Дугал Диксон - Человек после человека

Homo sapiens sapiens

Среди душных остовов некогда великих городов жизнь жестока и коротка. Болезни распространяются бесконтрольно. Голодающие толпы, не держащие под контролем собственное будущее, селятся среди руин исчезнувших цивилизаций. Электричество и запасы воды исчерпаны. Пищи не хватает, и лишь самый сильный и наиболее целеустремлённый может выжить — и то лишь некоторое время.

Когда пищи не хватает, порядок становится роскошью. Цивилизацию заменило общество, стоящее на грани хаоса. Границы строго определены, и семейные группы сражаются, чтобы защитить свои территории.

Летающие огни в небе, сверкающие в узких просветах между облаками, ничего не значат для Кишу Кристаана. Он должен был сильно постараться, чтобы украсть жалкие крохи пищи, которую он несёт, завернув в тряпьё, и он ни на миг не может позволить себе ослабить внимание к своей вылазке. Теперь он должен тихо обойти спящих вповалку людей, которые лежат на сухой дорожке. Если кто-то из них проснётся и поймёт, что он несёт, то ему придётся драться снова, и на сей раз, уставший после своей прошлой схватки, он не победит.

Его жена и семеро детей лежат, голодные, в старой водопроводной трубе, в стороне от затопленного проезда. Они не ели уже три дня. Тогда был последний раз, когда служба милосердия пролетала над городом и сбросила продовольствие в тонущий город для новопоселенцев. Помощь службы милосердия становилась всё менее и менее регулярной, и Кишу Кристаан знает, почему. Здешнее правительство не заботится о его людях; всё, о чём оно заботится, это о производстве чудовищ: чудовища в морях, чудовища в космосе. Что же до жалких, кормящихся с руки пародий на людей, которым никогда в своей жизни не приходилось бороться за свою пищу, мягкотелых, которых они посылают к звёздам… Кишу не хочет даже думать о них.

У входа на аллею дорога спускается вниз, в покрытую слоем масел воду. Своими острыми глазами Кишу Кристаан может различить извилистую границу прилива, отмеченную выброшенными предметами, пустыми ёмкостями и разлагающимися трупами, которые находятся вдоль края воды. Прилив закончился, отметил он, поэтому он может перебраться через воду. Его брат умер, потому что у него было не столь хорошее зрение, и он бы не заметил, стоит вода высоко или низко. Он не увидел человека, ожидавшего в засаде, когда он возвращался домой со своей пищей. Кишу Кристаан надеется, что его собственные дети унаследуют его острое зрение; Сем Кристаан умер прежде, чем смог стать отцом хоть одного ребёнка, так что его слабое зрение умерло вместе с ним.

Глубоко вдохнув, Кишу Кристаан перебирается через затопленный проезд, держа свой драгоценный узелок как можно выше, чтобы он не пропитался вонью. Медленно, убеждаясь, что волны не плещутся и не производят предательского шума, он выходит из воды на другой стороне. Но, когда он выбрался из воды, тихая ночь взорвалась какофонией воплей и визга, доносящихся по направлению от его дома в коллекторе.

— Нет! — он впал в отчаяние. Больше никаких драк этой ночью. Другие люди так не живут. Люди из внутренних земель, те, которые делают вещи, так не живут. У них есть много еды, и им нет нужды бороться.

Теперь вопит его жена Сералия, и кричат его дети, и он бросает свой узелок бежит на помощь. Сералия стоит на входе в водопроводную трубу, размахивая по сторонам стальным прутом. Видны неподвижные силуэты у её ног и другие силуэты, хватающие её за руки и за ноги. Появление Кишу стало неожиданностью для всех. Вцепившись в волосы двоих из нападавших, он сталкивает их головами с такой силой, которая должна их убить; затем он разворачивается и валит на землю третьего, ударив его ребром ладони. Остальные исчезают в темноту, и вместе с ними скрывающиеся в тени зеваки.

Затем, пока Сералия успокаивает испуганных детей, Кишу возвращается туда, где он бросил свой узелок, но он пропал, украденный одним из зевак в темноте. Изнуряющая депрессия охватывает его. Должно ли всегда быть так, как сейчас?

