Смерть и жизнь больших американских городов - Джекобс Джейн
Впрочем, наряду с отчуждённостью, в таких местах встречается и заслуживающая внимания «совместность». Вот что рассказывает об этом типе взаимоотношений миссис Лурье:
Часто бывает так, что две женщины из разных зданий встречаются в прачечной, узнают друг друга и, пусть они даже у себя на Девяносто девятой улице ни разу словечком не перекинулись, вдруг становятся «лучшими подругами». Если у одной из них уже есть одна-две подруги в её доме, вторая, вполне вероятно, войдёт в этот кружок и затем начнёт заводить собственные знакомства, но не со своими соседками по дому, а с соседками подруги.
Эти дружеские отношения не образуют постоянно расширяющегося круга. Просто в жилом массиве возникают кое-какие нахоженные тропки, но через некоторое время его обитатели перестают знакомиться с новыми людьми.
Миссис Лурье, которая с большим успехом трудится в Восточном Гарлеме в социальной сфере, изучила историю многих былых попыток создавать в рамках жилого массива организации жильцов. По её словам, именно пресловутая «совместность» стала одним из факторов, препятствующих этим попыткам. «В этих массивах достаточно людей с лидерскими задатками, — говорит она. — Там есть очень способные люди, чудесные по своим качествам, но чаще всего получается так, что в процессе организации лидеры находят друг друга, с головой втягиваются в социальную жизнь друг друга, и дело кончается тем, что они только друг с другом и разговаривают. Они не находят последователей. Как правило, все вырождается в неэффективные клики. Нет нормальной публичной жизни, вот в чем дело. Сама механика узнавания о происходящем вокруг очень затруднена. Все это делает здесь простейшие социальные завоевания крайне проблематичными».
Жители городских участков, не возводившихся по жёстко заданному проекту, но все же испытывающих недостаток в местной коммерции и тротуарной жизни, иногда, похоже, сталкиваются с теми же проблемами, что и обитатели государственных жилых массивов, вынужденные делиться многим или ничем. Недаром исследователи, пытавшиеся понять секреты социальной структуры одного унылого «серого» района Детройта, пришли к неожиданному выводу, что никакой социальной структуры там нет.
Социальная структура тротуарной жизни отчасти опирается на людей, которых можно было бы назвать самоназначенными публичными персонажами. Публичным персонажем становится всякий, кто постоянно контактирует с широким кругом горожан и в достаточной мере заинтересован в том, чтобы стать публичным персонажем. Публичный персонаж для исполнения своих функций не обязательно должен обладать особыми талантами или мудростью, хотя нередко он ими обладает. Человек просто должен быть на месте, и таких, как он, должно быть достаточно много. Его главное качество — публичность, то, что он имеет депо с множеством разнообразных людей. Благодаря ему передаются новости, представляющие уличный интерес.
В большинстве своём публичные тротуарные персонажи постоянно находятся на одних и тех же публичных местах. Это владельцы магазинов, баров и других заведений. Их можно назвать базовыми публичными персонажами. Все прочие публичные персонажи на тротуарах крупных городов зависят от базовых — по крайней мере косвенно, поскольку для них важно наличие постоянных уличных маршрутов к этим заведениям и их владельцам.
Две более или менее официальные категории публичных персонажей составляют сотрудники социальных учреждений и пасторы. Как правило, они полагаются на устную уличную новостную сеть, узлы которой находятся в магазинах и прочих заведениях. Например, директор социального учреждения на нью-йоркском Нижнем Истсайде обходит уличные заведения регулярно. В химчистке, где приводят в порядок его костюмы, он узнает о присутствии в округе наркоторговцев. Владелец продуктового магазина сообщает ему, что «драконы» что-то затевают и на них нужно обратить внимание. В кондитерской ему становится известно, что две девицы подбивают «спортсменов» устроить разборку. Один из важнейших для него пунктов получения информации — пустой хлебный ящик на Ривингтон-стрит. Ящик лежит около продовольственного магазина между социальным учреждением, кондитерской и бильярдной и постоянно используется не для хлеба, а как сиденье и место сбора, вокруг которого все время толкутся люди. Если здесь прозвучит сообщение, предназначенное любому местному парню, пусть даже он живёт за много кварталов отсюда, оно непременно и на удивление быстро достигнет его ушей. И наоборот, всякая новость будет стремительно передана по уличной информационной сети к хлебному ящику.
