Йорг Циттлау - Странности эволюции-2. Ошибки и неудачи в природе
Гигант в глубинах океана: что гонит кашалота в щупальца кальмара?
Администратор гостиницы Кинлохберви явно нервничала. «Просто идите на неприятный запах, — сказала она, — тогда не ошибетесь». Что произошло? Немецкие журналисты спрашивали ее о месте, где «Моби Дик» был выброшен на берег. И журналисты были не единственными, кого интересовал этот вопрос. «Уже больше ста людей спросили, где лежит гигант, — объясняла женщина-администратор, — в основном туристы и журналисты». Она недоумевала: что особенного в выброшенном на берег ките, ведь это происходит постоянно. Например, недалеко отсюда в Олдшормуре, на севере Шотландии. Киты, морские свиньи, дельфины, а теперь вот и кашалот, не справившийся с поворотом и угодивший на берег. Не нужно, пожалуйста, делать из мухи слона, а из бедного кашалота драму.
Нельзя категорично утверждать, что женщина-администратор ошибается. Просто обвинения защитников окружающей среды в том, что гибель животных обусловлена деятельностью человека, — взять хотя бы рыбацкие сети или военные суда, которые пугают своими сонарами и акустическими приборами китов, — не всегда соответствуют истинному положению дел: огромные морские млекопитающие умирают еще и потому, что ошибаются сами. Или потому, что они, как наш кашалот, ведут неправильный образ жизни и идут на неоправданный риск.
Кашалот, выброшенный на берег в Олдшормуре, оказался пятнадцати метров в длину. Его вес составил сорок тонн. Это было настолько много, что местная администрация не захотела взять на себя ответственность убрать животное. Он должен был, как кратко сообщалось, «просто сгнить», и это было бы «самое лучшее решение с точки зрения экологии». При этом жители Олдшормура еще легко отделались, ведь кашалоты — самые большие зубатые киты в мире: длина достигает двадцати метров, а вес — пятидесяти восьми тонн.
Для того чтобы набрать такой чудовищный вес, кашалот должен много охотиться и есть. Самым простым для него было бы, конечно, добывать себе пропитание, поглощая странствующих косяками рыб, как делают его коллеги зубатые киты. Но, очевидно, для кашалота это слишком тривиально. В процессе эволюции он приобрел особые кулинарные пристрастия, а именно: ему по вкусу огромные кальмары.
Однако охота на бескостных гигантов небезопасна, как недавно выяснили японские исследователи. Они напали возле тихоокеанских островов Огасавара на след кашалотов, чтобы, наконец, суметь сделать высококачественную фотографию огромного кальмара. В воду была спущена цифровая камера с системой замера глубины и закрепленными на тросе наживками. На глубине в девятьсот метров внезапно появилась гигантский кальмар. Он попытался оторвать своими десятью щупальцами наживку. При этом одной из своих передних конечностей великан зацепился за крючок. В следующие несколько часов камера сделала более пятисот снимков борьбы кальмара с крючком. В конце концов щупалец оторвался и был поднят вместе с камерой. Исследователи сообщили, что на борту конечность длиной в пять с половиной метров все еще впивалась в доски на палубе и во все, что попадалось на пути. Добытый трофей позволил предположить, что величина самого животного не менее восьми метров. Невольно задумаешься, каких усилий стоит кашалоту тягаться с такими чудовищами.
Этот вопрос возникает, прежде всего, еще и потому, что кашалот как млекопитающее — в отличие от кальмара — должен регулярно подниматься на поверхность, чтобы пополнить запасы кислорода. Немало отважных глубинных охотников погибает в неласковых «руках» своей добычи: борьба не должна длиться слишком долго и слишком быстро киту всплывать тоже нельзя. Ученые установили, что кашалот подвержен так называемой кессонной болезни. При исследованиях животных, выброшенных на берег, они обнаружили признаки сильного разрушения ребер и костей носа, иногда даже настоящие дыры в костном веществе. Такие явления распада типичны для болезни, которая известна профессиональным ныряльщикам: это хронический остеонекроз. Вызывается он слишком быстрым подъемом на поверхность воды. На глубине более сильное давление, чем наверху. Если подъем с глубины происходит слишком быстро, давление резко падает, и в крови образуются азотные пузырьки — так же как возникают пузырьки углекислого газа, когда открывают бутылку шампанского. Это приводит к микроэмболии в тонких кровеносных сосудах, которая сначала проявляется в виде зуда — это явление еще известно под названием «блохи ныряльщика», а позднее болями в суставах. В самом худшем случае происходит стихийное поражение нервной системы, как следствие этого — потеря двигательной способности и обмороки. В дальнейшем наблюдаются явления распада костного вещества, что и показало исследование погибшего кашалота.
