Юлия Гиппенрейтер - О воспитании детей. Пособие для родителей
В-четвертых, в вашем ответе также иногда полезно повторить, что, как вы поняли, случилось с ребенком, а потом обозначить его чувство. Так, ответ отца в предыдущем примере мог бы состоять из двух фраз:
СЫН (с мрачным видом): Не буду больше водиться с Петей.
ОТЕЦ: Не хочешь с ним больше дружить. (Повторение услышанного).
СЫН: Да, не хочу.
ОТЕЦ (после паузы): Ты на него обиделся. (Обозначение чувства).
Иногда у родителей возникает опасение, что ребенок воспримет повторение его слов как передразнивание. Этого можно избежать, если использовать другие слова с тем же смыслом. Например, в нашем примере слово «водиться» отец заменил «дружить». Практика показывает, что если вы даже и используете те же фразы, но при этом точно угадываете переживание ребенка, он, как правило, не замечает ничего необычного, и беседа успешно продолжается.
Конечно, может случиться, что в ответе вы не совсем точно угадали случившееся событие или чувство ребенка. Не смущайтесь, в следующей фразе он вас поправит. Будьте внимательны к его поправке и покажите, что вы ее приняли.
Так, в примере с двумя детьми мама только на третий раз угадала, что произошло с девочкой и ее братом. («Ты откуда-то прыгала, а он тебя не удержал».) И после этого дочка сразу успокоилась.
* * *
Хочу снова отметить, что беседа по способу активного слушания очень непривычна для нашей культуры, и ею овладеть непросто. Однако этот способ быстро завоюет ваши симпатии, как только вы увидите результаты, которые он дает. Их по крайней мере три. Они также могут служить признаками того, что вам удается правильно слушать ребенка. Перечислю их.
1. Исчезает или по крайней мере сильно ослабевает отрицательное переживание ребенка. Здесь сказывается замечательная закономерность: разделенная радость удваивается, разделенное горе уменьшается вдвое.
2. Ребенок, убедившись, что взрослый готов его слушать, начинает рассказывать о себе все больше: тема повествования (жалобы) меняется, развивается. Иногда в одной беседе неожиданно разматывается целый клубок проблем и огорчений.
Мама укладывает четырехлетнюю Машу спать, и девочка просит посидеть с ней.
ДОЧЬ: Мамочка, ну еще капельку, ну чуть-чуть!
МАМА: Машенька, уже поздно, все ребята спят.
ДОЧЬ: Целый день одна и одна, не хочу больше!
МАМА: Ты же целый день с ребятами в саду играешь… (Вспоминает активное слушание.) Ты чувствуешь себя одинокой…
ДОЧЬ: Да, ребят много, а маму в сад не пускают.
МАМА: Ты скучаешь без меня.
ДОЧЬ: Скучаю, а Саша Петров дерется.
МАМА: Ты на него сердита.
ДОЧЬ: Он мою игру поломал!
МАМА: И ты расстроилась…
ДОЧЬ: Нет, я его толкнула, чтоб не ломал, а он меня кубиком по спине.
МАМА: Было больно… (Пауза.).
ДОЧЬ: Больно, а тебя нет!
МАМА: Ты хотела, чтобы мама тебя пожалела.
ДОЧЬ: Я хотела с тобой пойти…
МАМА: Пойти… (Пауза.).
ДОЧЬ: Ты же обещала нас с Игорьком в зоопарк сводить, я все жду-жду, а ты не ведешь!
Как часто мы оставляем детей наедине с грузом разных переживаний своими решительными «Поздно!», «Пора спать», в то время как несколько минут слушания могли бы по-настоящему успокоить ребенка перед сном.
Многие родители рассказывают, что активное слушание помогло им впервые установить контакт со своими детьми.
Вот пример из книги Т. Гордона.
Отец пятнадцатилетней девочки, вернувшись с родительских курсов, где он познакомился со способом активного слушания, нашел свою дочь в кухне, болтающей со своим одноклассником. Подростки в нелестных тонах обсуждали школу. «Я сел на стул, – рассказывал потом отец, – и решил их активно слушать, чего бы мне это ни стоило. В результате ребята проговорили, не закрывая рта, два с половиной часа, и за это время я узнал о жизни своей дочери больше, чем за несколько предыдущих лет!».
3. Ребенок сам продвигается в решении своей проблемы.
