Сергей Ивченко - Занимательно о ботанике
Скифы — земледельцы, возделывавшие пшеницу в среднем и нижнем Приднепровье две с половиной тысячи лет назад, не только целиком удовлетворяли свои нужды, но и часть урожая экспортировали в Древнюю Грецию.
О хлебопашестве славян-земледельцев неоднократно сообщали древние писатели. По свидетельству Маврикия Стратега, описавшего быт, нравы и обычаи древних славян — антов, «у них было большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы».
В доисторические времена пшеница появилась и в других странах Европы, Азии и Африки. В Западной Европе она стала известна около 4 тысяч лет назад, о чем свидетельствуют находки остатков зерен и колосьев на свайных постройках Швейцарии. В Египте пшеничные зерна были обнаружены в кладке пирамиды Дашура, возведенной около 5300 лет назад, хоть по другим сведениям ее выращивали там раньше.
Первое упоминание о культуре пшеницы в Китае датировано временем, отстоящим от нас на 4650 лет. (Правда, внесено оно в китайскую хронику Сы Мацянем, жившим лишь примерно 2100 лет назад).
В общем история союза человека и пшеницы насчитывает 6–8 тысячелетий для так называемого Старого Света.
Америка и Австралия на этом древнейшем фоне оказались совсем юнцами, так как впервые встретились с пшеницей всего лишь 300–200 лет назад. Однако, вступив впервые на новые материки, древний злак «не стеснялся».
Между прочим, его внедрению немало помогли русские эмигранты — менониты, одни из первых фермеров США и Канады. В Канаде роль пионеров пшеничной культуры сыграли русские скороспелые сорта «ладога» и «онега», а в США вскоре после начала освоения земель получила всеобщее признание наша пшеница «крымка», неизвестно каким образом ставшая там «торки ред», то есть «красной турецкой». За непродолжительный срок американцам удалось так основательно приручить переселенку, что вскоре ее начали экспортировать на мировые рынки.
Владения пшеницы в нашей стране теперь уже достигли Полярного круга, а общая их площадь — более чем 67 миллионов гектаров — под стать землям целых государств. Еще в довоенные годы наша знаменитая «украинка» неизменно удерживала на международном рынке первое место по важнейшим качественным показателям: содержанию в зерне белка и клейковины. А занимала она тогда почти половину всех посевов пшеницы в стране!
Откуда же начался путь пшеницы по земле-матушке? Эта загадка издавна беспокоила людей.
«Для того чтобы познать все многообразие культурных растений, — писал Николай Иванович Вавилов, — необходимо не только изучать их географию, но и определить первичные районы их распространения, а также точное место происхождения». Неоднократно выступал ученый со смелыми научными гипотезами, удостоившимися мирового признания. Еще в 1920 году им был сформулирован «Закон гомологических рядов в наследственности и изменчивости». У близкородственных растений наблюдается параллельная изменчивость, проявляющаяся в отдельных сходных признаках и свойствах. Зная о существовании какого-либо признака у ржи, его непременно можно найти и у пшеницы. К примеру, у арбуза, кроме шарообразных плодов, существуют еще и продолговато-удлиненные. Значит, такие же формы можно наверняка искать и у дынь. Словом, изменчивости у растений свойственна параллельность, которая была подмечена еще Ж. Сент-Илером и Дарвином. Однако только Н. И. Вавилов объяснил ранее отмеченные факты, придав объяснению форму закона.
Позже Н. И. Вавилов выдвигает и свою теорию о центрах происхождения культурных растений, в которой указывает, что родину возделываемого растения надо искать там, где сосредоточено наибольшее разнообразие его видов и сортов.
Пользуясь своей теорией, он точно устанавливает первичные центры происхождения многих культурных растений. Основным очагом большинства возделываемых теперь земледельческих культур является Южная Азия, откуда вышли около 500 из 640 важнейших сельскохозяйственных культур. Кроме пяти выделенных им азиатских центров происхождения культурных растений, Вавилов установил еще четыре центра и в других частях мира: Средиземноморский, Абиссинский, Центральноамериканский (давший миру кукурузу) и Перу-Боливийско-Эквадорский (родина картофеля).
