Марион Леннокс - Счастье с отсрочкой на год
Она дала ему пощечину.
Джинни никогда не била мужчин по лицу. И вообще никогда никого не била. Она из тех, кто мухи не обидит. Относила пойманных мышей на полмили от дома и выпускала на свободу. Была уверена, что они опять вернутся в замок, но все равно продолжала выпускать. Ловила пауков и отпускала на волю. Разрешала собакам ложиться на свою кровать, ведь они выглядели такими грустными, когда она запускала их в спальню.
А его ударила.
Оставила отпечаток на его лице. Нет!
Она закрыла лицо руками, желая провалиться сквозь землю, убежать. Из всех глупостей, которые она совершила в своей жизни, это самая глупая. Он вывел ее из себя настолько, что она ударила его.
Джинни ухаживала за рыбками Рори многие годы. Смотрела его телевизор. Вела домашнее хозяйство на те гроши, которые он ей выделял. Но никогда не жаловалась.
А Алан? Она вспомнила, как он обращался с ней, и все равно никогда даже не думала ответить ему ударом на удар.
А теперь о чем она только думала? Наверное, о той глупой, дурацкой ошибке, которую совершила, попав в эту ситуацию.
Ну, и что теперь? Более слабая женщина залилась бы слезами, но это не про нее. Джинни не собиралась показывать этому мужчине своих слез даже в отчаянии.
«Иди, – призывала она себя, пытаясь не думать об этом приступе ослепляющего гнева. – Соберись, женщина. Выбирайся из этого дерьма как можно быстрее».
Эта пощечина за дело. «Так что, делай следующий шаг. Извинись».
– Простите.
Он смотрел на нее так, будто у нее две головы, да и кто бы его обвинил в этом? Сколько раз лорд замка Данкерн получал по физиономии?
Не слишком часто. Но она не должна была. Никакого насилия, никогда. Разве она ничему не научилась?
– Мне очень жаль. Это непростительно. Все равно, что бы вы ни говорили, я не должна была бить вас. Я надеюсь, было не больно?
– Больно? – Он все еще смотрел на нее недоверчиво. – Вы ударили меня и спрашиваете, не больно ли мне? Если скажу, что нет, ударите снова?
Похоже, он подстрекает ее.
– Я не била вас.
– Неужели я действительно заслужил это?
– Вы посмели судить обо мне.
– Да. Но скажите, что в моих рассуждениях не так?
– Хотите правду?
– Расскажите мне то, чего я не знаю, – устало попросил он, и ей опять захотелось его ударить.
Довольно. Хватит. Скажи и уходи.
Он хочет правды? Хочет знать то, чего не знал? Она сделала вдох, набираясь уверенности.
Пусть получит то, что хотел. Пострадает только ее гордость. Однако сейчас не до гордости.
– Ладно. – Джинни замерзла, чувствовала себя разбитой и опустошенной. Она не хотела ничего рас сказывать. Ненавидела все, что связано с этим.
Но он ее муж. В горе и радости. Как в клятве. Брак нужно аннулировать, и как можно быстрее, но прежде рассказать всю правду. Гордость придется задвинуть до лучших времен.
– Я не получила никакой прибыли и не буду наследовать замок. Независимо от того, замужем или нет, верите вы мне или нет. Я сделала это ради вас, вашего наследства, Данкерна, которым так дорожила Эйлин. Но если я не могу видеть вас без того, чтобы не ударить, нужно все кончать. Это не стоит ни ложных клятв, ни наследства, ничего. Я пыталась как лучше, но дело сделано.
Сделано? Мир замер.
Был прекрасный летний день, каждой секундой которого нужно наслаждаться в преддверии скорой зимы. Но какое там удовольствие, если между ними пропасть в милю длиной.
Сделано.
– Что вы имеете в виду?
– Если мы сможем остаться в браке на год, я не буду ничего наследовать. Я консультировалась с двумя юристами. И оба сказали одно и то же. Алан оставил мне огромные долги. Год после его смерти я пыталась всеми силами найти способ оплатить их, и в результате остался только один выход. Я объявила себя банкротом.
– Банкротом?
Неужели он все еще не верит ей? Все равно. Она так устала, что захотела выпить.
– Это было почти три года назад. Но процесс банкротства длится три года, и юристы были единодушны. Так как Эйлин умерла до окончания этого периода, любое наследство, которое я получу, независимо от того, что это, станет частью моего долга и будет продано, а доход распределен между кредиторами Алана. Тот факт, что большинство кредиторов не относятся к вашему кругу, не стоит называть их имен. Вот такие дела. Вы единственный, кто получит прибыль из нашего брака. Я согласилась выйти за вас замуж, потому что знала, что Эйлин не хотела терять поместье, но теперь, Аласдер, я не согласилась бы. Не могу терпеть осуждений с вашей стороны. Я до смерти устала быть Макбрайд и, если это довело до рукоприкладства, вынуждена назвать это расплатой. Я вышла замуж из-за Эйлин, но цена слишком высока. Хватит.