Сералия зовёт его на помощь, потому что она оттаскивает тела к воде, чтобы выбросить их (нет никакого смысла загрязнять вход в свой собственный дом). Говорят, что новопоселенцы в соседнем городе едят жертв схваток вроде этой. Это выглядит практичным, но негуманным, хотя Кишу мог бы поверить во что-нибудь подобное. Напавшие на них появились, очевидно, с другой стороны воды, возможно, возвращаясь после налёта, и их рваные мешочки набиты украденной едой: справедливая компенсация за еду, которую потерял Кишу, поэтому сейчас он не чувствует себя так плохо. Было убито шесть человек, что является неплохим итогом для такой схватки.

Он и Сералия могут чувствовать гордость за ночную работу. Пусть будут чудовища в море и чудовища в космосе, и пусть слабаков посылают к звёздам; но он — здесь, в развалинах тонущих городов, где ещё живут настоящие мужчины и женщины.

300 ЛЕТ ОТ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Харон Солто открывает свои глаза и смотрит на успокоительно мерцающий световой дисплей на потолке. Нежные ароматы исходят от стен, а горячий напиток немедленно появляется в нише возле его руки.

Он произносит слово, которое было бы бессмысленным для людей двадцатого века, но оно убирает световой дисплей и окружает его мягкими стенами. Он поднимает свою единственную хорошую руку и берёт стакан напитка. За ним немедленно появляются пироги из синтетического белка, которые составляют первую пищу его дня. Вкусы восхитительны — созданы искусственно, но восхитительны.

Съев свою первую трапезу, он следует на сеанс гигиены. Движением одного пальца высохшей левой руки контакт установлен, и его колыбель гудит и перемещает его тело к душевой кабине. Устройство целиком, и механическая, и биологическая его составляющая, движется на магнитных летательных двигателях через палату к арке, в которой располагаются ультразвуковые чистящие устройства. Все выключатели и контакты для его колыбели находятся в пределах досягаемости крохотных пальцев левой руки. Панель над ними немедленно показывает ему, что все его системы жизнеобеспечения работают. Выращенные методом тканевых культур почки очищают жидкости, синтетическая печень производит химические вещества, которые помогают перевариванию его первой пищи, наружные лёгкие обеспечивают ток достаточно очищенного воздуха, металлическое сердце перекачивает кровь через биологическую часть его существа, и все двигатели, реле и сервомоторы, которые обеспечивают подвижность всего комплекса, функционируют должным образом.

Время для его ежедневной работы.

Далеко под ним, в туннелях, глубоко в толще Земли, лежат фабрики белка. Полностью автоматические, где никогда не видно людей (кроме операторов, которые ремонтируют и обслуживают их), фабрики используют энергию, производимую слоном горы, покрытым солнечными батареями, чтобы превратить исходные углекислый газ и кислород из воздуха и воду из резервуаров в съедобные углеводы. В другом месте находятся машины, моделирующие биологические процессы, которые производят съедобный белок, а также другие фабрики, где находятся ёмкости, производящие вкусо-ароматические добавки и волокна, которые затем добавляются к мировому запасу продовольствия и помогают превратить пищу из простой пищевой потребности в вид искусства.

Homo sapiens machinadiumentum

Когда биологические органы один за другим выходят из строя, у них должны появиться заместители. Чем важнее для жизни отказавшие органы, которые прекращают работать, тем более технологичный дублёр требовался для них. Учёные уже работают, чтобы произвести заместители, основанные на тканях.

Пока мозг работает, его стоит сохранять живым — даже если тело разрушается.

На своём персональном дисплее Харон Солто видит цифры ежедневных мировых потребностей, географического распределения предпочтений, производительности различных фабрик и потока систем транспортировки. Опытным глазом он читает графики и делает оценки; затем следуют три быстрых нажатия кнопки и дневное производство находится в равновесии. Он может отдыхать.

Моторные составляющие его колыбели уносят его от его автоматизированного рабочего места. Сегодня он рассмотрит свою коллекцию скульптур, которая даёт ему душевное спокойствие. Он несётся через комнату туда, где находятся трёхмерные изображения, но среди здорового гула летательных двигателей слышится другой звук — шипение и скрежетание. Его движение вперёд внезапно прекращается, край его колыбели наклоняется и царапает пол.

Паника! Нет, не стоит паниковать: это всё может контролироваться. Ударяя по кнопке, он вводит нужное количество успокоительного средства в свою систему, чтобы восстановить спокойствие. Это был незначительный сбой его локомоторной системы, ничего больше. Немедленно снарядите одного из механиков.