Ольга Баумгертнер - Связующая магия
Вилен вернулся и поставил передо мной на столик какую-то статуэтку. Я так и не понял, что за существо запечатлели в камне.
- Неудачный подарок, сделанный моими коллегами по работе, - чуть смутился врач. - Но хоть на что-то он пригодится. Если ударить по нему - во все стороны брызнет крошево. Если же ваш меч окажется не простым, значит, ничего этого не последует.
- Конечно, - я взмахнул клинком, и статуэтка осталась стоять, как стояла.
На челе врача собрались недоуменные морщины.
- Хотите сказать, что вы уже сделали это?
- Проверьте.
Он взял статуэтку, и она в его руках развалилась на две половинки. Врач воззрился на зеркально гладкий срез.
- Немыслимо! - он провел пальцем по срезу, и в его голосе проскользнуло невольное восхищение. - Идеально гладкая поверхность!
Он посмотрел на меня и поставил статуэтку на стол.
- А можно еще раз, только медленнее?
Я фыркнул.
- А потом вы расскажите, что меня интересует, доктор.
Я исполнил его просьбу, и статуэтка оказалась разделена уже на четыре сегмента. Он снова осмотрел срезы фигурки.
- Собственно, я почти все сказал. У Игнифероса оказалась идеально гладкая рана. Нам осталось только пригнать половинки органов друг к другу и сшить хирургической иглой. Вам ведь наверняка известно, чем менее рваные края раны, тем быстрее она заживает.
- Но он был мертв, - заметил я. - Как вы оживили его?
- Боюсь, мой ответ не уляжется в пару предложений, - отозвался Вилен. - Для того чтобы понять, вам потребуется изучить анатомию и еще массу врачебных наук. Люди тратят на их изучение годы.
Я посмотрел на него с недоумением.
- Вы не сможете объяснить мне? Это так сложно?
- Если сказать в нескольких словах… При наступлении смерти, мозг остается жив еще некоторое время. И если предпринять попытки вернуть тело к жизни, то человека возможно оживить. Вы, верно, полагали, что если сердце не бьется, человека оживить невозможно?
Я нахмурился.
- У нас после этого уже никто не оживал. Правда, есть снадобья, которые почти останавливают сердце, погружая в сон, похожий на смерть, но никто не умирал при этом. Я все-таки не понимаю…
- Тогда вам придется потратить достаточно много времени, чтобы разобраться в тонкостях, - заметил Вилен. - Но я не вижу особо смысла. Зачем вам это?
- Знаете, когда я впервые оказался в вашем мире, его устройство мне показалось понятным - механика, использование электричества… Но я всегда считал, что если кто-то умирает, он умирает навсегда. И, пожалуй, меня раздражает, когда я чего-то не понимаю. Если вы сможете заполнить этот пробел, я готов заплатить названную вами цену.
Ему не пришлось думать долго.
- Вы сможете сделать наши инструменты такими же острыми, как ваш меч? - спросил он. - Наши больные смогли бы гораздо быстрее поправляться.
- Пожалуй, да.
- Я так понимаю, вы нигде не остановились? Если желаете, можете пожить здесь. У меня есть комната для гостей. Хотя… вы ведь знатного рода и вероятно обстановка слишком скромна.
- Я не привык к роскоши, - заметил я с легкой насмешкой. - В отличие от моего дядюшки.
- Он вполне заслужил это, - отозвался Вилен. - Сделал для нас многое.
- Например?
- Он управлял погодой, с которой у нас большие проблемы. Его маги восстанавливали природу, которая в нашем мире почти зачахла.
- А он сказал, что виной тому ваши механизмы? - поинтересовался я.
- Да, но мы не можем позволить себе отказаться от них. Это невозможно… Для нас это то же самое, что вам отказаться от магии.
- Ну да, - я фыркнул, - Фартап и остальные отказались от магии, когда вокруг оказались машины, делающие все сами.
- Им это понравилось. Вам нет?
- Нет, если честно, мне ваш мир совсем не нравиться. Но месяц я его потерплю.
- В еде вы тоже, надо полагать, непривередливы? - поинтересовался он. - А что ест ваше животное?
- Что обычные лошади. А я, пожалуй, в еде все же привередлив.
- Ну что ж, - он развел руками. - Постараюсь прокормить вас.
- А золото у вас в ходу? - спросил я, бросив ему монету.
Он поймал ее.
- Сгодится. Однажды Игниферос рассказывал, что оно, как ни странно, в ходу во всех мирах, как, впрочем, и серебро. Удивительно, не правда ли? Такие разные миры, разные люди, народности. Но расплачиваться приходится одним и тем же.
- Вот как? Дядя рассказывал вам про миры?
