Дэвид Эттенборо - Жизнь на Земле. Естественная история
На песчаных участках рифа, словно толстые сосиски, располагаются голотурии, известные также как морские кубышки или морские огурцы. Это тоже иглокожие, но лежат они не ртом вверх и не ртом вниз, а на боку. С одного конца у них имеется отверстие, не очень точно называемое анальным, поскольку оно служит не только для выбрасывания непереваренных остатков, но и для дыхания: через него вода втягивается в особые канальцы, а затем выталкивается. Рот на противоположном конце окружен ножками-трубочками, которые развились в короткие щупальца. Эти щупальца шарят в песке или в иле, к ним прилипают съедобные частицы, и морской огурец медленно завертывает их назад в рот, дочиста обсасывая мясистыми губами. Если вам захочется взять морской огурец в руки, то будьте очень осторожны: голотурия защищается весьма своеобразно, попросту выворачивая наружу свои внутренности. Из анального отверстия медленно, но неумолимо вываливаются клейкие трубочки, обволакивая ваши пальцы липким пластырем из спутанных нитей. Любопытная рыбка или краб, вызвавшие у голотурии такую реакцию, вскоре уже бьются в клейкой сети, а голотурия тем временем медленно отползает на ножках-трубочках, выступающих снизу. За несколько недель потерянные внутренности полностью восстанавливаются.
На первый взгляд иглокожие могут показаться эволюционным тупиком, не имеющим особой важности. Если бы мы считали, что развитие жизни шло целенаправленно, что все в нем являлось частью заранее спланированного прогресса, который должен был увенчаться появлением человека или еще какого- нибудь существа, призванного господствовать над миром природы, вот тогда от иглокожих действительно можно было бы отмахнуться, как от пустякового отклонения. Однако подобные взгляды порождены гипертрофированным антропоцентризмом, а не данными палеонтологии. Иглокожие появились в истории жизни очень рано. Их гидростатические механизмы оказались надежной и эффективной основой для созидания разнообразных тел, но не для дальнейших кардинальных изменений. В благоприятных условиях иглокожие по-прежнему процветают. Обитающая на рифах морская звезда вползает на двустворчатого моллюска, присасывается ножками к раковине, медленно раскрывает створки и съедает мягкое тело. Морская звезда «терновый венец» иногда размножается в таких количествах, что буквально опустошает огромные площади кораллов. Глубинные тралы поднимают за один раз по нескольку тысяч морских лилий. Хотя маловероятно, чтобы эта линия дала сколько-нибудь значительные новые ветви, история последних 600 млн. лет свидетельствует, что иглокожие, по всей вероятности, не исчезнут до тех пор, пока в мировом океане будет сохраняться жизнь.
Третья категория обитателей рифа охватывает животных с сегментированными телами. От них сохранились окаменелости форм еще более ранних, чем трилобиты, найденные в горах Марокко. Эдиакарские отложения в Австралии, содержащие остатки медуз и морских перьев, сохранили и отпечатки сегментированных червей. Один вид имеет серповидную голову и сегменты числом до сорока с бахромой ножкообразных придатков по бокам. Это животное удивительно похоже на многощетинковых червей, в изобилии встречающихся на Большом Барьерном Рифе. Бороздки, опоясывающие тело этих современных червей, соответствуют стенкам, которые разделяют его внутри на отдельные «отсеки». Каждый сегмент обладает собственным набором органов: по обеим сторонам ножкообразные выступы, иногда со щетинками, пара перистых придатков, через которые поглощается кислород, и еще пара трубочек в стенке тела для выбрасывания непереваренных остатков. Длинная кишка, большой кровеносный сосуд и нервный тяж проходят через все сегменты из конца в конец тела, соединяя их и координируя их деятельность.
Даже исключительно древние эдиакарские остатки не дают возможности выявить связь между сегментированными червями и другими древними группами. Однако дополнительные данные можно найти, изучая личинок. Личинки сегментированных червей имеют круглое тело, опоясанное полосой ресничек и с длинным пучком ресничек сверху. Практически так же выглядят личинки некоторых моллюсков, что убедительно свидетельствует об общем происхождении этих двух групп. Личинки же иглокожих совсем другие: тело их несимметрично и охвачено спиральными полосами ресничек. Следовательно, эта группа отделилась от своих предков, плоских червей, чрезвычайно рано и задолго то того, как произошло разделение моллюсков и сегментированных червей.
