Валентин Бадрак - Как воспитать незаурядную личность

Идея формирования интереса очень схожа с вовлечением ребенка в свою деятельность и созданием развивающей среды. Глобальное различие тут заключается в том, что интерес формируется в более широких плоскостях увлечений, не ограниченных узкими рамками какой-либо конкретной деятельности. То есть, если вовлечение сродни заманиванию на свое, возделанное поле деятельности, то формирование интереса касается любой области, пусть даже незнакомой родителям. В идеале, созданный у ребенка интерес – это тот лазурный горизонт, та манящая полоска неба, к которой ребенок самостоятельно стремится, даже не замечая подсказок и помощи родителей или учителей. Идея формирования интереса требует более тонкого подхода родителей и предусматривает, главным образом, развитие самостоятельной мотивации ребенка к тому или иному делу. Показательно то, что формирование интереса не несет для ребенка никаких обязательств, а наиболее мудрые родители не позволяют себе «давить» на ребенка с целью непременно развить интерес в каком-либо направлении. Зато, если интерес к чему-то у маленького человека все же появился, разумные и последовательные воспитатели лишь следуют за этими интересами детей, осторожно и ненавязчиво давая проявиться будущим талантам.

«Ребенок всегда честен», – утверждает Марасу Ибука, один из основателей корпорации «Сони» и одновременно создатель превосходного пособия на тему раннего воспитания. Он добавляет, что «какой-нибудь предмет или занятие полностью поглощают его внимание, если это ему интересно», и что «ребенок запоминает только то, что ему интересно». Автор бестселлера «После трех уже поздно» приводит в своей книге пример проявленного интереса ребенка: «Мне вспоминается один случай, когда у меня в гостях был мой двухлетний внук, которого я давно не видел. Он посмотрел в окно, показал мне неоновые вывески и гордо сказал: «Вот это “хитачи”, а это ”тошиба”». Пытаясь скрыть свой восторг, я решил, что мой внук в два года уже может прочесть китайские иероглифы «хитачи» и «тошиба». Я спросил его маму, когда он выучил китайский алфавит, и тут выяснилось, что он не читал «хитачи» и «тошиба» по-китайски, а просто запомнил торговые марки как образы и так их различал. Надо мной все смеялись как над «глупым, любящим дедом», но я уверен, что такое бывает у многих». Разве наблюдения и выводы этого бесспорного специалиста – не предлог родителям сверить стрелку своего семейного компаса?!

Нам стоит просто внимательнее быть к собственным детям и честно следовать правилам доверительных, лишенных принуждения и наполненных любовью взаимоотношений. Например, можно использовать девиз упомянутого японского инженера: «Чтобы вызвать этот интерес, важно создать и необходимые условия». Чтобы ребенок начал рисовать, вокруг него должно быть достаточно карандашей и бумаги. Но чтобы он всерьез заинтересовался живописью, нужно нечто большее. Вспомним, что в доме Николая Рериха было множество репродукций и картин, а солидные, авторитетные люди не раз вели в присутствии детей беседы об этом виде искусства. А его сын Святослав с ранних лет находился под воздействием творчества отца, помогал ему организовывать место для написания картин. У сына были не только кисть и краски, но и живой пример перед глазами. Особо впечатляла мальчика работоспособность отца (Рерих-старший создал около 7000 картин), а также сравнения живой натуры и «энергетического штампа» мастера – синтеза всего пропущенного через сознание.

Можно вспомнить и юного Анри Матисса, который лежал в больнице после приступа аппендицита. Мать, занимавшаяся росписью керамики в обычной лавке, принесла сыну принадлежности для рисования только для того, чтобы было чем занять себя, прогоняя скуку. Этот случай развития интереса по-своему уникален – ведь сыну в это время исполнилось 20 лет. Начав с примитивного, казалось бы, копирования открыток, парень поступил в школу рисунка (кстати, сопротивляясь воле отца, намеревавшегося сделать старшего сына наследником семейного дела – торговли зерном). Вот так необычно родился знаменитый художник, лидер течения фовистов.

Лучше всего успехи и неудачи родителей в формировании интереса ребенка могут быть показаны на примерах. В предыдущей главе упоминалось, как отец знаменитого медиа-магната Руперта Мердока привлек сына к газетному делу, беря его с собой, подробно рассказывая и показывая на практике, как появляется газета. Он вызывал у сына живые переживания по поводу совершенно конкретных случаев, аккуратно и точно укладывавшихся в газетные полосы. Но совсем иное дело – интерес. Его появление родитель предвосхищает осторожными движениями, словно сказочными потираниями волшебной лампы Аладдина – интерес же возникает в виде всемогущего джинна, и так же, как мистический герой, побеждает любые преграды. Так вот, чтобы Руперт вырос человеком с деловой хваткой, Кейт Мердок ненавязчиво пробудил в нем страсть к бизнесу. Отец доходчиво поведал принципы делания денег, а азарт сделал остальное: маленький Руперт с удовольствием ловил зайцев, кроликов и крыс, зарабатывая на продаже шкурок животных. Ресурсов в состоятельной семье Мердоков хватало, но отец рассудил, что сын должен своими руками «пощупать» настоящее дело. И не ошибся, потому что мальчик навсегда загорелся жаждой бизнеса, и даже не унаследуй он отцовское медийное дело, то наверняка добился бы успеха в другом.

