Шокирующая архитектура - Александра Васильевна Жукова
Этот замечательный архитектурный ансамбль будет на долгие годы связан с воинской славой России, поскольку в 1782 году дворец был передан Екатериной II Капитулу ордена Святого Георгия. Этот высший военный орден России был учрежден царицей именно в ходе победоносной «румянцевской» военной кампании в 1769 году, поскольку подвиги русских офицеров были настолько славными, что понадобилась особая, чисто военная, награда за личное мужество. В круглом зале Чесменского дворца на втором этаже собирались все носители славного российского ордена, здесь находились георгиевские архивы и документы, здесь проходили торжественные церемонии награждения кавалеров высших степеней, в этих стенах свои награды получали полководцы Суворов и Кутузов. Екатерина II часто посещала дворец, встречалась здесь с георгиевскими кавалерами и отмечала в нем престольный праздник соседнего храма.
Грандиозные торжественные приемы и обеды с присутствием царственных особ во дворце устраивались несколько раз в год, а значит, необходим был настоящий дворцовый сервиз. И царица заказывает большой комплект посуды на 50 персон, обеденный и десертный, состоящий из 950 предметов. Казалось, что же здесь удивительного, обычное дело для придворных будней. Удивительна тема, которой посвящен этот сервиз, такой заказ мог сделать только большой любитель и знаток архитектуры! Государыня пожелала, чтобы сервиз для нового дворца был украшен… архитектурными пейзажами Британии: изображениями английских поместий, видами валлийских городов и особняков, шотландских замков и аббатств, старинных крепостей и усадебных парков. «Хочу, чтобы вся Англия была у меня на столе!» – так в 1774 году сформулировала заказ Екатерина II знаменитому английскому художнику-керамисту Джозайе Веджвуду, такой проект был под силу только ему. Фабрика Веджвуда выпускала фаянсовые изделия особого сливочного цвета очень изысканных форм, что и понравилось русской царице. Каждый предмет был расписан вручную сепией, в обрамлении дубовых ветвей был изображен элегантный пейзаж. Всего насчитывалось 1222 вида, ни один не повторялся, создавая уникальную панораму всей Британии. Перед отправкой в Россию Веджвуд устроил выставку в Лондоне, она имела широкий резонанс и сыграла значительную роль в создании позитивного имиджа Российской империи.
Тарелка из сервиза
«Зеленая лягушка». 1774
Возникает вполне резонный вопрос: откуда такое желание у императрицы? Почему именно архитектурные виды и почему именно Англия? Декор с архитектурными видами был одним из самых излюбленных в эпоху классицизма, они пришли на смену капризным пасторальным сценам и прихотливым цветочным гирляндам стиля рококо. А для русской самодержицы все, что было связано со строительством и зодчеством, было особенно дорого, так как еще со времен ораниенбаумской юности Екатерина Алексеевна серьезно увлекалась устройством садов и убранством интерьеров. А почему именно английские пейзажи привлекли внимание царицы? Вероятно, причина в увлеченности ландшафтными парками, которые впервые появились на туманном Альбионе. В 1772 году Екатерина II писала французскому философу Вольтеру: «Я теперь до безрассудства люблю английские сады, изогнутые линии, отлогие склоны, петлеобразные пруды, острова из твердого грунта, и я глубоко презираю прямые линии».
Общеизвестно, что императрица была поклонницей классицизма, но, обратившись к английской эстетике, она увлеклась готикой, поскольку в Англии характерный для классического стиля пиетет перед античностью принял видоизмененные формы. Для британцев античностью «стало» собственное Средневековье, в эстетику которого они с наслаждением погрузились, вот откуда мода на готическую архитектуру. Поэтому новый путевой дворец Екатерина рекомендовала Фельтену выстроить в готическом стиле, подобно крепости или замку. И опытный зодчий исполнил августейшую просьбу, он использовал треугольную планировку Лонгфордского замка XVI века, ввел стрельчатые арки и окна, зубчатые навершия башен. Еще более смелое влияние неоготики заметно в Чесменской церкви, которая в плане представляет готический четырехлистник, фасады храма украшены вертикальными тягами и зубчатыми карнизами, а традиционные для православия пять главок сопровождают иноземные островерхие пинакли. И Чесменский архитектурный ансамбль, и веджвудский сервиз были заказаны в один и тот же победный год – 1774-й, очевидно, что оба эти заказа связаны между собой стилевым единством и являлись частями общего замысла Екатерины.
Кажется, повествуя о победах, орденах, дворцах и сервизах, мы совсем забыли про лягушку. Исправляем оплошность: теперь о том, откуда взялась «сия амфибия» во всей этой истории. Легенда гласит, что в конце июня 1770 года Екатерина Вторая направлялась из Петербурга в Царское Село, на седьмой версте Царскосельского тракта ей встретился гонец, который принес радостное известие о победе Орловской эскадры в бухте Чесма. Это счастливое место царица решила отметить постройкой нового путевого дворца и спросила, как оно называется. Выяснилось, что название окружающие места имеют старое, еще финское – «Кекерикексинен», что в переводе означает «лягушачье болото».
А вот другая версия названия. Откуда же слово «кекерике»? А что такое с детства знакомое «Брекекекекекс»? Все мы вспомним сразу сказку Ганса Христиана Андерсена «Дюймовочка». Жаба тащит в скорлупке Дюймовочку – невесту для своего сына. Он видит невесту и восторженно восклицает: «Коакс, коакс, брекекекекс!» Необычное звучание; ведь и по-русски, и по-фински, и по-датски лягушки квакают похоже: «Ква-ква». Почему же в сказке 1835 года у датчанина Андерсена указано «брекекекекс», созвучное с «кекерикекс», с 1768 года нанесенное на карту Петербурга?
Дело в том, что и у Императрицы нашей Екатерины Алексеевны, и у Андерсена было, в отличие от нас, классическое образование. И они знали комедию «Лягушки» Аристофана. По сюжету древнегреческий бог Дионис спускается в Аид, подземное царство, и, переправляясь через реку Стикс, гребет в такт лягушачьей песне: «Брекекекекс, коакс, коакс!». Если кто слушал «хор» лягушек, то кроме одиночных «ква» или «коакс», мог заметить и заливчатое «ке-ке-ке-ке-ке». В справочниках звукоподражаний животных вы увидите, что в отличие от русских, финских, датских и прочих европейских лягушек, квакающих «ква, kwa», греческие квакают как в античной комедии Аристофана: «брекекекекекс». Однажды, приглашая Григория Потемкина на обед во дворец, императрица Екатерина прямо называет его «en grec Кекерекексино», то есть указывает на греческое (а не финское) происхождение этого названия.
Так новая царская загородная резиденция стала называться Кекерикексинский дворец. А когда дело дошло до сервиза, то Екатерине показалась забавной затея, чтобы каждый предмет из комплекта был украшен гербом дворца, для которого предназначался. Поскольку у строящегося дворца еще
