WILLIAM BUCKLEY - THE LIFE AND ADVENTURES OF WILLIAM BUCKLEY
- -
Проснувшись утром, я почувствовал себя отдохнувшим. Австралийцы уже давно поднялись. Одни собирали коренья, другие били копьем угрей, и только немногие оставались у хижин.
Я заметил, что одного человека куда-то послали, то ли за какой-то особой едой, то ли к другому племени с поручением, несомненно касающимся меня, - напутствуя своего посланца, австралийцы то и дело показывали в мою сторону.
Несколько дней спустя я уже чувствовал себя как дома и, желая быть полезным, носил воду, собирал дрова или выполнял другую работу. Однажды мне захотелось искупаться в реке. Австралийцы очень скоро заметили мое отсутствие и, решив, что я сбежал или заблудился, бросились на поиски.
Возвратился я в одно время с тем, кого посылали с поручением, как я предполагал, к соседнему племени. С посыльным был молодой человек, по-видимому, он пришел приглашать нас в гости. На следующий день наше племя покинуло берег лагуны и, пройдя по лесу несколько миль, достигло лагеря соседей. Чуть поодаль от них мы на скорую руку поставили шалаши или соорудили заслоны от ветра. Когда мы кончили работу, меня поручили заботам супружеской четы из соседнего племени.
Муж приходился братом убитому, из чьей могилы я вытащил копье, а молодой человек, передавший нам приглашение, был его сыном, а значит, если рассуждать так, как рассуждают австралийцы, моим дражайшим племянником. Смею вас заверить, я вовсе не считал, что как истый дядюшка должен отвечать за поступки родственничка, которого вовсе не рассчитывал встретить в таком месте и при столь странных обстоятельствах.
Одно меня утешало: если он, как это часто бывает среди молодых людей его возраста в цивилизованных странах, станет повесой, он не сможет транжирить деньги и мне не грозит, что в один прекрасный день я буду вынужден расплачиваться с его портным или по другим счетам… Многие дяди сочли бы себя счастливцами, если бы могли утешаться подобной мыслью.
Ночью опять было большое корробори, снова австралийцы трясли мне руки и поздравляли с возвращением на землю. Когда церемония закончилась, мои новые родственники отвели меня к себе в хижину и угощали кореньями, смолой и жареным мясом опоссума. Впервые после того, как я расстался с моими товарищами с «Калькутты», я ел мясо, и оно показалось мне чрезвычайно вкусным. Кроме того, хозяева преподнесли мне накидку из шкуры опоссума, а я в обмен подарил моей благоприобретенной невестке свой старый пиджак, хотя к этому времени он уже вовсе не годился для носки. Вряд ли нужно говорить, что пиджак придал женщине необычайную элегантность и что обмен подарками способствовал упрочению наших родственных уз.
Утром меня разбудили шум и крики. Выглянув из шалаша, я увидел, что австралийцы угрожающе размахивают копьями, и решил, что назревает ссора. Тут следует заметить, что копья австралийцев представляют собой весьма грозное оружие. Одни имеют около двенадцати футов в длину и заострены на конце, другие, сделанные из особого тростника, вполовину меньше. К ним прикрепляют наконечники из дерева, обтачиваемые твердыми острыми камнями или раковинами. Кроме того, австралийцы пользуются бумерангом, имеющим форму полумесяца.
Все это хорошо известно тем, кто живет в Австралии, но я тешу себя надеждой, что о моих приключениях прочтут и в других странах: поэтому-то я привожу подробности, которые иначе могли бы показаться излишними.
Хозяева и гости долго петушились друг перед другом, а потом и в самом деле началась драка. Когда мои родственники - для удобства я впредь буду их так называть - убедились, что дело принимает серьезный оборот, они отвели меня в сторону и оттуда стали наблюдать за сражением. Да-да, это было настоящее сражение. Одному человеку пропороли бедро, его унесли в лес и там вытащили копье из раны. Женщина из племени, ставшего мне теперь родным, также была пронзена копьем и тут же умерла. Наконец мир был восстановлен. Все разошлись, за исключением приблизительно двадцати соплеменников убитой женщины. Они разложили большой костер, положили ее тело в огонь и подбросили столько дров, что труп довольно быстро сгорел. Тогда австралийцы сгребли пепел в кучу, а сверху воткнули палку, которой покойница выкапывала коренья. *
После этого все разбрелись в разные стороны. Мои родственники и еще одна семья облюбовали себе местечко в лесу, где мы довольно долго жили без особых происшествий. Питались мы почти исключительно кореньями, которые днем собирали женщины. Иногда мужчинам удавалось выгнать из дупла подгнившего дерева опоссума или убить копьем кенгуру, и они возвращались домой с богатой добычей. Приносили они и бумера **, мясо которого мне очень нравилось.
