Жизнь на Земле. Естественная история - Эттенборо Дэвид
Некоторые из вновь образовавшихся семейств беспозвоночных дожили до наших дней. Это — щетинохвостки и ногохвостки. Мало кто их знает и редко кто видит, но на самом деле они очень многочисленны. Стоит копнуть землю чуть ли не в любой точке нашей планеты, и на лопате окажутся несколько представителей этих семейств. Длина их подчас измеряется миллиметрами. Нам по виду знакома, пожалуй, только одна из щетинохвосток — маленькая чешуйница сахарная, она же «серебряная рыбка», иногда в погребе можно увидеть, как она быстро проскользнет по полу, или же ее встретишь среди книг, где она питается старым переплетным клеем. У нее четко сегментированное тело, но оно расчленено на гораздо меньшее число сегментов, чем у многоножки. Есть отчетливо выраженная голова со сложными глазами и усиками; грудь, несущая три пары ног и образовавшаяся из трех слившихся сегментов, и членистое брюшко, на котором, правда, уже нет ног, но все-таки каждый сегмент сохраняет сбоку маленькие пупырышки, вроде пеньков, как знак того, что некогда здесь ноги были. От хвоста отходят три тонкие нити. Дышит чешуйница, как и многоножки, с помощью трахей и по способу размножения близка другим древним наземным беспозвоночным — скорпионам. Самец кладет комочек спермы на землю, а затем разными ухищрениями побуждает самку проползти над ним, и если ему это удается, она принимает сперму в свое половое отверстие.
К этой группе относится несколько тысяч видов. Для всех характерны шесть ног и трехраздельное тело, и по этим особенностям их, бесспорно, следует отнести к многочисленной и разнообразной группе наземных беспозвоночных — насекомым. Но сами они очень различны по строению, и, как часто случается при рассмотрении простейших членов большой группы, порой затруднительно сказать, является ли некая особенность первичной чертой или же это вторичная атрофия, приспособление к данному образу жизни. У «серебряной рыбки», например, сложный глаз, тогда как другие виды этой группы вовсе лишены зрения. Крыльев нет ни у кого. А у некоторых нет даже трахей и дыхание осуществляется прямо через хитиновый покров, очень тонкий и проницаемый. С самого ли начала трахей не было или они утратились со временем? Многие спорные вопросы такого рода, связанные со строением этих существ, до сих пор ждут убедительных ответов.
Первобытные насекомые, должно быть, иногда добывали себе пищу, карабкаясь вверх по стволам древовидных папоротников и хвощей. Это, надо полагать, особого труда не составляло. А вот спускаться вниз, перебираясь через обращенные вверх ложа листьев, было, вероятно, делом более сложным и кропотливым. Послужили ли эти препятствия побудительной причиной дальнейшего развития насекомых, сказать с определенностью нельзя. Но бесспорно одно: некоторые первобытные насекомые освоили гораздо более простой и быстрый способ спускаться на землю — полет.
У нас нет прямых свидетельств того, как они учились летать, однако современные чешуйницы могут дать об этом некоторое представление. В верхней части груди по сторонам у них имеются плоские хитиновые выросты, словно бы рудименты крыльев. Возможно, что первоначально крылья служили не для полета. Насекомые, как и все живые существа, очень зависят от температуры своего тела. Чем она выше, тем быстрее проходят у них химические процессы с высвобождением энергии и тем животное подвижнее. Если их кровь могла циркулировать по тонким пластинам, вытянутым по краям спины, это давало им прекрасную возможность быстро обогреваться на солнце. А если эти пластины были еще вдобавок снабжены у основания мышцами, их можно было поворачивать, ориентируя перпендикулярно солнечным лучам. Крылья насекомых и в самом деле развиваются из выростов на спине и первоначально имеют сеть кровеносных сосудов, так что это предположение в целом представляется вполне правдоподобным.
Но как бы то ни было, крылатые насекомые появились, и произошло это примерно 300 млн. лет назад. Самые ранние из обнаруженных форм — стрекозы. Их было несколько видов, размерами в большинстве случаев с нынешнюю стрекозу, но потом с ними произошло то же, что и с многоножками и другими группами существ, которые первыми освоили новую среду обитания: отсутствие конкуренции позволило некоторым ранним формам достигнуть грандиозных размеров, и в конце концов появились стрекозы с размахом крыльев 70 см — самые крупные из когда-либо живших на Земле насекомых. Но со временем в воздухе появились и другие обитатели, и подобные причуды природы исчезли.
