WILLIAM BUCKLEY - THE LIFE AND ADVENTURES OF WILLIAM BUCKLEY

- -

Мы жили на равнине припеваючи - опоссумов было много, да и коренья тут росли превосходные. В жареном виде они имели сладковатый привкус, напоминавший мне каштаны, а по белизне не уступали муке.

Следующая наша стоянка была в Марриокке, изобиловавшем белками *. Едва мы успели поставить шалаши, как большинство мужчин отправились далеко на охоту. С женщинами и детьми оставались кроме меня еще человек шесть мужчин.

Перед уходом охотники, следуя обычаю, нанесли на руки штрихи, чтобы по ним определять, сколько дней они будут отсутствовать; то же самое сделал один из тех, кто оставался в лагере.

Стирая каждый день штрих, он будет знать, сколько прошло времени.

Только наши охотники ушли, как поблизости поставило шалаши какое-то племя. Чужаки не скрывали своей враждебности и дошли до того, что убили копьем мальчика и девочку. Это послужило поводом к драке, которая продолжалась около часа. Убедившись, что мы не так беззащитны, как им казалось, противники отступили. Мы же послали к охотникам гонца с вестью о том, что произошло. Те немедленно вернулись и устроили военный совет, чтобы решить, стоит ли преследовать неприятеля. В результате начались энергичные военные приготовления: мужчины разрисовывали свои тела белой глиной и приводили оружие в порядок.

- -

* Не следует думать, что эти «белки» сродни нашим. Бакли имеет в виду маленьких сумчатых, которые, как и опоссум, относятся к семейству Phalangeridae . - X. Р.

- -

Причиной нападения на нас была, по-видимому, очень старая вражда из-за женщин. Как это ни грустно, я должен признать, что все зло шло от этих прелестниц. Впрочем, начиная со времен Адама так оно было, есть и будет, так почему же очаровательные австралийские Венеры, едва прикрывающие свою наготу, должны составлять исключение из правила? Будь я на их месте, я бы этого тоже не допустил *.

Утром мои сородичи, вооруженные до зубов, выступили в поход, кипя от негодования при мысли о том, что трусливые враги вероломно напали на женщин и детей; те, кто остался в лагере, похоронили убитых. Через два дня карательная экспедиция вернулась. Несколько человек были тяжело ранены, но это не могло омрачить общую радость по поводу того, что месть свершилась и двое врагов убиты.

Затем мы отправились в Баллакиллок. Там мы застали племя, которое уже несколько дней жило в шалашах из коры и веток. Сначала у нас были очень хорошие отношения, но дело не обошлось без драки, в которой копьем пропороли бедро двадцатилетней женщине из нашего племени, без разрешения родителей бежавшей из отчего дома с чужаком.

Как только потасовка прекратилась и стало тихо, мужчины пошли на озеро ловить рыбу, а женщины занялись своими обычными делами, оставив раненую в шалаше. Воспользовавшись этим, соблазнитель вторично похитил девушку. Обнаружив это спустя несколько часов, племя поклялось отомстить беглецам.

Примерно через неделю мы снялись с места и некоторое время шли почти без отдыха, останавливаясь только на ночь. По пути мы охотились на белок и опоссумов, их шкуры очень высоко ценятся австралийцами.

Есть еще одно животное, мясо которого австралийцы употребляют в пищу, - карбор **. Ростом он не больше собаки, туловище у него короткое и толстое, голова непропорционально большая, лапы очень короткие и вооружены когтями, прикрытыми густой вьющейся шерстью светло-коричневого цвета. Карбор живет на ветках высоких деревьев. Только ночью он спускается на землю и ест траву и коренья, составляющие его основную пищу. Будучи раненым. карбор издает душераздирающие вопли, напоминающие плач обиженного ребенка. Точно так же он кричит по ночам, и во время моих одиноких странствий его стенания часто не давали мне заснуть. Карбор - совершенно безобидное существо, легко поддающееся приручению. Его мясо очень вкусно и похоже на свинину. Детенышей карбор носит в сумке под брюхом, совершенно так же, как кенгуру. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, он очень подвижен и не хуже белки прыгает с ветки на ветку.

- -

* Позднейшие наблюдатели и исследователи австралийцев не раз подтверждали, что очень часто межплеменные и межродовые столкновения происходили из-за женщин. - Прим. ред.

** Карбором Бакли, очевидно, называет коала. В эвкалиптовых лесах штата Виктория благоприятные условия для этого смешного обитателя деревьев. - X . Р.