Сегментация, возможно, развилась и потому, что благодаря ей черви могут лучше зарываться в ил. Ряды придатков по обеим сторонам тела прекрасно служат этой цели, а получить такие ряды можно было повторением простых слагаемых тела, так что образовалась цепь. Изменение это, несомненно, завершилось задолго до того, как возникли эдиакарские породы: в те времена, когда они осаждались, основное разделение беспозвоночных уже давно произошло. Однако и эдиакарские окаменелости свидетельствуют лишь об отдельном моменте в истории беспозвоночных, затем она остается темной на протяжении 100 млн. лет. Лишь после этого колоссального интервала мы вновь встречаемся с беспозвоночными в периоде, отделенном от нас 600 млн. лет и запечатленном в марокканских и других отложениях. К тому времени многие организмы, как мы видели, успели обзавестись раковинами.
Среди исследованных отложений, близких к этой эпохе, существует единственное в своем роде хранилище окаменелостей, дающих гораздо больше сведений о строении тела тогдашних животных, чем могут дать одни раковины. В Британской Колумбии один из хребтов Скалистых гор прорезан перевалом Берджесс, по обеим сторонам которого круто уходят вверх два снежных пика. В самом высоком месте над перевалом есть выход мелкозернистых сланцев. Там-то и удалось найти окаменелости, сохранившиеся настолько хорошо, что им, пожалуй, нет равных в мире. Эти сланцы осаждались примерно 550 млн. лет назад, заполняя впадину в морском дне глубиной около 150 м. По-видимому, впадину защищала подводная гряда — никакие течения не взбаламучивали опустившиеся на дно мелкие частицы и не приносили туда с поверхности кислород. В этих темных застойных водах вряд ли обитали животные: сланцы не сохранили ни отпечатков следов, ни норок. Время от времени, однако, со склона гряды во впадину мутным облаком соскальзывал ил, увлекая с собой на ее дно всевозможных мелких животных. Поскольку там не было ни кислорода, который поддерживал бы процессы разложения, ни хищников, которые поедали бы трупы, медленно оседавшие частицы ила укрывали крохотные тельца целыми и невредимыми. Со временем осадки окаменели в сланец. Когда шло образование Скалистых гор, движение земной коры подняло и сжало в складки обширные участки этих морских отложений. Во многих местах слои так скручивались и сжимались, что почти все следы жизни в них были уничтожены. Но этот небольшой кусок каким-то чудом сохранился в почти первозданном виде.
Животные, обнаруженные в нем, гораздо разнообразнее тех, которых находили в других породах того же возраста. Как и можно было ожидать после Эдиакары, там есть медузы. А также иглокожие, плеченогие, примитивные моллюски и несколько видов многощетинковых червей — представителей генеалогической линии, которая тянется от пляжей Эдиакары до современного Барьерного Рифа. И еще там обнаружено несколько животных, которые, хотя и находятся в видимом родстве с сегментированными червями, имеют более сложное строение и не похожи ни на одно известное нам животное как ныне живущее, так и давно вымершее.
Взять, например, то, которое имело тело из 15 сегментов, хоботок перед ртом и пять глаз, причем один обращенный вверх. Или другое — с семью парами ножек снизу и семью гибкими щупальцами сверху, каждое из которых, по- видимому, завершалось ротовым отверстием. (Ученый, первый открывший столь невиданное чудище, в отчаянии нарек его галлюцигенией.) Так и кажется, будто это были экспериментальные модели, и их конструкция не обеспечила выживания в условиях конкуренции, которая становилась все более ожесточенной по мере того, как время шло и животные становились все разнообразнее и многочисленнее.
Обилие различных животных в берджесских сланцах лишний раз напоминает о том, насколько отрывочны наши сведения о древней фауне. В морях тех далеких эпох, несомненно, водилось множество всяких животных, о которых мы уж, вероятно, никогда ничего не узнаем. Благодаря особым условиям берджесские сланцы сохранили уникальное число разнообразных видов, и все же — это лишь намек на тогдашнее их богатство.
Сохранились там и великолепные экземпляры трилобитов, схожих с трилобитами марокканских известняков. Твердая оболочка этих животных состояла отчасти из извести, а отчасти из рогового вещества хитина. Она не растягивалась, а потому по мере роста животное должно было время от времени сбрасывать свой панцирь. Многие окаменелые остатки трилобитов, которые постоянно обнаруживаются в разных районах земного шара, и есть не что иное, как пустые панцири. Иногда они образуют огромные скопления, собранные морскими течениями, — как валы раковин, намытые волнами на современных пляжах. Однако во впадину, гДе осаждались будущие берджесские сланцы, подводные лавины сбрасывали и живых трилобитов, погребая их там. Проникшие в тела животных частицы ила сохранили мельчайшие детали их строения. Можно отчетливо видеть членистые ноги, по паре на каждом сегменте, перистые жабры на стебельке вдоль каждой ноги, две антенны на передней части головы, кишечник, тянущийся по всей длине тела, — и даже мышечные волокна вдоль спины, благодаря которым трилобит мог свертываться в шар.
