Искусство жить. Секреты долголетия от 105-летнего врача - Сигэаки Хинохара
Уровень американской медицины превзошел все мои ожидания. По моим меркам, американская медицина опережала японскую на полвека вперед.
Японские врачи обладают весьма скромными знаниями и навыками, но это не мешает им держаться с напыщенным видом перед пациентами. Когда я понял, что сам такой же, мне захотелось провалиться сквозь землю. Ведь я того не знаю, этого не умею… Чувство стыда возникало постоянно во время той стажировки.
Я обратился лично к Полу Бисону, врачу-терапевту, профессору Университета Эмори, в котором я учился, и каждый день с 7 утра до 6 вечера находился при нем. После шести и до полуночи я оставался в больнице один и переваривал в своей голове то, что увидел за день. Я работал на пределе своих физических возможностей. Порой мне было жалко тратить время на сон и еду.
Учеба в Америке перевернула мое сознание. Я почувствовал, что нужно начать свой путь клинициста заново. И я не знал, куда меня выведет эта дорога.
«Нельзя присвоить себе знания, полученные в Америке. Они должны стать достоянием всей японской медицины», – я вернулся в Японию, твердо в этом уверенный. Это не просто входило в зону моих личных интересов, но было почти что миссией.
В Международной больнице Св. Луки я предлагал одно заимствованное из Америки нововведение за другим.
«Америка, Америка… Куда нам до нее», – перешептывались за моей спиной коллеги, но я не отступался. Я до сих пор благодарен занимавшему тогда пост главврача Хасимото Хиротоси, который всегда стоял за моей спиной и поддерживал.
С того самого времени лейтмотив моих идей не меняется: мы должны менять систему медицинского образования, чтобы выпускать более квалифицированных клиницистов.
Врачами становятся не просто в стенах университета, а набираясь клинического опыта после его окончания. Сейчас я стал более хорошим врачом, чем был в юности, и потому, что у меня было много пациентов. Что касается смерти, то я был свидетелем ухода из жизни почти четырех тысяч человек. От врача требуется настоящее мастерство именно в последние часы жизни больного. Легкая смерть возможна только в руках хорошего врача.
Этому не научат на лекциях в университете. Этому можно научиться только на практике. Я хотел сделать Международную больницу Св. Луки лучшей научно-образовательной больницей в Японии.
К сожалению, на данный момент отрыв японской медицины от американской составляет около 10 лет. Проблема заключается в том, что любая реформа в Японии претворяется в жизнь очень долго. Еще в 1950-х годах я поднял на обсуждение проблему интернатуры: ее нельзя упразднять в Японии, наоборот, следует развивать и расширять. Наконец, в 16-м году эпохи Хэйсэй (2004 г.) двухлетнее обучение в интернатуре сделали обязательным.
Термин «возрастные болезни» многих вводил в заблуждение. Потребовалось 20 лет, чтобы ввести в оборот термин «болезни образа жизни», который, по моему мнению, лучше описывает эти группы заболеваний, ведь они совершенно очевидно являются следствием образа жизни человека.
У меня сложилось впечатление, будто проще сдвинуть с мертвой точки всю нацию, чем группу ученых, врачей и политиков, в чьем ведении находятся законы об образовании и здравоохранении.
К счастью, чем старше я становлюсь, тем проще мне высказать все, что я думаю, без всякого стеснения.
Молодые люди боятся высказать то, что они на самом деле думают, потому что это может повлиять на их будущие перспективы. Я буду говорить вместо них. Я ничего не боюсь.
Тяжко вариться в страданиях и боли
Но позже вы поймете, какую роль они сыграли в вашей жизни.
Жизнь длинная, и порой попадаешь в водоворот поразительных событий. Самолет, в котором я летел в Фукуоку на терапевтическую конференцию в марте 45-го года эпохи Сёва (1970 г.), был захвачен террористами. В полете девять членов группировки «Красная армия Японии» неожиданно выхватили оружие.
Я не понял, что произошло, но быстро схватился за свой пульс. Как-никак я врач. Действительно, пульс выше, чем обычно. Мои ладони вспотели и стали холодными.
После приземления в аэропорту Гимпо нас держали внутри самолета еще 3 ночи и 4 дня. У всех членов «Красной армии Японии» был динамит – если бы они что-то сделали, погибли бы все. Я находился в условиях жесточайшего стресса, но сейчас, спустя долгое время, я не могу вспомнить то чувство страха.
Какие бы физические страдания и мучения вы ни испытывали, они сотрутся из вашей памяти, и вы не сможете их воскресить. Все, что я испытывал тогда, стало всего лишь воспоминанием и сегодня вызывает у меня лишь легкое чувство грусти и печали…
Более того, все, что вы имеете сейчас, это результат тех страданий и мучений, через которые вы прошли.
Конечно, вы не понимаете этого в тот момент, когда это происходит, но спустя время осознаете, что именно то событие повлияло на вас.
Оставшись в живых после террористического захвата, я понял, что вся моя последующая жизнь – это дар мне свыше. Я прочувствовал до самой глубины души, как же красива наша планета. Если бы не захват самолета, я бы никогда не пришел к мысли, что надо быть полезным другим людям, а не жить ради себя.
В жизни нет ничего случайного, но это понимание часто приходит уже глубоко после. Горький, тяжелый опыт, без сомнения, делает человека сильнее.
Мне 100 лет, и я все еще жив
Май 2011 года. Доктор Хинохара Сигэаки садится в скоростной поезд в направлении Тохоку
Великое восточно-японское землетрясение заложило семя мира во всем мире
За 100 лет своей жизни я стал свидетелем многих исторических событий. Когда мне было И лет, я собственными глазами видел людей, спасшихся во время Великого землетрясения Канто в 11-м году эпохи Тайсэй и приплывших в порт Кобэ на лодках. В год нападения на Перл-Харбор я начал работать в Международной больнице Св. Луки. Я помню, как лечил людей в условиях недостаточного медицинского снабжения, под постоянный звук сирен воздушной тревоги. Из недавних событий мне вспоминается зариновая атака в Токийском метрополитене в 1995 году, когда в больницу Св. Луки срочно поступило 640 пострадавших, а также Великое восточно-японское землетрясение И марта 2011 года.
И марта. В тот день я, как обычно, работал в своем кабинете в больнице. Почувствовав сильную тряску, я надел защитный шлем и залез под стол. Потом я узнал о разрушениях, вызванных цунами, и
