Дэни Коллинз - Ты в моем сердце
– Только друзья зовут меня так. Отныне я для тебя Шанталь.
Она вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Все вокруг плыло у нее перед глазами из-за слез.
Лили услышала, как Эммет снова позвал ее, но она даже не удостоила его взглядом. Босые ноги жгли нагретые каменные плиты, но она почти не чувствовала боли. Ей хотелось как можно скорее уйти из этого дома.
Глава 5
Три недели спустя в Нью-Йорке Эммета все еще мучила совесть. Последние слова Лили о том, что он был всего лишь еще одним из мерзавцев, отравляющих ей жизнь, звенели в его голове.
Поначалу Эммет думал, что она, поняв, что ее план раскрыт, просто пытается выкрутиться. После восхитительного секса он был слишком зол на себя и не испытывал к ней никакой жалости.
Но то что Лили рассказала о матери, его немало взволновало. Свою мать он помнил плохо. Она была тихой, незаметной женщиной, с голосом, наполненным сожалением. Она обещала забрать его обратно и приложила много сил на то, чтобы вернуть опеку над сыном, но смерть помешала ей осуществить задуманное. Эммет же узнал об этом слишком поздно.
Он решительно отвернулся от тех болезненных воспоминаний, но не мог сосредоточиться на делах. Работа всегда была действенным способом, чтобы убежать от ненужных мыслей.
Эммет вышел из-за стола, чтобы посмотреть на Центральный парк, вид которого открывался из его окна. По крайней мере, с прахом Пейшнс действительно ничего не случилось. У Лили был ровно месяц для того, чтобы освободить квартиру, но она уложилась в несколько дней. Как сказал менеджер, она собрала вещи и переехала. Все это время останки ее матери находились в безопасности. Она забрала урну с собой, когда уехала.
Двенадцать лет назад Эммета тоже выгнали из дома, когда он все потерял. Замки поменяли, и он автостопом вынужден был добираться из Вирджинии в Нью-Йорк. Он поссорился с Антуаном в офисе отца, произошла драка, и его лицо напоминало кровавое месиво. Скудного имущества также не стало, но единственное, о чем Эммет действительно сожалел, – компьютер, который у него забрали просто из злости. Важные файлы хранились на серверах компании. Готье хотели обезоружить его, и у них это получилось.
Эммет не рискнул обращаться в полицию. Гарнер предупредил, что предъявит ему обвинение в хакерских атаках. У Эммета уже была судимость, но адвоката он нанять не мог. Нужно было как-то выживать.
Живя какое-то время на улице, сталкиваясь с тем, с чем приходилось сталкиваться матери, Эммет смог по-другому посмотреть на ее жизнь. В отчаянии он собирался продать свои навыки программиста, но не хотел возвращаться в преступную жизнь, а честный труд слишком плохо оплачивался.
Эммет оказался около дома Чарльза – специалиста по безопасности, который в свое время помог ему. Ноги сами понесли его в этом направлении. Чарльза дома не оказалось. Его здоровье было подорвано работой без отдыха и выходных, и он лежал в больнице. Но его жена, Бренда, впустила Эммета.
Эммет не верил в дружбу, доброту и верность. Помощь Чарльза, как он считал, была продиктована меркантильным интересом. Специалист выращивал способного ученика ради своей собственной выгоды. Когда-то Антуан завязал с ним дружбу, чтобы потом использовать. Постепенно Эммет привык к таким законам. Люди использовали людей. Так приводился в действие механизм, который назывался жизнью.
Но, когда жена Чарльза приняла его в собственном доме только потому, что ее муж всегда с нежностью отзывался об Эммете, он начал понимать, что люди могут по-настоящему проникаться друг к другу теплотой. Нет, он не пользовался гостеприимством Бренды. После травм он помогал ей, как мог, – выносил мусор, ходил за продуктами и вскоре стал платить за комнату, которую она ему предоставила.
В деньгах женщина не нуждалась. Она не была богата, но ни в чем ни себя, ни Эммета не ограничивала. Их с Чарльзом дети выросли, но продолжали видеться с родителями. Она не казалась старой, покинутой женщиной. Дом располагался в приличном районе, тщательно охранялся.
Бренда помогла Эммету только потому, что прониклась к нему искренним сочувствием. Это решительно сбило его с толку.
Время от времени Эммет задавался вопросом, на что бы ему пришлось пойти, чтобы выжить, если бы жена Чарльза не приютила его. Эта женщина отправила его в душ и дала чистую одежду, а позже выслушала его историю.