Она сняла туфли, повернулась и пошла к замку.
Где же космический корабль, никогда его нет, когда нужно.
– Улыбнись мне, шотландец.
Ей было нужно выговориться.
Она не могла идти быстро.
– Джинни!
Она даже не остановилась.
– Отгоните машину домой. Соглашение разорвано, все отменяется. Я встречусь с адвокатом и аннулирую брак, сделаю то, что нужно сделать. Я согласилась присматривать за замком несколько недель, но это все. Можете подать на меня в суд, стать одним из моих кредиторов. Сегодня я переночую на чердаке у Мэгги и завтра первым же паромом уеду.
– Вы не можете, – бросил он ей, потрясенный, но она все равно не повернулась. Не посмела.
– Клянусь, я достигла той стадии, когда ударила кого-то. Хорошего понемножку. Хватит, значит, мне быть дурой всю жизнь. Больше этого не повторится.
Глава 4
В жизни на острове есть одно преимущество – ходят только два парома в день. Конечно, обычно это воспринимается как недостаток, но сейчас сыграло на руку Аласдеру. Джинни может отправляться на чердак к Мэгги на ночь, но не покинет остров до утра. У него есть время.
Ему нужно как можно лучше подготовиться. Джинни права: если это деловое предложение, он должен был навести нужные справки до вложения денег.
Не восстановленный в правах банкрот? Почему он ничего не знал? От всей этой путаницы голова шла кругом.
Он попытался подвезти ее до дома, но она отказалась. Не мог же он затащить ее в машину силой, но и позволить пройти всю дорогу пешком тоже не мог. Решил, она еще больше рассердится, а она и так в ярости. Поэтому поехал в замок, нашел ключи от ее машины и поехал на ней навстречу Джинни, молча отдал ключи и пошел пешком назад.
Она почти час потратила, придумывая, как не принимать от него помощь. Так или иначе, но он уже вернулся, и только тогда она въехала в ворота замка.
Может быть, уже тогда стоило поговорить с ней, но у него не было фактов. А они нужны.
К счастью, ему могли помочь, нужно только позвонить.
– Выясните все, что сможете, о Джинни Локлан, рожденной в Данкерне двадцать девять лет назад.
Секретарша Элспет была его правой рукой в Эдинбурге. Если кто-то и мог раскопать что-то, то именно она.
– А разве вы не на ней сегодня женились? – удивилась та.
– Не спрашивай. Просто поищи.
Джинни вернулась в свою комнату внизу. Он находился в гостиной прямо над ней. Слышал, как она ходит взад-вперед. Упаковывает вещи?
В конце концов он услышал, как она направилась к входной двери.
Встретил ее у подножия лестницы, попытался помочь нести огромный чемодан.
– Я справлюсь, – ледяным тоном отказалась она, – донесу сама.
И что в этих нескольких словах заставило его подчиниться?
Она затолкала чемодан в багажник своей потрепанной машины. Он почувствовал, как… Почувствовал, что…
Будто он что-то теряет. Что-то очень важное.
Да, точно. Он терял империю Данкернов, но сейчас это было очень личное чувство.
Она захлопнула дверцу машины, повернулась. Он смотрел, как она направилась на кухню, взяла ящики и груду газет, пошла в библиотеку.
Он проследовал за ней, встал в дверях, пока она упаковывала бутылки виски, которых набралось больше трех ящиков.
«Новые постояльцы, заказавшие номер с завтраком, приедут вечером, их нужно обслужить», – подумал он. Половина привлекательности в простой рекламе, помещенной в Сети: «Настоящий шотландский замок, бесплатная дегустация виски, достойного великой страны, где его производят». Он видел сайт и поздравил бабушку с удачной рекламной идеей.
– Насчет виски – это идея Джинни, – сказала тогда Эйлин. – Я говорила ей, что гости и так будут заказывать, но она поспешила купить его сама на собственное жалованье. Она разрешила мне пополнить запасы, но первоначальные затраты и идея ее. И пока никто не жаловался. Гостям нравится. И ты прав, что это просто блестящая идея.
Гости все еще находились здесь и хотели ее виски.
– Не вздумайте даже заявить на них права, – проворчала она, обертывая бутылки и складывая их в ящик. – Я купила первый лот из моей зарплаты, так что это мое. Скажите спасибо, что забираю только оставшееся. Аласдер, вы можете связаться с Мэгги, если захотите узнать мой адрес для улаживания всех дел и аннулирования брака. Как-то вот так. Я готова и уезжаю. С этого дня я снова Джинни Локлан и совсем скоро больше никогда не увижу никого из Макбрайдов.
