Маркус Хенгстшлегер - Власть генов: прекрасна как Монро, умен как Эйнштейн
И снова вернемся к генотерапии. Не только герпес, но и другие вирусы можно использовать для того, чтобы вводить в организм человека такие варианты генов, которые он желает иметь. Генетики для этого «перестраивают» вирусы генотехнологическим путем. Разумеется, это очень сложные и дорогие операции. Они сложны еще и потому, что генетик ничего не видит, не слышит и не чувствует по запаху – гены слишком малы, чтобы их можно было увидеть. Они не имеют запаха и не производят никакого шума. Генетики при этом процессе разрушают генетическую силу вирусов, насморка или какой-нибудь другой болезни и получают возможность инфицировать «нужными» клетками человеческий организм. Затем они дополнительно «встраивают» вирусу человеческий вариант генов, который должен произвести желаемый эффект. Такой новый вирус, измененный генотехнологическим путем, начинает действовать в организме, но уже так, как надо самому человеку.
Конкретный пример: в этой книге мы уже упоминали о таком серьезном заболевании, как кистозный фиброз. При этом заболевании (раньше оно называлось муковисцидозом) из-за мутации в гене CFTR происходит изменение секреции в легких, поджелудочной железе, кишечнике, потовых железах и печени. Часто от этого погибают дети, не достигнув возраста шести лет; сегодня 30 % страдающих от этого заболевания доживают до двадцати лет. Идея генотерапии состоит в том, чтобы инфицировать клетки больных органов вирусами, которые несут в себе здоровый, действующий ген CFTR. Были разработаны особые аэрозоли, которые действуют так же, как обычные спреи, – раствор с высокой концентрацией этих вирусов доставляется в дыхательные пути. Предполагается, что таким образом восстанавливается функция клеток легких.
Подобные генетические исследования проводятся по всему миру. Каким бы привлекательным и многообещающим ни был этот метод, не со всеми заболеваниями можно проделать подобный генетический фокус. Как, сколько, когда, куда и какой ген необходимо вводить, чтобы суметь вылечить ту или иную болезнь? Слишком много вопросов, на которые нужно найти ответы. Кроме того, еще совсем не изучены побочные эффекты. Что произойдет, если ген внедрить не в ту клетку? Да, каждая клетка человека имеет все гены. Но лишь некоторая их часть активна. Что произойдет, если ген, который должен быть активен в легких, вдруг из-за вирусной инфекции станет активным в нервной клетке? Насколько специфичны вирусы вообще – они инфицируют лишь одни типы клеток и никогда другие?
Генотерапии в последнее время пришлось пережить много неудач. Сообщалось не только об успехах, но даже о смертельных случаях. С другой стороны, хочется вспомнить о том, как заявила себя генотерапия в США примерно пятнадцать лет назад. Все началось с четырехлетней девочки, которая страдала от заболевания под названием «аденозиндезаминазная недостаточность». Многие из нас видели фотографии детей, которые вынуждены проводить всю свою жизнь в больницах, и родителям нельзя до них даже дотронуться. При помощи костюмов, специально разработанных для таких детей, ученые попытались облегчить им жизнь. Этих маленьких пациентов еще называют детьми-пузырями, потому что они вынуждены проводить всю свою жизнь в своеобразном пузыре. В большинстве случаев, к сожалению, такая жизнь длится очень недолго. Причина кроется в мутации одного гена – ADA. Это ведет к тяжелому комбинированному иммунодефицитному синдрому (SCID). Иммунная система детей с этим заболеванием очень слабая. Для них смертельна малейшая инфекция, то есть любой контакт с внешним миром. Девочке, о которой мы говорили, ученые с помощью генотерапии внедрили в клетки крови здоровый ген ADA, а затем снова ввели эту кровь малышке. Ребенок смог ходить в школу! Меня до сих пор это впечатляет. Несмотря на многие промахи и множество нерешенных вопросов, генетики всего мира едины в одном: генотерапия – самая прогрессивная область науки будущего. И может быть, наши внуки не смогут даже представить, что когда-то подобных методов лечения не существовало.
Чай для двоих и немного генов к нему
Другие примеры генотерапии при тяжелых заболеваниях касаются спорта. Позвольте объяснить. Люди, страдающие мышечной дистрофией Дюшенна, имеют мутации в генах, которые приводят к тому, что в их мышцах нет действующего белка дистрофина. И мышцы просто перестают работать. В возрасте восьми – двенадцати лет маленькие пациенты не могут больше самостоятельно ходить, поэтому оказываются в инвалидном кресле. Зачастую, не достигнув двадцати лет (в лучшем случае – дотянув до тридцати), такие люди умирают из-за проблем с сердцем или дыхательной мускулатурой. Понятно, что многие генетики ломают голову над этой проблемой. Опасной для жизни мышечной слабостью страдают и многие другие больные, а также пожилые люди. Поэтому вопрос о биологических средствах помощи имеет большое значение. Я не хочу сейчас показаться непочтительным, но мышечная масса интересует и других людей. При разведении крупного рогатого скота животноводы заинтересованы в породах с как можно большей мышечной массой. Покупатели знают, что мясо таких животных без жира, оно очень вкусное, питательное и прежде всего (что особенно важно сегодня) малокалорийное. Таким образом, исследование мышц нынче весьма популярно.