Некоторое время Эммет держался с женой Чарльза настороженно. Почти всю свою жизнь до этого момента он зависел от незнакомых людей. Он не хотел возвращаться к этому, но ее безусловная забота постоянно напоминала ему о том, чего он лишился, потеряв родную мать.
Рассказ Лили о том, на что ей пришлось пойти, чтобы забрать прах матери, изменил представления о семье Готье. Эммету следовало собрать больше информации, докопаться до истины и узнать, почему Лили не жила под крылом отца и не пользовалась его материальными благами. Впоследствии, он проверил ее рассказ.
Эммет связался с ее менеджером, и тот рассказал, что Лили была образцовым арендатором, всегда вовремя платила, жила тихо и сама выполняла мелкий ремонт. До недавнего времени Лили редко бывала дома, постоянно навещала мать в клинике, работала.
Эммет внимательно изучил состояние ее финансов и узнал, что так она жила в течение многих лет. Для дочери сенатора она слишком мало зарабатывала. Почти шесть лет она трудилась на неполную ставку, чтобы обеспечивать достойный уход за матерью и начать бизнес организатора свадеб.
Эммет говорил даже с матерью Ингрид. От нее он узнал, что Пейшнс Парнелл в колледже была странной студенткой, часто плакала и впадала в депрессию. Она оставила занятия, когда устроилась в модельное агентство. Но вскоре эта работа начала угнетать ее. Пейшнс оставила карьеру модели, чтобы выйти замуж за богатого вдовца, в надежде, что станет домохозяйкой и поможет ему воспитать его сына от первого брака. Вместо этого она стала своего рода трофеем. Гарнер постоянно появлялся с ней на официальных мероприятиях, потому что метил в Вашингтон. Ей необходимо было знакомиться с новыми людьми, проводить различные кампании и развлекательные мероприятия: балы, ужины, коктейльные вечеринки… и это было выше ее сил. Она так никогда и не оправилась от послеродовой депрессии, после того, как подарила жизнь Лили. Шесть лет назад она поступила в лечебницу и через какое-то время выписалась оттуда.
Когда у Пейшнс диагностировали рак молочной железы, она отказалась от лечения, подвергнув себя медленному самоубийству.
Каждый раз когда Эммет думал об этом, то видел перед собой Лили. В ней было столько силы! Она дала слабину лишь раз, когда выпалила, что была единственным человеком, заботящимся о матери.
Эммет шумно вздохнул и запустил руку в карман. Там покоилась нитка жемчуга – ожерелье, которое уже давно следовало вернуть Лили. Жемчужины терлись о костяшки пальцев. Один и тот же вопрос вертелся в голове Эммета. Если он не предохранялся, предохранялась ли Лили?
Эммета прошибал холодный пот, когда он вспоминал, что совершенно забыл о презервативах.
Эммет был разумным человеком. Он никогда не поддавался эмоциям. До сих пор он не мог понять, почему именно с Лили на него нашло затмение. Эта вспышка страсти была похожа на солнечный удар.
Было ли их влечение настоящим? Лили умоляла его продолжить ласки. Когда он вспомнил ее сладкие стоны, вновь почувствовал эрекцию. Но главный вопрос так и остался без ответа.
Беременна ли Лили?
Нищие не выбирают. Это была правда, с которой Лили научилась жить, когда вернулась домой шесть лет назад и узнала, что ее отец поместил ее мать в больницу.
– Она позорит меня, – только и сказал Гарнер.
Лили встретилась с ним позже и объяснила, что только он позорит весь их род, а вовсе не мама. Та встреча закончилась криками, ссорой, разбитой губой и ушибленным плечом. Лили умоляла позволить ей увидеть мать. Гарнер сказал, что если она будет молчать, то он даст им возможность поговорить по телефону.
Придя к компромиссу, Лили ушла и больше не вернулась. Ее обеспеченная жизнь подошла к концу. Она научилась сводить концы с концами, выполняя любую работу, которая помогала выжить.
Конечно, существовала работа, которую она отказывалась выполнять, но сегодня, вероятно, наступил день, когда она была готова наступить на горло своей гордости. Ее трудолюбие и способность к организации мероприятий заметили в офисе, куда она устроилась на время. Ей хотели предложить постоянную работу в команде, которая готовила политическую кампанию. Оклад был значительно выше, чем у клерка начального уровня.
Так что Лили с неохотой облачилась в твидовую юбку, надела пиджак поверх черной водолазки и уложила волосы в пучок. Захлопнув за собой дверь квартиры, она отметила, что вышла с запасом времени, – даже если она пропустит свой автобус, ей не удастся опоздать на собеседование.
Дом, в котором она поселилась, был старым и почти непригодным для жилья, в комнатах пахло плесенью.
