Сара Ларк - Рай на краю океана
К сожалению, они обошлись с красной бархатной обивкой миссис Кларисс не очень осторожно – оставили целую кучу грязных отпечатков. Лейни придется все это чистить. Девушка вздохнула. Неужели этот день никогда не закончится?..
Вскоре она остановилась перед зданием конторы с готовой для перевозки больного каретой и поняла, что между супружеской четой Лероев полным ходом идет спор. Теперь речь шла уже о том, что Берта хотела ухаживать за Тимом в помещении их частной практики, где у Лероев был и госпиталь на две койки. Доктор же придерживался той точки зрения, что нанятая Ламбертами сиделка может делать все то же самое и дома у Тима. А Тиму понадобится уход на протяжении не одного месяца.
Берта покачала головой, удивляясь мужской недогадливости.
– Сиделка может мыть его и менять повязки, а дальше что? Ты ведь видел Ламбертов! Если ты пошлешь его туда, то уже через неделю он будет в прекраснейшей депрессии! И неужели ты думаешь, что к ним осмелится сунуться хоть кто-то из горняков? Разве только Мэтт Гавейн, да и то один раз в три недели в воскресном костюме. А у нас всегда полно народу. Друзья смогут заходить к нему, все честные женщины города будут засылать к нему дочерей, а девушки мадам Кларисс и без блюстителей порядка обойдутся. – Берта улыбнулась, увидев стоящую в дверях Лейни. – Особенно одна, – добавила она. – Которой он совершенно безразличен…
Илейн покраснела.
Доктор Лерой сдался.
– Ну ладно. Значит, к нам. У нас есть двое мужчин для носилок? И нам нужно по меньшей мере четверо помощников, чтобы переложить его.
Теперь все тело Тима было покрыто бесформенными повязками; грудь тоже была перевязана. Однако руки, похоже, были целы. Это вселило надежду в Илейн. Но она тут же снова побледнела, едва чета Лерой и их помощники подняли раненого и переложили с кровати на носилки, поскольку молодой человек громко застонал.
– Я выстелила карету одеялами, – сказала она.
Берта кивнула ей и пошла за носильщиками к карете.
– Это хорошо, что вы соображаете. Я поеду с вами и попытаюсь удерживать его, чтобы он не качался. А вторая лошадь, чья она?..
Илейн запрягла Баньши, а за каретой привязала Приятеля.
Кивком она указала на Тима.
– Это его. Ламберты забыли о нем. Но нельзя ведь было оставлять его здесь…
Берта усмехнулась.
– Вы поистине святая. Заботитесь о человеке, с которым вас абсолютно ничего не связывает, а потом еще и лошадь его берете. Просто пример для подражания! Возможно, стоит подсказать преподобному отцу идею для проповеди.
Всю дорогу Илейн заставляла Баньши идти шагом, но в темноте ей не удавалось объезжать все ямки. Несмотря на беспамятство, Тим каждый раз вскрикивал, и Илейн постепенно начинала понимать, почему Берта Лерой настаивала на том, чтобы перевезти его сегодня же ночью. Наконец мужчины перенесли Тима в здание, где вели практику супруги Лерой, и Илейн занялась лошадьми. Когда Баньши и Приятель, стоя рядом, принялись с довольным видом поедать сено, она пошла за Лероями в дом.
– Я могу еще чем-нибудь помочь?
Берта Лерой бросила взгляд на хрупкую девушку в испачканном платье для верховой езды. Лейни выглядела бледной и смертельно уставшей, но в глазах ее таилось отчаяние, и Берта поняла, что в ближайшие несколько часов она наверняка не уснет. Самой же Берте нужно было срочно прилечь. Она собиралась спать как убитая.
– Можете остаться с ним, малышка, – после небольшой паузы сказала она. – Кто-то ведь должен быть рядом с ним, когда он очнется. Ничего не случится, его жизнь вне опасности. А если что-нибудь пойдет не так, будите нас.
– А что мне делать, если он проснется? – нерешительно спросила Илейн, следуя за супругой врача в палату.
Тим неподвижно лежал на одной из коек.
Берта пожала плечами.
– Поговорите с ним. Дайте ему попить. А если ему будет больно, пусть примет вот это. – Она указала на приготовленный стакан с похожей на молоко жидкостью, стоявший на ночном столике рядом с графином воды. – После этого он быстро уснет, это очень сильное средство. Просто немного подбодрите его.