Несколько иная история взаимоотношений родителей Эрнеста Хемингуэя с сыном, будущим нобелевским лауреатом по литературе. Так, Кларенс Хемингуэй, уважаемый и компетентный врач в своем городке, намеревался с ранних лет привить сыну любовь к природе. Он полагал, что если мальчик увлечется рыбалкой, продолжительным пребыванием в живописных местах, со временем освоит охоту, то его наверняка захватит страсть к естествознанию. И может быть, в будущем дорога приведет его к врачебной практике. Далекоидущий родительский план, не так ли? Сынишке было всего три года, когда отец преподнес ему оригинальный подарок – удочку, и продемонстрировал, как можно ловить рыбу. А дед подарил мальчику настоящее ружье, когда тому было всего лишь 12 лет. Неутолимая страсть к охоте на всю жизнь была обеспечена. Говорят, что к восьми годам маленький Эрни мог безошибочно назвать несметное число деревьев, цветов, птиц, рыб и зверей, встречавшихся в их местности (у многих внимательных наблюдателей наверняка возникнет ассоциация с семьей Рерихов). Еще одно благое дело родители сделали, когда показали пытливому мальчику, сколько замечательных вещей можно отыскать в книгах. В результате он стал читать запоем.

А вот идею матери Эрнест быстро отверг. Грейс Хемингуэй, которая в свое время окончила музыкальную школу и собиралась посвятить жизнь музыке (ее даже приглашали в Нью-Йорк как потенциально успешную оперную певицу), намеревалась увлечь сына игрой на виолончели и заставляла мальчика петь в церковном хоре. Но то, что отчасти получилось у матери Альберта Эйнштейна с игрой на скрипке, с треском провалилось у миссис Хемингуэй. Почему? Скорее всего, развитие интереса в любой области не приемлет принуждения (случай с Эйнштейном не в счет – он же не стал скрипачом). Когда ребенка вовлекают в родительское дело, он понимает необходимость этого процесса. А вот если в нем хотят реализовать родительские мечты, которые те не сумели осуществить, тут уж можно ждать упорного сопротивления. И не факт, что настойчивая и длительная осада родителей приведет к победе.

Кларенс Хемингуэй оказался мудрее, ибо развивал только то, что само по себе привлекало мальчика. Еще больше мудрой выдержки проявил отец писателя, когда сын решительно отказался стать врачом. Хотя тут не обошлось и без открытого конфликта, когда наивный честолюбивый юноша вызывающе заявил, что намерен поехать на фронт в Европу. А вот на выбор направления приложения сил на всю жизнь, как ни странно, более всего повлияла школа, хотя учиться Эрни не любил и не выявлял никаких талантов при осваивании предметов. Зато, когда ему предложили написать что-то для школьного альманаха «Скрижаль», жажда славы взыграла в подростке, и он приложил невиданные усилия. Примечательно, что родители не придали особого значения этому увлечению. Но так или иначе, отцовские начинания не погибли – любовь к литературе и к природе сыграли чрезвычайную роль в становлении Хемингуэя как писателя. Так что их родительский путь оказался сплетением верных шагов и ошибок, где судьбоносных решений все-таки было намного больше.

Интерес ребенка может искусно формироваться через создание специфической среды. Опыт родителей Константина Станиславского (Алексеева) может быть небезынтересен, если потомство многочисленно, а ресурсов для его гармоничного, всестороннего развития у родителей вполне хватает. Откровенно говоря, идеи этих родителей перекликаются с созданием среды для детей, потому что напоминают представление сразу всем детям многих различных видов деятельности. Без акцента на какое-либо конкретное дело. Это как галерея с множеством залов: выбирай понравившийся и играй в нем. Но тут присутствуют оригинальные семейные особенности, по сути, имеет место создание любопытного человеческого питомника семейного типа, где в золотых клетках взращивали и выпестовывали людей определенной породы – чистокровных аристократов и интеллектуалов, обладающих изящным вкусом, знающих толк во всем, что касается светской жизни. Обычно выходцы из таких семей не растворяются в социуме, но и не достигают значимых высот. В этом смысле Станиславского можно считать исключением, а методы формирования его личности достойными изучения, с оговоркой, что если детально сопоставить основные вехи его взросления и действия родителей, не покажется необычным именно его развитие как артиста (а не, скажем, старшего брата или младших сестер).