«…На днях я получил несколько книг, изданных созданным по инициативе Владимира Ильича Институтом прикладной ботаники и новых культур[3], — писал М. Горький литературоведу П. Когану, — прочел труд профессора Н. И. Вавилова „Центры происхождения культурных растений“, его доклад о „Законе гомологических рядов“, просмотрел „Карту земледелия СССР“ — как все это талантливо, как значительно».
Пользуясь теорией Вавилова, удалось более определенно установить и родину пшеницы. Наибольшее число ее видов оказалось в пределах Закавказья. Теперь принято считать первичным очагом ее культуры прежде всего Грузию. Вполне возможно, что отсюда она попала в Причерноморские степи.
Когда ботаник говорит «пшеница», он подразумевает не один, а 13–15 видов. Правда, в культуре получили широкое распространение только два вида: мягкая и твердая пшеницы, представленные тысячами сортов. Между собой сорта различаются остистостью колоса, его окраской, опушением, плотностью, легкостью вымолачивания зерна, цветом зерновки, озимостью или яровостью, скороспелостью, полегаемостью стеблей, стойкостью к болезням и непогоде и многими другими ботаническими, биохимическими и хозяйственными признаками.
Мягкая пшеница насчитывает свыше 4 тысяч сортов и занимает большую часть хлебных полей. Однако твердая — лучшая по качеству своего зерна. Особенно высоко ценятся сорта твердых пшениц, полученные в СССР (до 26 процентов белка против 18–22 процентов у лучших австралийских, канадских, аргентинских и африканских твердых пшениц). Не случайно наши твердые пшеницы, к примеру — сорт «кубанка», охотно культивируют в США, Австралии, Италии и других странах.
Кроме мягкой и твердой пшениц, изредка возделываются мягкие карликовые виды. Самая неприхотливая из них полба, которая считается одной из родоначальниц культурных пшениц. Она легко переносит суровые морозы и нетребовательна к почвам. Теперь она почти полностью уступила место новым высокопродуктивным сортам мягкой и твердой пшениц, более урожайным и лучше поддающимся уборке и обмолоту, но в давние времена полба была очень популярна и верно послужила человечеству.
Хлебным растением пшеница стала далеко не сразу — ведь хлебу многие века предшествовали лепешка и каша. Нехитрое изобретение древнейшего кулинара, сначала раздробившего собранные зерна, а затем и испекшего на раскаленном камне первую лепешку, долго кормило людей, да и теперь сохранило свое значение и на Кавказе и во всей Юго-Западной и Передней Азии в виде непременного лаваша.
Неизвестно кто, когда и где впервые принялся за хлебопечение. Пожалуй, не вызывает сомнения только, что сбраживание мучного теста имеет «тропическое происхождение». Плоды знаменитого хлебного дерева самой природой одарены удивительным свойством легко сбраживаться после созревания. Белая пышная их мякоть после такого брожения превращается в готовое «хлебное тесто». Остается брать его и печь хлеб. С тех пор как из пшеничной муки «по образу и подобию» плодов хлебного дерева удалось замесить кислое тесто, пшеница, как и другие зерновые злаки, стала настоящим хлебным растением.
Интересно, что все без исключения культурные хлебные злаки являются однолетними растениями (хотя в пределах почти каждого рода, к которому они относятся, можно отыскать и многолетние виды). Исключение составляет лишь род пшеницы, вовсе не имеющий многолетников среди своих видов. Поэтому любые попытки создать многолетнюю пшеницу казались заранее обреченными на неудачу.
Казались… но разве есть предел творческой мысли человека, помноженной на упорный и самозабвенный его труд? Вот и поверил в их беспредельное могущество некогда безвестный студент из Саратова, а теперь выдающийся ученый, Герой Социалистического Труда, академик Николай Васильевич Цицин. Более сорока лет назад с группой студентов Саратовского сельскохозяйственного института предстал он в Козлове перед человеком, дерзнувшим повелевать природой. Каждого внимательно выслушивал Мичурин, давая отеческое напутствие, а когда дошла очередь Цицина и тот высказал Ивану Владимировичу свою мечту «создать высокопродуктивную пшеницу путем скрещивания между собой двух ее видов — мягкой и твердой», Мичурин возразил. «Нет, это не тот курс, которым надо идти, — сказал он. — Скрестив пшеницу с пшеницей, ничего принципиально нового не получишь. Надо искать иные пути, подбирать компоненты более сильные, чем сама пшеница». Так в двух фразах и был определен верный курс на всю жизнь.