Блейк Хоббс, директор музыкальной школы при социальном учреждении Юнион Сеттлмент в Восточном Гарлеме, подметил, что, когда к нему приходит первый будущий ученик из квартала, расположенного на старом участке с интенсивной уличной жизнью, за ним очень быстро следуют ещё трое или четверо, а бывает, и почти все дети квартала. Напротив, вслед за ребёнком из того или иного жилого массива поблизости, которого удаётся привлечь либо через общеобразовательную школу, либо благодаря затеянному Хоббсом разговору на детской площадке, почти никогда не приходят его соседи. Где нет публичных персонажей и тротуарной жизни, сведения не передаются.
Помимо стационарных публичных персонажей в заведениях, выходящих на тротуары, и узнаваемых многими подвижных публичных персонажей, на улицах больших городов встречаются различные специализированные публичные персонажи. Любопытно, что некоторые из них помогают и другим горожанам обрести лицо. В одной сан-францисской газетной статье, описывающей повседневную жизнь вышедшего на пенсию тенора в таких публичных местах, как ресторан и площадка для игры в бочче, читаем: «Про Мелони говорят, что силой своего эмоционального воздействия, театральностью манер и неувядающей любовью к музыке он косвенно помогает многим друзьям и знакомым обрести ощущение собственной значимости». Очень хорошо сказано.
Чтобы стать специализированным тротуарным персонажем, не обязательно обладать таким артистизмом или таким личным обаянием — достаточно иметь ту или иную полезную многим особенность или специальность. Это несложно. Я тоже какой-никакой специализированный тротуарный персонаж на нашей улице, чем я, конечно, во многом обязана фундаментальному присутствию на ней базовых, стационарных публичных персонажей. Все началось с того, что район Гринвич-Виллидж, где я живу, затеял долгую и тяжкую битву за спасение его главного парка, который вознамерились рассечь надвое автомагистралью. В ходе битвы я по просьбе её организатора, живущего на другом конце Гринвич-Виллидж, взялась разнести по всем магазинам на части нашей улицы стопки петиционных карточек с протестами против строительства дороги. Покупатели получали возможность подписывать карточки, и время от времени я их собирала[8]. Ввязавшись в эту, в общем-то, курьерскую деятельность, я автоматически стала тротуарным публичным персонажем, специализирующимся на петиционных стратегиях. Вскоре, к примеру, мистер Фокс, владелец магазина спиртных напитков, заворачивая для меня бутылку, спросил у меня совета о том, как нам заявить городские власти ликвидировать застарелое бельмо на глазу — давно уже не действующую и представляющую опасность общественную уборную около его угла. Если бы, сказал он, я взялась сочинить петицию и нашла эффективный способ представить её в муниципалитет, он партнёрами напечатал бы карточки и обеспечил их распространение сбор. Через некоторое время в окрестных магазинах появились петиции о сносе уборной. Сейчас на нашей улице много общественных экспертов по петиционной тактике, в их числе есть и дети.
Публичные персонажи не только узнают и распространяют новости, так сказать, в розницу. Они общаются друг с другом и вследствие этого передают сведения оптом.
Жизнь тротуаров, насколько я вижу, проистекает не из каких-либо особых качеств или талантов, развитых в тех или иных группах населения. Она возникает в том случае, когда для неё есть конкретные, ощутимые условия, которые должны выполняться повсеместно и щедро. Это ровно те же условия, что необходимы для безопасности на тротуарах. Если этих условий нет, то нет и уличного общения между людьми.