Стрекозы имеют две пары крыльев, которые присоединены к телу таким образом, что насекомое может их подымать и опускать, но не способно складывать на спине. Однако и при этом стрекозы — весьма умелые летуны, на своих прозрачных трепещущих крылышках они носятся над поверхностью водоемов со скоростью до 30 км/ч. При такой быстроте им нужны очень чуткие органы чувств, чтобы избегать сокрушительных столкновений. Небольшой пучок волосков впереди помогает контролировать прямизну полета, но основным навигационным прибором им служат огромные мозаичные глаза, расположенные по обе стороны головы и позволяющие видеть все вокруг очень четко.
Из-за такой зависимости от зрения стрекозы не могут быть активны в ночное время. Они — дневные охотники, в полете все их шесть ног подобраны перед грудью в виде маленькой корзиночки, куда они захватывают мелких насекомых. Уже один этот факт наглядно доказывает, что до стрекоз воздушное пространство освоили другие, растительноядные, формы, и это были, насколько можно судить по примитивному строению тела, вернее всего, тараканы, кузнечики, саранча и сверчки.
Присутствие этого многочисленного воздушного населения, со стрекотом носившегося между первобытными деревьями, в конце концов сыграло очень важную роль в революции, совершавшейся в растительном мире.
Древние деревья, как и их предшественники — мхи, размножались через поколение то половым, то бесполым путем. Большая высота не препятствовала распространению спор, скорее наоборот: с верхушек деревьев их легче подхватывал ветер и дальше разносил по округе. А вот распространение половых клеток столкнулось с трудностями. Мужские половые клетки передвигались в воде, но для этого требовалось, чтобы половое поколение было низкорослым, держалось ближе к земле. У мхов, плаунов и хвощей так и осталось по сей день. Споры этих растений развиваются в плоское пленковидное образование наподобие печеночника, так называемый таллом, и с нижней его стороны на влажную почву выбрасываются половые клетки. А после оплодотворения из яйцеклеток вырастают высокие растения следующего бесполого поколения.
Естественно, что лежащий на земле таллом очень уязвим. Его могут съесть животные; если испарится влага, он засохнет; а пышно разросшиеся бесполые особи своими густыми побегами заслоняют от него необходимый для жизнедеятельности свет. Высокий рост и ему дал бы немало ценных преимуществ, надо было только как-то иначе доставлять мужскую клетку к женской.
Для этого имелись два пути: один малонадежный, но существовавший испокон веков способ, каким распространялись споры, — ветром, другой же с помощью вновь возникших разносчиков, летающих насекомых, которые теперь постоянно перелетали с дерева на дерево, питаясь листьями и спорами. Растения воспользовались обоими способами. Около 350 млн. лет назад появились виды, у которых половые поколения уже не лежали на земле, а развивались наверху, прямо в кроне дерева. Одна группа таких древесных растений, саговники, существует и в наше время, она отражает весьма драматический момент в развитии растений.
Саговники с виду похожи на папоротники с длинными жесткими перистыми листьями. Некоторые особи образуют крошечные споры первобытного типа, которые могут разноситься ветром. На других споры гораздо крупнее. Они не слетают под дуновением ветра, а остаются прикрепленными к родительскому растению. Там из них развивается некий аналог таллома, особого рода коническое образование, внутри которого в конечном итоге образуются яйцеклетки. Мелкая летящая по ветру спора — иначе говоря, пыльца — попадает на содержащую яйцеклетки шишку и прорастает, но образуется не плоский таллом, в котором теперь нет нужды, а длинный трубчатый хоботок, тянущийся внутрь женской шишки. Процесс этот продолжается несколько месяцев, но в конце концов, когда формирование трубки завершается, из остатков пыльцевой споры образуется сперматозоид. Это — самый крупный сперматозоид во всем животном и растительном мире, он представляет собой опушенный ресничками шар, заметный даже невооруженным глазом. Шар медленно перемещается вниз по трубке; достигнув дна, попадает в каплю воды, выделенной окружающими тканями шишки, и влекомый движущимися ресничками начинает плавать в ней, медленно вращаясь и повторяя в миниатюре плавание мужской клетки своих предков-водорослей по водам первобытного океана. Только спустя несколько дней он сливается с яйцеклеткой, и так завершается весь длительный процесс оплодотворения.
