В. Дольник - Непослушное дитя биосферы
По мере приспособления к хождению на двух ногах нужно, чтобы подвздошные кости таза повернулись вовнутрь. Таз при этом становится «узким». Чем уже таз, тем быстрее и неутомимее ходьба на двух ногах. Так происходило у предков Люси (афарского австралопитека). У Люси таз был очень узкий. Но ее дети не были большеголовыми, поэтому их можно было рожать и при узком тазе. Правда, голова плода должна была сделать один поворот, чтобы войти в родовой канал, и немного повернуться при прохождении через него.
У ходящих на двух ногах женщин родовое отверстие таза открывается тоже назад (вниз), но оказывается между направленными туда же ногами. Расстояние между тазобедренными суставами очень велико, и чем шире родовое отверстие, тем шире расставлены ноги. Такое положение ног очень утомительно при стоянии и ходьбе и не позволяет бежать быстро.
Когда около 2 млн лет назад у умелого человека началось увеличение мозга, рожать большеголовых детей становилось все труднее. Тупик? Из него есть два выхода, но оба не без потерь. Во-первых, ребенка с большой головой можно родить в тот момент, когда его голова вырастет до тех же размеров, как у ребенка Люси. Но при этом он родится недоразвитым, мелким, нуждающимся в большой заботе. Во-вторых, можно пропорционально голове ребенка расширить таз. Но тогда такая самка будет хуже ходить и бегать. Широкотазые самки не смогут ходить наравне с самцами, а при бегстве будут отставать.
Какое же решение выбрал естественный отбор? Сначала первое. Таз тридцатилетней самки умелого человека, жившей 1,8 млн лет назад, оказался тех же пропорций, что и у Люси. А это значит, что дети рождались мелкими и беспомощными. И у прямостоящего человека 1,6 млн лет назад таз был узким.
Какой вывод мы сделаем, читатель? Да тот, что по крайней мере еще 1,5 млн лет назад пра-женщины не могли позволить себе быть «слабым полом». Из этого можно сделать еще один вывод: в парном браке, с заботой партнера о партнерше и их детях они не состояли. Это же верно и для Люси и ее предков. Был ли у них групповой брак или самки принадлежали иерархам стада, мы не знаем.
У человека разумного голова еще увеличилась. Тут уж пришлось естественному отбору заняться тазом. Таз женщин стал широким. Из-за него женщины ходят и бегают много медленнее мужчин. Лошади на бегах и скачках соревнуются независимо от пола: жеребец и кобыла бегают наравне. Очень удобно при стадном образе жизни. Плата за расширение таза очень велика. Поэтому отбор расширил таз только-только и ничуть больше. В сущности для родов женский таз недостаточно широк. Голова плода проходит через родовой канал трудно, с несколькими поворотами. Роды у человека очень тяжелые, если сравнивать с другими животными.
Левый ряд. Взглянем сзади на таз ходящей на четвереньках самки шимпанзе в момент родов. Голова плода (черная) легко проходит через родовой канал, не делая ни одного поворота. На верхнем рисунке — прохождение головы через начало канала, на среднем — через середину, на нижнем — через выход. По расстоянию между крестцом и подвздошными костями такой таз называется «широким».Средний ряд. Роды у прямоходящей самки афарского австралопитека. Маленькая голова плода проходит через очень узкий таз, сделав один поворот при входе в канал и один посредине его. Узкий таз позволяет прикрепление ног близко друг к другу, что очень хорошо для бега и ходьбы.Правый ряд. Роды у женщины (вид сзади). Большая голова плода с величайшим трудом проталкивается через родовой канал. За время прохождения через узкий и непрямой канал голову приходится сдавливать и три раза поворачивать (повороты можете проследить по рисунку швов на черепе). Таз женщины «широкий».
Расширение таза весьма усилило вечную проблему: женщины стали слишком отставать от мужчин при переходах (их приходилось ждать), а при нападении хищника мужчины вынуждены были отвлекать на себя опасность, обеспечивая убегающим женщинам фору. О том, что они так поступали, свидетельствует импульсивное поведение современного мужчины. Если он идет с женщиной и на них неожиданно напали, он инстинктивно кричит ей: «Беги», а сам пытается задержать противника. Если же женщина не слушается команды, она сковывает его свободу действия и вызывает вспышку гнева. Если же опасность встречают двое бегающих с разной скоростью мужчин, бегство более медлительного не предполагается и воспринимается как предательство. Для охоты и прочих серьезных дел мужчины теперь были вынуждены образовывать однополые группы, а женщин оставлять в безопасных местах. А раз так, значит, их несомненно подкармливали. Зная самцов гоминид, любой зоолог скажет, что из одной жалости к самкам они этого делать не могут. Их нужно как-то заставить, причем не принуждением. Тут уж без группового брака не обойтись.