Морское млекопитающее недостаточно приспособлено для борьбы на морской глубине. Оно рискует своей жизнью и здоровьем, хотя может и в других местах найти отличный корм. Хочет ли оно просто быть уверенным, что никто другой не посягнет на его еду, и поэтому выискивает самую устрашающую добычу? Или ему необходим дух приключения? Тогда это свидетельствует об его интеллекте, который ему, как и всем зубатым китам, охотно приписывают. Но, возможно, все наоборот — это указывает на то, что кашалот слишком глуп, чтобы суметь предвидеть последствия встречи с излюбленным деликатесом. В пользу такой точки зрения говорит тот факт, что его мозг, весящий десять килограммов — самый большой во всем животном мире, с другой стороны, в соотношении с массой тела, составляющей от тридцати до пятидесяти восьми тонн, довольно мал. Что, впрочем, вполне объяснимо, так как для семидесяти пяти минут продолжительного погружения в глубину несомненно удобнее обогащать кислородом маленький объем мозга.
Наверное, мы никогда не узнаем, что тянет кашалота в щупальца огромного океанского кальмара. Но ведь по-настоящему захватывающие истории именно те, которые невозможно объяснить, не правда ли?
Драма при лунном свете: морж на краю пропасти
В древних книгах о животных Олафа Магнуса и Конрада Геснера XVI столетия и Леклерка де Буффона XVIII столетия моржа описывают еще как фантастического монстра, непонятного и странного. Геснер называет его даже «чудовищной свиньей», хотя для эскимосов морж-великан представляет собой лишь промыслового зверя.
Лишь намного позднее — лет через сто — появилось более или менее достоверное описание этих животных и была сделана попытка содержать их в зоопарке. Но сначала ничего не получалось, поскольку ошибочно полагали, что моржи питаются рыбой, как большинство ластоногих.
Питается же огромный тяжеловесный морж моллюсками и ракообразными, рыбу ест в крайнем случае — в ней много костей. Но иногда и некоторые представители позвоночных способны пробудить в морже аппетит.
Вот как описывает американский натуралист Бэрри Лопес встречу с моржом: «Это странное плотоядное животное набрасывается на небольшие лодки, пытается преследовать и убивать людей в воде.
Как-то мой друг стоял со знакомым эскимосом на краю льдины, и тот настоятельно попросил его отступить подальше. Они отошли на шесть — восемь метров назад. Меньше чем через минуту морж ударил из-под воды по льдине, как раз там, где они только что стояли. Трюк белых медведей». Но, возможно, эта история относится лишь к одной из бесчисленных легенд о моржах, распространенных по свету.
Как и на других ластоногих, на моржа долгое время велась бесцеремонная охота. Он спасся тем, что перекочевал дальше на север. Кроме того, были созданы заповедные зоны, где он может спокойно погреться на солнышке. В Тогиакском национальном парке на Аляске численность поголовья постепенно стабилизировалась и насчитывает 12 тысяч животных — это самая большая колония моржей сегодня.
Все было хорошо до осени 1994 года — моржи этой колонии спокойно нежились на морских песчаных берегах, но однажды разыгрался сильный шторм. Некоторые моржи потянулись на выступ скалы, где, очевидно, хотели найти спасение. Сорок два самца сорвались с края утеса и погибли. Возможно, они просто выбрали неудачное место или поскользнулись на мокрой траве — никто не знает. Но год спустя на берег обрушился еще один шторм, и снова погибли семнадцать моржей.
Такие несчастные случаи могут происходить, и биологи это понимают. В 1996 году двести пятьдесят моржей снова стали взбираться на опасные скалы — но на этот раз шторма не было. Ночь стояла спокойная, светила полная луна — самое подходящее время для любви, а не для смерти. Двое биологов стали свидетелями этого инцидента попытались предотвратить неизбежное. Им удалось развернуть сто пятьдесят моржей. Остальные погибли в пучине.
С той поры массовое падение со скалы стало ежегодным печальным ритуалом на юго-западе Аляски. Очень похоже на известное коллективное самоубийство леммингов. Ученые и местные эскимосы пытаются найти объяснение такому явлению. Может быть, оно объясняется тем, что в недавнем прошлом исчезли песчаные дюны, преграждавшие самцам дорогу к утесам. Но в исчезновении природной преграды виноваты не только постоянные штормы, но и сами моржи, которые постепенно умяли весь песок. Во всяком случае, теперь они могут беспрепятственно забираться на скалы. А поднявшись наверх, оказываются слишком близко к краю и просто не могут развернуться. Когда одно животное срывается, другим, следующим за ним, уже слишком поздно разворачиваться. Причина массового падения леммингов, скорее всего, та же.