Белок IGF-1 образует важный регулятор не только для формирования нервных клеток, но и для работы мышечных клеток. Это уже давно известно. Широко распространены препараты с IGF-1 для наращивания мускулатуры в бодибилдинге. Их очень любят обладатели гигантских мышц. Речь явно идет о применении неразрешенного средства: препараты с IGF-1 имеют тяжелые побочные эффекты, например высокий риск получить рак груди или простаты. Небольшое попутное замечание: если ген IGF-1 напрямую вводится в клетку мышцы, что уже попробовали сделать на животных, то это никак нельзя обнаружить по анализу крови или мочи. Эх, проблема для допинг-контроля, и удача… ни для кого.
Недавно британские генетики открыли механический фактор роста (МФР/MGF). Этот белок позволяет наращивать мышцы – он способствует росту клеток во время тренировок. Я думаю, здесь больше нечего сказать. Ученые ввели мышам в мышцы лапок ген, отвечающий за МФР. В течение всего двух недель мускулы мышей выросли на 25 %! Если бы не были обнаружены побочные действия, как в случае с IGF-1, то это была бы отличная новость для очень больных или просто пожилых людей – они могли бы снова стать подвижными. Генный допинг в определенных видах спорта был бы здесь тоже хорошим помощником. Ген, введенный напрямую в те мышцы, куда нужно, было бы тяжело обнаружить в крови или моче – и не в последнюю очередь потому, что здесь речь идет о факторе, который обычно находится в мышце. Искусственно созданный МФР не отличишь от натурального.
Другой отвечающий за рост ген – миостатин – действует совершенно по-другому. Миостатин управляет снижением мышечной массы. То есть получается, если в мышцах много миостатина, то мало мышечной массы. Откуда я это знаю? У мышей, у которых генетики уничтожили этот ген (вы наверняка уже слышали о подобных экспериментах, и мы говорили, что из этических соображений такое ни в коем случае нельзя делать с людьми), сразу очень интенсивно начинают расти мышцы. А теперь ненадолго вспомним об интересе животноводов к подобным исследованиям. Каждый, кто первый раз видит коров пьемонтской или бельгийской голубой породы, думает, что этим животным кто-то надул насосом все мускулы, потому что они выглядят в два раза больше обычных. На самом деле все это чистая мышечная масса. Эти коровы имеют такую мышечную массу потому, что они – носители мутации в генах! Приятного аппетита! Дефект в гене у крупного рогатого скота, о котором мечтают очень многие спортсмены. Им бы понадобилась такая генная терапия с целью дезактивации соответствующего гена в определенных частях организма. Сегодня это пока еще непросто, но в будущем – вполне возможно. Что скажете? А что вы думаете по поводу того, что в животноводстве и профессиональном спорте есть общий интерес к генной терапии? Как спортсмены с удовольствием контролируют развитие мышц с помощью миостатина, так и животноводы с его помощью охотно контролируют мышечную массу у разных пород.
В предыдущей главе речь шла о том, что у спринтеров чаще встречаются варианты гена ACTN3, чем у бегунов на длинную дистанцию, возможно, из-за того, какое значение он имеет для развития определенных мышц. В зависимости от того, каким видом спорта я хотел бы заняться профессионально, мне необходим тот или иной вид генной терапии. В зависимости от того, какому виду спорта принадлежит мое сердце, я получу от своих консультантов нужный коктейль из генов ACTN3, IGF-1 или MGF. «Небольшую уловку» с целью добиться оптимального развития мышц тяжело доказать, потому что молекулы, полученные с помощью генной терапии, никак не отличишь от настоящих; их не обнаружить в крови или моче. Доказать их наличие возможно только с помощью очень сложных и дорогих генетических методов… Поистине это симфония будущего. Но когда же заканчивается настоящее и начинается будущее? В некоторых вопросах, кажется, время бежит быстрее, в зависимости от того, насколько велик интерес к желаемому и сколько стоит этот интерес. И не следует полагаться на такой высокий моральный облик генетика будущего. Я знаю одно: генетики тоже люди, и их детям тоже постоянно нужны новые велосипеды (мои как раз такие получили). К такого рода развитию может проявлять интерес бесчисленное множество отраслей промышленности. Поменьше мышц на попе, побольше мышц на руках и животе… и вот уже грань между медицинской необходимостью и простой услугой клиенту совершенно стирается. Только подумайте о том, что когда-нибудь будут открыты гены, которые контролируют старение кожи и регулируют выпадение волос! Но не будем торопиться – скоро мы дойдем до главы «Ген антистарения».