Камень преткновения
Пробежав по галерее наших предков, нам никуда не уйти от их каменных орудий (а других от них просто не сохранилось). В XIX веке ученые считали, что сам факт изготовления орудий, а из камня и подавно, неоспоримо свидетельствует о том, что изготовившие их существа были разумными людьми. В свете современных сведений, полученных как биологами, так и археологами, это перестало быть аксиомой. Сначала появились сомнения: оказалось, что орудия не чужды животным, причем их изготовление — тоже. И камни они употребляют. А тут еще нашли каменные орудия, сделанные видами, на миллионы лет предшествовавшими человеку. Как всегда в таких случаях, научный мир разделился. Те, кто считают, что выводы должны следовать за фактами и особенно поступления новых фактов не опережать, перестроили свои представления. А те, кто заранее знают, как устроен мир, чему в нем положено быть, а чему не положено, бросились отстаивать старые представления во что бы то ни стало, не гнушаясь замалчиванием новых фактов, их предвзятой интерпретацией, а подчас и затыканием рта оппонентам.
Орудия в мире животных
Орудиями пользуются животные, стоящие на самых разных уровнях организации. Вот несколько примеров. Только не будем придавать слову «орудие» никакого мистического или философского сверхсмысла. Договоримся, что орудие — это то, чем орудуют.
Залетев когда-то на Галапагосские острова, вьюрки начали быстро приспосабливаться к новым источникам питания — благо, конкурентов на островах не было. Большинство новообразованных видов изменили свое строение и поведение в соответствии с новой специализацией. Но у одного вида, пошедшего по пути питания насекомыми, прятавшимися в коре деревьев, клюв успел измениться должным образом, а вот второе необходимое приспособление — очень длинный язык — естественный отбор за это время создать не успел. Поэтому вид, дятловый вьюрок, долбя кору клювом, постоянно попадал в положение «видит око, да зуб неймет». И тогда тот же естественный отбор создал особое поведение. Дятловый вьюрок срывает с кактуса колючку, находит место, где прячется насекомое, и, держа колючку в клюве, просовывает ее в отверстие и выпугивает насекомое. Птичка размером с воробья великолепно разбирается в качествах разных колючек, а если их нет, делает орудие из веточек. Учить вьюрка пользоваться приспособлениями не надо: это поведение врожденное.
В Африке стервятник разыскивает яйца страусов, но разбить их скорлупу клювом не может. Найдя яйцо, он отправляется на поиски подходящего камня. Метко бросая камень в яйцо, стервятник разбивает его. Это поведение тоже врожденное.
Морская выдра, нырнув на дно моря, собирает там моллюсков, а вместе с ними прихватывает и камень. Всплыв на поверхность, выдра, лежа на спине, укладывает на груди камень как наковальню и об него разбивает раковины моллюсков.
Оса анофила, построив гнездо и отложив в него яйцо, закапывает вход и отправляется подыскивать подходящий камень. Воротясь с ним, зажатым в челюстях, она тщательно утрамбовывает землю каменным молотом.
Обитающие в Южной и Юго-Восточной Азии маленькие птички портнихи при постройке гнезда сшивают между собой края нескольких листьев. Делают они это при помощи ниток, изготовленных из растительного волокна. Концы волокон аккуратно завязывают узелком. И это тоже врожденное поведение. Кстати, африканские ткачики, строя гнезда из растительных волокон, завязывают их несколькими типами сложных узлов, причем точно такими же, какими пользуются швеи и моряки.
Такую же по сложности работу проделывают и совсем крошечные африканские муравьи-ткачи, причем работают коллективно. Сначала они, сцепившись в живые цепочки, постепенно стягивают вместе края двух листьев. Затем их сестры берут в челюсти личинок и выдавливают из них клейкую жидкость, застывающую в нить. Орудуя этими «тюбиками», муравьи аккуратным зигзагообразным швом скрепляют листья. Как видите, для создания сложной и гибкой инстинктивной программы орудийной деятельности естественному отбору много мозга не требуется — хватает того, что был в наличии. Инстинктивные программы многих мелких насекомых по сложности и совершенству не уступают соответствующим программам птиц и млекопитающих, включая человекообразных обезьян.
