Десмонд Моррис - Людской зверинец
Физиологический секс присущ и другим видам животных, поэтому стоит отдельно рассмотреть несколько примеров. Как и следовало ожидать, в зоопарках такой секс встречается чаще, чем в естественных условиях дикой природы. Многие животные, изолированные от своих сородичей, прибегают к ипсации. Такое поведение наиболее распространено среди обезьян. Иногда самец стимулирует пенис рукой или ногой, иногда ртом, а иногда кончиком хвоста. Самцы слонов могут делать это с помощью хобота, а слонихи, содержащиеся в вольере без самцов, хоботами стимулируют гениталии друг-друга. Даже лев, запертый в клетке зверинца, ухитряется принять удобную позу, опершись на стену, и ипсировать передними лапами. Замечено, что самцы дикобраза иногда ходят на трёх лапах, четвёртой держась за гениталии. А один дельфин в бассейне подставлял свой возбуждённый пенис под мощную струю устройства циркуляции воды. Похоже, что животным также случается видеть и эротические сны: у домашних котов, когда они спят, иногда можно наблюдать эрекцию, которая даже заканчивается полноценной эякуляцией.
5. Секс ради эксперимента
Это один из основополагающих атрибутов человеческой изобретательности. По всей вероятности, ещё наши предки-обезьяны испытывали сильнейшую тягу к исследованиям; это, кстати, характерно для всех видов отряда приматов. Однако когда первые люди начинали свою охотничью деятельность, им, естественно, пришлось развивать и тренировать свою любознательность, стремясь довести до совершенства способность досконально исследовать все детали окружающего мира. Несомненно, стремление знать и понимать было движущей силой всего: оно вело человека на поиски новых пастбищ, новых охотничьих угодий, заставляло его вечно что-то изучать, задавать новые вопросы и вечно оставаться неудовлетворённым старыми ответами. И это стремление было настолько сильным, что вскоре ему стали подвластны все остальные аспекты человеческого поведения. С появлением суперплемён даже такие простые атрибуты бытия, как способы передвижения, были подвергнуты исследованию на предмет возможного усовершенствования. Вместо того чтобы просто ходить, бегать и быть довольными этим, мы пробовали прыгать, скакать на одной ноге, бежать вприпрыжку, маршировать, танцевать, ходить на руках, нырять и плавать, причём львиную долю наслаждения доставлял собственно эксперимент, осознание открытия новой разновидности действия. Периодическое повторение действия — подтверждение открытия — составляло остальную долю удовольствия, но сейчас мы на этомостанавливаться не будем.
В сфере секса данная тенденция вела к расширению спектра разнообразных вариантов сексуальной активности. Сексуальные партнёры постоянно экспериментировали с новыми способами взаимной стимуляции. Древние авторы сексуальных трактатов подробно описывали бесчисленное множество новых эротических телодвижений, способов стимуляции, прикосновений, звуков, запахов и поз для совокупления, составлявших основу грандиозногоэротического эксперимента.
Несмотря на то, что этот эксперимент являлся неотъемлемой частью процесса эволюции человека и проходил параллельно с подобными исследованиями в других областях поведения, основанных на чувственном восприятии (например, приём пищи), разные народы постоянно предпринимали попытки его запретить. Официальный повод для запретов был всё тот же (мы о нём уже говорили): считалось, что все сексуальные инновации выходят за рамки действий, необходимых для воспроизведения потомства. Значение познавательного секса как механизма укрепления моногамных отношений и последующего формирования здоровой семейной ячейки сильно недооценивалось, и это заслуживало сожаления по одной простой, но очень важной причине. Как я уже сказал, интенсивность занятий сексом на стадии создания пары несколько выше, чем в то время, когда пара уже полностью сформирована. Теоретически, если семейные отношения достаточно прочны и на ячейку не оказывается пагубное воздействие извне, это большого значения не имеет. Система человеческих взаимоотношений является адаптивной, то есть если бы чрезмерная интенсивность сексуальных отношений между молодыми партнёрами, обычная для начальной стадии, продолжалась бесконечно, то это негативно отражалось бы на эффективности всей остальной деятельности партнёров. Но стресс и напряжение жизни в условиях суперплемени на благополучие семьи не влиять не могут, и внешнее давление на партнёров чрезвычайно велико. И в этой ситуации на следующей ступени отношений переход от первоначальной интенсивности половой жизни к сексу ради эксперимента оказывается идеальным решением проблемы, и, несмотря на непрекращающиеся запреты, мы продолжаемэкспериментировать неустанно.