Уверившись в моей дружбе, австралийцы дали мне копье и деревянный томагавк.
Через несколько недель - впрочем, я уже предупредил, что имел очень смутное представление о времени, - мы покинули насиженное место и присоединились к дружественному племени, насчитывавшему около пятидесяти человек. В этот день состоялось большое корробори. Назавтра мы встретили еще одно племя, и, не знаю уж каким образом, вспыхнула ссора, началась потасовка, и были убиты два мальчика. Тогда я не мог понять, из-за чего возникают распри, но потом выяснил, что причиной всему были женщины. Часто мужчины похищали женщин из другого племени или жены, бросив мужей, уходили к чужакам, что считалось у австралийцев неблаговидным поступком. Когда начинались драки, меня всегда отводили в сторону.
- -
* Способы погребения умерших были у разных австралийских племен очень разнообразны. Кремация применялась только некоторыми племенами юго-восточной части материка. Гораздо шире было распространено зарывание трупа в землю (иногда при этом связывали или уродовали труп из суеверного страха перед ним), «воздушное погребение» (тело клали на помост или на дерево), местами - мумификация путем копчения в дыму, у некоторых племен - даже эндоканнибализм, связанный тоже с суеверными представлениями о магической силе умершего.- Прим. ред.
** Бумер - местное название гигантского кенгуру. Бумер в сидячем положении достигает роста взрослого мужчины, вес его равен трем центнерам. - Х.Р.
- -
После стычки, о которой я говорил, противники разошлись. Наше племя углубилось в лес, где мы поставили шалаши из коры и веток. Но ночью враги напали на лагерь, и, застигнутые врасплох, мы отступили. Трупы убитых во время дневной драки мальчиков лежали в шалаше. Враги отрубили у них конечности и унесли с собой. То, что осталось от трупов, наши люди сожгли, после чего мы пошли к взморью.
Вскоре к нашим противникам, с которыми шел спор из-за женщин, отправили посыльного с предложением встретиться в определенный день в определенном месте для продолжения боя. Дня через четыре он возвратился с сообщением, что вызов принят; мы двинулись к полю брани, причем я, конечно, и не подозревал, куда и зачем мы идем. Когда мы, пройдя миль двадцать, прибыли на обусловленное место, там нас уже ждало пять племен, готовых к бою. Он немедленно начался и продолжался около трех часов. За это время были убиты три женщины: как это ни странно, женщинам обычно больше всего доставалось в племенных войнах.
Постоянные стычки вызывали у меня тревогу, потому что сражающиеся неизменно показывали в мою сторону, словно ссоры возникали из-за меня. На этот раз я тоже боялся, что буду принесен в жертву ради восстановления мира.
Наконец драка прекратилась. Люди моего племени подошли к тому месту, где я стоял. Они образовали вокруг меня нечто вроде каре и отвели на поляну, где происходило сражение. Когда мы приблизились, воцарилась торжественнее тишина, взоры всех обратились в мою сторону, и мне снова показалось, что сейчас решается моя судьба.
Мной овладел смертельный страх, и, право же, это не удивительно, если всего лишь за несколько минут до этого я видел, как австралийцы, объятые яростью, убивали женщин и детей.
Немного погодя австралийцы все сразу быстро заговорили, потрясая копьями и делая самые невероятные прыжки. Казалось, ими овладело безумие. Затем они трижды что-то прокричали и начали расходиться по домам. Как видите, я снова отделался испугом.
Утром мы вернулись к своим шалашам, и потекла мирная, спокойная жизнь. Дни проходили без каких-либо событий пока однажды не пришел посыльный от другого племени с предложением встретиться.
После двух-трех дней пути мы прибыли к месту встречи. (Время австралийцы отмечают знаками: наносят на руку мелом штрихи И каждый день один стирают). Нас уже ожидало много австралийцев.
В этот вечер состоялось большое корробори, а утром все в самом радушном настроении отправились охотиться на кенгуру. Это была первая охота, в которой я участвовал, и, естественно, с большим интересом приглядывался ко всему, что происходило вокруг. Став поневоле членом племени, я хотел принимать участие во всех его делах.