Илейн поставила у кровати стул и зажгла лампу на маленьком ночном столике. Верхний свет миссис Лерой выключила. Илейн была бы не против посидеть и в темноте. Но если Тим очнется… вокруг не должно быть темно. В ушах еще звучали слова Роли. Он все время повторял, как темно вокруг…
Илейн просидела у постели Тима до рассвета. Она чувствовала себя изможденной, но настоящей усталости не было; после ужасного дня она наконец-то успокоилась. Тим тоже казался усталым. Илейн только сейчас заметила ввалившиеся щеки и темные круги, появившиеся у него под глазами. И эта угольная пыль повсюду… Илейн взяла в руки стоявшую в комнате миску для умывания и налила туда воды из графина. Вытерла пыль из уголков глаз, мягко провела тряпочкой по всем тем мимическим морщинкам, которые делали его лицо таким озорным, когда он смеялся. При этом девушка тщательно следила за тем, чтобы прикасаться к нему только тряпочкой. Когда ее пальцы случайно коснулись его щеки, она отпрянула, словно пораженная молнией.
После тех ужасных ночей с Томасом она больше не прикасалась ни к кому из мужчин и никогда больше ни с кем не оставалась наедине. И уж тем более ночью, в темной комнате. Она не хотела, чтобы это повторилось. Но сейчас собственные страхи почти смешили ее. От Тима не исходило никакой опасности. И лицо его было приятным на ощупь. Кожа была теплой, сухой, несколько шершавой… Илейн убрала тряпку и робко погладила его лоб, брови, щеки. Убрала волосы со лба и поразилась, какие они мягкие. Наконец она тронула его руки, спокойно лежавшие на одеяле. Сильные, загорелые руки, которые могли схватить. Но она помнила, как нежно держали эти руки поводья Приятеля; во время скачки она поражалась тому, насколько легко он ведет коня. Пальцы Тима были темными от угольной пыли, ногти – сломаны. Неужели он действительно пытался откопать кого-то голыми руками?
Она погладила тыльную сторону его ладони, потом взяла правую руку Тима в свою – и испуганно вскрикнула, когда пальцы молодого человека сомкнулись вокруг ее запястья. Безумие, однако одного слабого пожатия раненого хватило, чтобы девушка вырвала руку и отскочила от койки на безопасное расстояние.
От крика Тим открыл глаза.
– Лейни… – негромко произнес он. – Я сплю… кто кричал, мальчик? – Тим озадаченно огляделся по сторонам.
Илейн молча отругала себя за дикую реакцию. Она подошла ближе и добавила света в лампе.
– Никто не кричал, – сказала она. – А мальчик в безопасности. Вы… Вы в Греймуте, у Лероев. Мэтт Гавейн вас откопал.
Тим улыбнулся.
– А вы заботились обо мне…
И он снова закрыл глаза. Илейн взяла его за руку. Теперь она будет держать ее, пока он снова не проснется, а потом улыбнется ему. Нужно преодолеть свой безумный страх. Главное – следить за тем, чтобы не влюбиться снова.
Когда Тим в следующий раз пришел в себя, было почти утро. Илейн уже не держала его за руку; она уснула в кресле. Теперь она вскочила, стоило ему позвать ее по имени. Мужской голос, будивший ее… Так начиналось всегда, когда Томас… Но это был не жесткий, повелительный голос Сайдблоссома. Голос Тима был звонче и приветливее. А еще он был очень слабым. Илейн сумела улыбнуться ему. Тим заморгал, глядя в окно на зарождающийся день.
– Лейни, ты можешь… вы не могли бы… свет…
Илейн повернула фитиль лампы.
– Шторы… – Рука Тима дернулась на одеяле, словно пытаясь натянуть его на себя.
– Снаружи еще темно, – сказала Лейни. – Но уже наступает утро. Вот-вот взойдет солнце.
Она нервно поднялась и раздвинула шторы. В комнату заглянул первый сумеречный свет.
Тим заморгал. Глаза были воспалены от пыли.
– Я уже думал, что никогда этого не увижу… солнце. И… Лейни… – Он попытался шевельнуться и скривился от боли. – Что со мной? – негромко спросил он. – Адская боль.
Илейн снова села и взяла его за руку. Сердце бешено стучало, но Тим сжал ее пальцы очень осторожно.
– Всего лишь несколько переломов, – сказала она. – Вот… выпейте это… – Она взяла с ночного столика стакан.
Тим попытался сесть и взять его в руки, однако от малейшего движения тело пронзила боль. Он с трудом сдержался, чтобы не закричать, но слабый стон все же вырвался из его горла. Илейн увидела, что на лбу у Тима выступил пот.
– Подождите, я помогу вам. Вам нужно лежать спокойно… – Она осторожно положила руку под его затылок, слегка приподняла и поднесла стакан к губам. Тим с трудом выпил.
– На вкус ужасно, – сказал он, попытавшись улыбнуться.
– Зато помогает, – сказала девушка.
Тим лежал и молча смотрел в окно. С постели ему было видно немного, только вершины гор, несколько крыш, копёр. Но теперь быстро светало.
Илейн вытерла пот с его лба.
– Сейчас боль пройдет, – утешила она молодого человека.
