Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
– Когда мы сможем отправиться, госпожа Герлин? – сменил тему Флорис. – Я знаю, что вам нужно время для того, чтобы уладить все дела, а также попрощаться с семьей. Однако мне… мне не хотелось бы оставлять своих оруженосцев надолго без присмотра.
Он закусил губу – и Герлин поняла. Речь шла не о том, что другой рыцарь не мог позаботиться об усовершенствовании боевой техники оруженосцев в Лауэнштайне. Флорис беспокоился о безопасности своего юного господина.
Герлин спокойно положила еще одно платье в сундук брата.
– Как по мне, так можем выезжать и завтра, – невозмутимо заявила она. – Мои вещи уже уложены, я могу в любой момент дать распоряжение погрузить их на повозку. Или же вы предпочитаете вьючных животных, господин Флорис? Тогда мы сможем быстрее добраться. А что касается моей семьи – Лауэнштайн находится не на краю света. Мой отец всегда сможет навестить меня и моего супруга. Или же мы можем как-нибудь приехать верхом в Фалькенберг. Когда… когда обстановка разрядится.
Крепости Фалькенберг и Лауэнштайн располагались не слишком далеко друг от друга. При быстрой езде путешествие заняло бы не больше трех дней. Однако большая часть пути проходила по гористой местности, покрытой лесом, в некоторых местах по бездорожью. Повозка с приданым Герлин будет только задерживать путников.
Ей показалось, что Флорис вздохнул с облегчением, однако затем покачал головой:
– Вы не должны себя стеснять, госпожа. У нас в распоряжении шесть рыцарей и три оруженосца, которые уже способны постоять за себя. Если приставить четырех человек охранять повозку, вы все равно можете ехать впереди в сопровождении приличествующего вам эскорта. Вы ведь… ездите верхом, не так ли, госпожа?
Некоторые девушки благородного происхождения предпочитали езде верхом путешествия в портшезе, однако Алиенора Аквитанская отучала своих воспитанниц от таких капризов. При ее дворе каждая девочка умела ездить верхом и упражнялась в этом искусстве независимо от того, любила она лошадей или нет. Королева на протяжении многих лет сопровождала своего супруга в поездках по его владениям и настоятельно советовала приемным дочерям не отпускать своих рыцарей одних в дальние поездки.
«В любом случае они не будут вам верными, – простодушно повторяла она. – Однако вы должны следить по крайней мере за тем, чтобы они выбирали любовниц среди хоть как-то воспитанных при дворе женщин. Иначе вашим детям придется наблюдать за тем, как отпрыски их отца работают на полях. Да и крестьяне не глупы. И если одни сыновья будут расти в замке, а другие останутся крепостными, это также может вызвать у подданных недовольство!»
Алиенора также не советовала своим девочкам выбирать послушных мулов для езды, а любимицам дарила небольших, но очень быстрых чистокровных лошадей. У Герлин была энергичная гнедая кобыла-иноходец. На ней она будет скакать так же быстро, как и рыцари на своих боевых конях.
Ответом на вопрос Флориса был утвердительный кивок.
– Я с радостью буду ждать поездки с вами! – воскликнул Флорис, тепло улыбаясь.
Герлин улыбнулась в ответ.
– Я также надеюсь, что путешествие будет приятным, – сказала она. – Однако больше всего я жду встречи лицом к лицу со своим будущим супругом. Когда… как вы считаете, мы сможем заключить брак?
По лицу Флориса пробежала тень.
– Сперва господину Дитриху нужно пройти посвящение в рыцари… – тихо произнес он. – И… есть определенные сложности…
Рюдигер явно навострил уши. Не намекал ли рыцарь на явную неспособность Дитриха участвовать в рыцарских поединках?
Герлин решила не развивать эту тему.
– У нас еще будет возможность обсудить все вопросы, – сказала она Флорису, глазами указывая на любопытного брата. – В конце концов, впереди нас ждет долгое путешествие.
Несмотря на то что Перегрину из Фалькенберга было жаль так скоро расставаться с детьми, он понимал, что это крайне необходимо – возможно, Флорис откровенно рассказал ему о причинах такой поспешности, и теперь отец Герлин знал больше, чем она сама. Распределить рыцарей для эскорта дамы и охраны ее приданого оказалось сложнее, чем организовать скорый отъезд. Флорис де Трилльон дипломатично предложил включить в обе группы старых рыцарей Герлин. Адальберт из Услара должен был ехать в головном отряде, а Леону из Гингста следовало замыкать процессию. Теобальду и Фридхельму было поручено охранять приданое. Только нового оруженосца, Рюдигера, Флорис явно хотел оставить под своим присмотром.