Есть только один недостаток. Удовольствие от экспериментов с новыми способами сексуальной стимуляции, практикующимися у супругов, помогает создавать благоприятную обстановку в семье, но здесь кроется и подвох. Потребность в новизне может привести не только к желанию попробовать новые формы со старым партнёром, но и к стремлению попробовать старые формы с новым партнёром, и даже более того — новые формы с новым партнёром!
Таким образом, секс ради эксперимента похож на обоюдоострый клинок. Поскольку люди суперплеменного строя акцентируют всё большее внимание на том, что касается исследовательской стороны своего поведения, а система образования, всеобщее обучение, искусство, наука и технологии от этого полностью зависят, то, соответственно, усиливаются и исследовательские порывы во всех других аспектах поведения. В области секса это приводит к некоторым трудностям. Мысль о том, что супруга где-то на стороне оттачивает технику полового акта, или о том, что муж перед совокуплением с женой предварительно разминается с кем-то ещё, представляется глубоко оскорбительной для каждого из супругов, поскольку вступает в противоречие с понятием об исключительности моногамных взаимоотношений партнёров, поэтому сексуальные эксперименты вне семьи вынуждены храниться в тайне и угроза измены партнёра становится важным фактором. Семейная ячейка — древнейшее и основное социальное ядро общества — в результате подвергается разрушительному воздействию, но всё же ей удаётсякаким-то образом выживать.
Такого рода проблем не возникало бы, если бы мы были животными другого вида: откладывали бы яйца в песок, как черепахи, и оставляли их, — но для нас, с нашими непреодолимыми родительскими чувствами, сексуальные эксперименты на стороне являются вдвойне опасными. Они не только дают повод для безудержной ревности, но и повышают вероятность случайного возникновения новых моногамных отношений между представителями разных семей, что оказывает долговременное негативное воздействие на психику детей из этих семей. Различные сексуальные извращения и секты могут в данной ситуации иногда принести пользу, но ошеломительный успех такого рода предприятий, как правило, бывает временным и оказывается уделом неординарных и одарённых личностей. Только самый строгий надзор со стороны обоих партнёров способен держать такие сексуальные эксперименты под контролем. Даже гаремы, распространённые в некоторых странах, на фоне успешного развития суперплеменного строя не очень-то процветают, и некоторые учёные именно их считают главной причиной социального застоя в этих странах.
Наряду с остальными девятью разновидностями сексуального поведения человека, секс ради эксперимента относится к одной из основных функциональных категорий и наблюдается и у других представителей животного мира. Так как для него требуется высокая изобретательность, неудивительно, что он присущ в основном высшим приматам. В частности, большие человекообразные обезьяны, помещённые в условия неволи, демонстрируют довольно внушительное разнообразие сексуальных новшеств, в том числе множество позиций для совокупления, среди их дикихсобратьев не распространённых.
6. Секс ради удовольствия
Перечислить все функции сексуального поведения человека невозможно без рассмотрения категории, в основе которой лежит такое понятие, как секс ради секса, поскольку сексуальная активность сама по себе уже приносит удовлетворение, независимо от всего остального. Данная функциональная категория имеет много общего с предыдущей, но всё же они разные. Взаимосвязь между сексом ради эксперимента и сексом ради удовольствия примерно такая же, как между исследовательской деятельностью и развлечениями или между спонтанной игровой активностью ребёнка и специально организованной детской игрой. Когда ребёнок с головой погружается в атмосферу новой игры, поначалу он, как правило, следует постоянно меняющимся порывам, основанным на стремлении поскорее изучить новый для него вид деятельности. По прошествии некоторого времени такое почти непредсказуемое поведение плавно перетекает в размеренное следование правилам игры: вырисовывается структура игры и её суть. В зависимости от ситуации это может быть игра, в которой нужно куда-то карабкаться, где-то прятаться или на кого-то охотиться, и ребёнок будет с энтузиазмом играть в неё снова и снова, не пытаясь внести ненужные (с его точки зрения) изменения в правила. Пока игра приносит удовольствие, она будет повторяться бесконечно, даже если она уже давно устарела. Первоначальная спонтанная активность вызывала восторг, потому что это был новый игровой эксперимент; дальнейшее неоднократное повторение привычных действий нравится просто потому, что доставляет удовольствие.