- Да. Мы часто с ним беседовали, пока он поправлялся после операции. Он тогда еще посмеялся над собой, вспомнив, что всегда считал лекарей в светлой обители самыми бесполезными ее обитателями. Говорил, что маги редко болеют.
- Это правда.
- Но ведь у вас часто случались войны. Неужели врачеватели не пригодились раненым?
Я посмотрел на мокрое от дождя окно.
- Вам случай с Игниферосом ни о чем не говорит?
Вилен сник.
- Да, да, я понял - ваша магия смертельна, и цель ваших воинов - вовсе не ранить противника…
- Как и со стороны светлой обители, - добавил я. - Наша общая история темна. Но возможно, она когда-нибудь изменится.
Вилен задумчиво кивнул и сделал знак следовать за ним. Он показал мне довольно просторную комнату для гостей. Кроме кровати и письменного стола здесь имелся диван с низеньким столиком и отдельная ванная. Через несколько минут Вилен принес миску овса для Шэда и пригласил меня поужинать. Поели мы молча. Врач, похоже, о чем-то сильно, задумался. Я поблагодарил его за ужин и вернулся в свою комнату. Шэд тоже уже поел. Разлегся на ковре посреди комнаты, положил голову на лапы и задремал. А я уселся за чтение.
Утром за завтраком Вилен устроил мне неприятный сюрприз.
- Я подумал - все оказывается гораздо сложнее, - заявил он. - Все книги по медицине, которые я мог предложить вам для чтения - на языке людей. Как и все лекции по врачебной школе. К тому же, чтобы прослушать их понадобиться не один год…
- Я думал, что вы мне сами объясните, - заметил я хмуро.
- Это исключено! - возразил он. - У меня есть работа и я должен находиться в больнице и лечить людей. Я жизненно необходим для них.
Я долго и раздумчиво смотрел на него, что он поднялся со своего места.
- Фартап сказал мне, что вы обещали не причинять вред ни мне, ни какому-либо другому человеку в нашем мире.
- Это было бы крайне глупо с моей стороны.
- Вы опасаетесь Игнифероса?
- Скорее наоборот. Но я не хочу с ним ссориться, тем более из-за вас. У меня есть другое предложение…
Я рассказал Вилену о гипномагии.
- Вы хотите сказать, что можете проникнуть в мой разум и почерпнуть необходимые знания так же легко, как если бы прочли книгу? - поразился он.
- Да. Еще таким образом можно попробовать изучить ваш язык… Хотя, скорее всего, читать принесенные вами книги не понадобится.
- Я не уверен… Вы можете увидеть слишком личное…
- Я не собираюсь полностью просматривать ваш разум - только то, что меня интересует…
- Это возможно? Вы уже пробовали избирательно просматривать мысли?
Я кивнул. Вилен задумался.
- Как долго это продлиться? И что я буду ощущать?
- Не знаю. Но не думаю, что это займет больше трех часов. Ощущать - ничего. В худшем случае заработаете головную боль, особенно если противиться.
Вилен, размышляя, прошелся по кухне.
- Хорошо, я согласен. Можете попробовать сделать это сегодня - у меня как раз выходной день.
За три часа я, конечно же, не управился. Информации оказалось больше, чем я думал, к тому же мы часто прерывались, чтобы немного отдохнуть и отвлечься. Однако к вечеру мы все же закончили, заплатив за свое усердие головной болью. Вилен глотал какие-то таблетки, которые, похоже, нисколько ему не помогали. А я достал специальную смесь трав, изготовленную Мерлиндой. Я заварил ее и, вдыхая аромат, не спеша пил по глотку горьковатый напиток. Я знал, что она собирала некоторые из этих трав в предгорьях, недалеко от Брингольда. Из-за знакомого запаха мне на миг показалось, что я вернулся домой. Головная боль отступила, но вернулась боль другого рода. Пробужденные воспоминания так сдавили душу, что у меня едва не навернулись слезы. «Что ж это такое? - подумал я с горечью. - Прошел только месяц, а мне так плохо. Как я вынесу эти четыре года?» Я разозлился на эту свою слабость, но тут меня отвлек Вилен.
- Что вы пьете? - полюбопытствовал он, морщась. - Это помогает от головной боли?
- Мне да. Хотите попробовать?
- Если можно. Не слишком приятный процесс эта ваша гипномагия.
- Это точно, - я отлил из своей кружки в его стакан. - Только оно горькое. Все лекарства моей матери жутко горькие.
- Ваша мать занимается медициной? - удивился Вилен.
- Она готовит лучшие снадобья в обители.
Он осторожно попробовал темно-золотистый отвар, скривился, но выпил. Через пару минут морщины на его лбу разгладились.
- Удивительно, как быстро помогло. Вы не знаете случайно состав?
- Знаю, но у вас эти травы не растут. Они и в Бинаине встречаются только в предгорьях.