Было очевидно, что рыцарь позаботился о том, чтобы отряд замыкали самые боеспособные мужчины. Наконец, напасть на заполненную сокровищами повозку для рыцарей-разбойников и грабителей было намного проще, чем выкрасть даму благородного происхождения. И все же Леон из Гингста и оруженосец Теобальд роптали на явно не подобающую их положению обязанность охранять повозку. Это возмутило Герлин: в конце концов, охрана ценностей совершенно не противоречила понятию о рыцарской чести. Странствующие рыцари зарабатывали караульной службой, они охраняли даже товары еврейских торговцев.
Флорис де Трилльон несколькими вразумительными словами сразу же поставил на место своего строптивого оруженосца, в то время как Леон настаивал на том, чтобы доверить господину Перегрину уладить этот вопрос. Он явно боролся за власть. Внутри у Герлин все вскипело, когда он заявил, что его отправили в качестве рыцаря госпожи Герлин, а не охранника ценностей.
– Так прислушайтесь к вашей даме и доставьте ее приданое в целости и сохранности в Лауэнштайн! – обратилась она к нему резким тоном. – И даже не вздумайте говорить мне о вашей рыцарской чести! Охрана ценностей нисколько ее не пятнает, это входит в понятие служения даме. Вспомните о Ланселоте, который ради своей дамы не постыдился забраться в телегу!
В глазах Перегрина и Флориса появились смешинки, а вот господин Леон нахмурился. Похоже, эта история была ему неизвестна.
– Моя рыцарская честь не подчиняется никому и ничему! – громко заявил он.
Флорис со свистом втянул воздух. Заявление Леона противоречило кодексу чести: рыцарь должен был беспрекословно служить не только даме, но прежде всего Богу, а после него – своему господину. Он хотел высказать это, да и Герлин готова была отчитать наглеца, причем ее не столько волновали принципиальные вопросы, сколько хотелось избавиться от своенравного рыцаря.
Однако господин Перегрин опередил их обоих, категорически осудил рыцаря, а затем предложил соломоново решение. Он официально назначил господина Леона ответственным за перевозку приданого Герлин. Таким образом, тот больше не подчинялся господину Флорису и, похоже, остался этим доволен. Флорис де Трилльон хотел сделать по этому поводу замечание, однако воздержался, заметив успокаивающий взгляд Перегрина. Ворча, он в конце концов передал своих рыцарей и оруженосцев под начало нового командира и вздохнул с облегчением, когда они не стали возражать по этому поводу.
– Однако я все равно не уверен, что это было разумное решение, – заявил Флорис Герлин на следующий день, когда головной отряд наконец отправился в путь. Леон, размахивая руками, отдавал последние распоряжения относительно погрузки вещей в повозку. Грациозная лошадь Герлин нетерпеливо переступала ногами возле боевого коня рыцаря из Лауэнштайна, и он снова бросал на Герлин восхищенные взгляды, наблюдая за тем, с какой легкостью она обуздывает кобылу. – То, что ваш отец хочет сохранить мир, заслуживает уважения, однако было бы лучше сразу же поставить на место этого рыцаря!
Герлин улыбнулась. В этот день на ней было темное дорожное платье и тяжелый плащ с капюшоном. Солнечную погоду последних дней сменил мелкий моросящий дождь.
– Похоже, вам суждено служить простодушным господам, – поддразнила она рыцаря.
Герлин и Флорис возглавляли отряд всадников, за ними следовали господин Адальберт и Рюдигер – причем старый рыцарь следил за тем, чтобы оруженосец не подслушивал разговоры. Два рыцаря из Лауэнштайна замыкали группу.
Флорис рассмеялся.
– А моя дама за словом в карман не полезет! – в ответ подтрунил он над ней. – Подвергаете ли вы своих рыцарей сердца таким же жестоким испытаниям, как когда-то госпожа Гвиневра?
По крайней мере, Флорис знал историю о сэре Ланселоте и телеге. После того как рыцарь вначале отказался ехать на неподобающем транспортном средстве, его дама запретила ему двенадцать лет появляться при дворе.
– Только если от меня скрывают тайны, – улыбнулась Герлин. – И раз уж мы находимся среди доверчивых господ и других простаков, скажите, господин Флорис, что это за трудности, связанные с посвящением Дитриха в рыцари?
Флорис вздохнул, однако сузившаяся дорога избавила его от необходимости отвечать. Жители Фалькенберга редко принимали гостей, и лесные дороги вокруг крепости постоянно зарастали. Из-за этого группе путников то и дело приходилось ехать друг за другом. Герлин мысленно сделала себе пометку: в первом же письме сообщить об этом отцу – собственно говоря, в его обязанности входило так содержать дорогу, чтобы по ней мог проехать рыцарь с пикой, лежащей поперек седла. Господин Леон будет проклинать все на свете, когда чуть позже будет проезжать здесь с повозкой. К тому же ручей, который протекал через дорогу, наполнился водой из-за дождя. Герлин на своей кобылы грациозно перепрыгнула через препятствие – и сразу же вернулась к теме опоясывания Дитриха мечом, как только дорога расширилась.