- -

Наш путь лежал в Монваке. Там у небольшого ручья, впадающего в Барвон, мы должны были встретиться с другим племенем, но, придя на место, обнаружили, что никого нет, и отправили вперед посланца оповестить о своем приближении. Наконец нам удалось отыскать это многочисленное племя. В момент нашего появления его люди были заняты тем, что разрисовывали себя глиной, готовясь, очевидно, к какому-то важному событию. Мои родичи тут же последовали их примеру, беснуясь при этом так, словно они обезумели. К вечеру появилось еще одно племя. Впереди шагал юноша, похитивший нашу девушку, а уже за ним тесной толпой следовали остальные. Увидев это, я сразу понял, что драки не миновать.

Пришельцы уселись на свои накидки группами по пять-шесть человек, держа в руках наготове копья, щиты и вадди. Затем вперед выступил похититель нашей девушки. К его телу в нескольких местах нитью из скрученной шерсти опоссума были привязаны пучки перьев эму. Он начал выделывать замысловатые прыжки, вызывая наших мужчин на бой. Вызов, очевидно, был принят - кто-то метнул бумеранг, который задел ногу юноши. Вслед за тем из наших рядов было брошено копье, но юноша ловко прикрылся от него щитом. Он и после этого продолжал прыгать и вертеться, пока один из наших людей не приблизился к нему со щитом и вадди. Вот тут-то дело приняло серьезный оборот!

Удар следовал за ударом, и наконец щит заносчивого юноши разлетелся на куски и ему оставалось защищаться только вадди. Противник, воспользовавшись своим преимуществом, сокрушительным ударом по голове сбил его на землю. Юноша моментально вскочил, хотя кровь ручьями текла по плечам и спине, но его друзья закричали «довольно!» и пригрозили, что все вступят в драку, если раненого не оставят в покое. Угроза подействовала, и вскоре все разошлись. Так кончилось это дело, которое, казалось, могло иметь куда более серьезные последствия.

На следующий день мы переселились к довольно большому пресноводному озеру и разбили поблизости от него лагерь, хотя, может быть, не совсем там, где бы нам хотелось, потому что мы заметили на противоположном берегу незнакомое племя. Ночью с той стороны до нас доносился сильный шум. Когда рассвело, выяснилось, что спящие подверглись нападению, и мы поспешили на помощь пострадавшим.

Страшное зрелище предстало нашим глазам: вокруг лежали женщины и дети, раненные и искалеченные. Некоторые несчастные пытались найти спасение в озере и утонули. Только немногим удалось спрятаться в камышах… Мы предложили им помощь и защиту, и они отправились к нашим шалашам.

Убитых мы не стали хоронить, чтобы не терять времени даром: нас было мало, а враг мог нагрянуть в любой момент. Поэтому мы покинули озеро и возвратились в Мудеварри, где провели несколько месяцев.

Пока наше племя стоит на одном месте, мне, пожалуй, пора рассказать о быте австралийцев.

Итак, племена разделены на семьи, вернее говоря, состоят из семей *. Племя насчитывает от двадцати до шестидесяти семей. У них нет вождя, который властвовал бы над всеми, но хороший охотник, приносящий наибольшую пользу своим соплеменникам, пользуется всеобщим уважением и может иметь больше жен, чем другие мужчины.

Австралийцы стараются хранить в памяти свою родословную и, как я уже говорил, избегают жениться на родственницах, за одним исключением: каждый вправе взять себе в жены вдову или вдов своего покойного брата. Если женщина сопротивляется, ей почти неизбежно угрожает смерть, так неукоснительно соблюдается этот закон**.

Австралийцы очень добры к детям, но ребенка, считающегося незаконнорожденным, убивают без всякого сожаления. Такая же участь ждет первенца женщины, которая была обещана в жены одному, а досталась другому. Если бы не эти бесчеловечные обычаи, племена были бы гораздо многочисленнее.

- -

* Не совсем ясно, в каком смысле Бакли употребляет здесь выражение «семья» (family). Индивидуальная, или малая, семья не составляла у австралийцев самостоятельной общественной единицы. Хотя по временам отдельные семьи, каждая сама по себе, занимались поисками пищи, охотились, по большей части локальная (или родовая) группа, состоявшая из нескольких десятков людей, вела совместную хозяйственную и общественную жизнь. - Прим. ред.

** Обычай экзогамии соблюдался строго у всех австралийских племен. Обычай левирата (женитьбы на вдове умершего брата) был тоже широко распространен. - Прим. ред.