неприкрытый консерватизм — в тех случаях, когда новый "хозяин" обладает иными "манерами" в своем копулятивном (сексуальном) поведении. Этот консерватизм выражается в том, что они не приемлют каких бы то ни было новшеств, либо, наоборот, — ограничений. Это тоже можно считать проявлением их глупости, ибо вообще наиболее характерный и основной признак глупости — именно неспособность адекватно использовать свой прежний жизненный опыт, ненаучаемость.
[Прибавление, К слову сказать, сверхглупость, вопиющее недоумие человечества самым наиочевиднейшим образом проявляется как раз в игнорировании своего жизненного опыта — истории, страшные уроки которой не идут ему впрок, что дает все основания считать эту "науку" лишенной смысла, но в то же время, следует учесть и то обстоятельство, что "история" в ее современном традиционном изложении — это всего лишь военно-политическая история, которая есть не что иное, как описание междоусобиц и борьбы хищных гоминид за политическую и экономическую власть в этом мире. Истинно же "народная история" нехищного человечества протекает глубинно, и можно считать, "бесписьменно", так что, она как бы и не сохраняется, но тем не менее какие-то выводы людьми все ж таки делаются (результат этого — нравственный прогресс, в такой же точно степени медленный и неустойчивый), несмотря на то, что хищные владыки всячески пытаются "отбить у людей память".] Неоантропический вид — это "анархо-клиторальные" женщины и, реже, это уже сверхженщины — "анархо-вагинальные" особи. Независимые, во многом откровенные, они не любят, чтобы ими командовали, хотя и могут позволить себе полную прихоть для разнообразия; они меняют мужчин, как вещи повседневного спроса. В традиционном, во многом устаревшем представлении они являются плохими женами, но матери они, в любом случае, великолепные. Часто, не имея пока собственных детей, они с истинным удовольствием нянчатся с племянниками или с соседской детворой.