Привожу почти дословно рассказ молодой женщины – слушательницы наших курсов:
«Моей сестре Лене четырнадцать лет. Иногда она приезжает ко мне в гости. Перед очередным ее приездом мама позвонила и рассказала, что Лена связалась с плохой компанией. Мальчики и девочки в этой компании курят, пьют, выманивают друг у друга деньги. Мама очень обеспокоена и просит меня как-то повлиять на сестру.
В разговоре с Леной заходит речь о ее друзьях. Чувствую, что ее настроение портится.
– Лена, я вижу, тебе не очень приятно говорить о твоих друзьях.
– Да, не очень.
– Но ведь у тебя есть настоящий друг.
– Конечно есть – Галка. А остальные… даже не знаю.
– Ты чувствуешь, что остальные могут тебя подвести.
– Да, пожалуй.
– Ты не знаешь, как к ним относиться.
– Да…
– А они к тебе очень хорошо относятся.
Лена бурно реагирует.
– Ну нет, я бы не сказала. Если бы они ко мне хорошо относились, то не заставляли бы занимать у соседей деньги на вино, а потом просить их у мамы, чтобы отдать.
– Да-а. Ты считаешь, что нормальные люди так не поступают.
– Конечно, не поступают. Вон Галка не дружит с ними и учится хорошо. А мне даже уроки некогда делать.
– Ты стала хуже учиться.
– Учительница даже домой звонила, жаловалась маме.
– Мама, конечно, сильно расстроилась. Тебе ее жаль.
– Я очень люблю маму и не хочу, чтобы она расстраивалась, но ничего не могу с собой поделать. Характер какой-то у меня стал ужасный. Чуть что – начинаю грубить.
– Ты понимаешь, что грубить плохо, но что-то внутри тебя толкает сказать грубость, обидеть человека…
– Я не хочу никого обижать. Наоборот, мне все время кажется, что меня хотят обидеть. Все время чему-то учат…
– Тебе кажется, что тебя обижают и учат…
– Ну да. Потом я понимаю, что они хотят как лучше и в чем-то правы.
– Ты понимаешь, что они правы, но не хочешь это показывать.
– Да, а то будут думать, что я их во всем и всегда буду слушаться.
– Ребята из компании тоже не хотят слушаться своих родителей…
– Они даже их обманывают.
– Даже обманывают. Если обманывают родителей, то что им стоит обмануть друзей…
– Вот-вот! Я теперь поняла. Они же с деньгами меня обманули: отдавать и не собираются. В общем, они мне надоели, и я им в глаза скажу, что они за люди.
Лена поехала домой. Через несколько дней звонит мама.
– Оля, Лена передо мной извинилась. Сказала, что все поняла. И вообще стала другим человеком – ласковая, добрая, с компанией не ходит, чаще сидит дома, делает уроки, читает. А самое главное – сама очень довольна. Спасибо тебе!»
* * *
Вы познакомились с тремя положительными результатами, которые можно обнаружить (любой из них или сразу все) при удачном активном слушании ребенка уже в ходе беседы.
Однако постепенно родители начинают обнаруживать еще по крайней мере два замечательных изменения, более общего характера.
Первое: родители сообщают, как о чуде, что дети сами довольно быстро начинают активно слушать их.
Рассказывает мама четырехлетней Нади.
На днях садимся обедать, я ставлю перед Надей тарелку с едой, но она отворачивается, отказывается есть. Опускаю глаза и думаю, как правильно сказать. Но тут слышу слова дочки:
НАДЯ: Мамуленька, ты расплачешься сейчас…
МАМА: Да, Надя, я огорчена, что ты не хочешь обедать.
НАДЯ: Я понимаю, тебе обидно. Ты готовила, а я не ем твой обед.
МАМА: Да, мне очень хотелось, чтобы тебе понравился обед. Я очень старалась.
НАДЯ: Ладно, мамочка, я съем все-все до последней капельки.
И действительно – все съела!
Второе изменение касается самих родителей. Очень часто в начале занятий по активному слушанию они делятся вот каким своим неприятным переживанием. «Вы говорите, – обращаются они к психологу, – что активное слушание помогает понять и почувствовать проблему ребенка, поговорить с ним по душам. В то же время вы учите нас способу или методу, как это делать. Учите строить фразы, подыскивать слова, соблюдать правила. Какой же это разговор «по душам»? Получается сплошная «техника», к тому же неудобная, неестественная. Слова не приходят в голову, фразы получаются корявые, вымученные. И вообще – нечестно: мы хотим, чтобы ребенок поделился с нами сокровенным, а сами «применяем» к нему какие-то способы».
