Даниэла Стил - С первого взгляда
За два дня до того, как Тимми лететь в Париж, Джейд спросила Дэвида, заметил ли он, в каком приподнятом настроении живет все это время Тимми. Он уже давно ее поддразнивал, требуя, чтобы готовилась раскошелиться на тысячу долларов, потому что Жан-Шарль обязательно появится первого сентября. Пока что никаких признаков того, что свидание срывается, не было, и Дэвид довольно потирал руки.
– Говорил я тебе, что он явится, – с торжеством заявил Дэвид двадцать девятого августа, но Джейд только подняла бровь, отказываясь признать поражение.
– Напрасно ты так в этом уверен. Пока ведь еще не явился. Если он хоть чуточку похож на Стэнли, он позвонит накануне вечером и откажется. Так гораздо интереснее.
– Сколько в тебе все-таки цинизма, – упрекнул ее Дэвид.
– Поживем – увидим. От души надеюсь, что я не права. Ради Тимми. Уверена, если бы он хотел уйти от жены, то ушел много месяцев назад. От тех, кто все ждет и ждет, ничего путного не дождешься. Он пока еще заботится о своей жене, а не о Тимми.
– Опомнись, у нее рак груди. Он был бы последним негодяем, если бы бросил ее.
Джейд кивнула и ушла к своему столу. На следующий день Тимми ушла из офиса пораньше, хотела перед поездкой привести в порядок волосы и ноги. Уходя, она радостно помахала своим помощникам рукой. Она взяла неделю отпуска, чтобы провести эти дни с Жан-Шарлем, они с ним так договорились. Может быть, она даже поедет с ним на юг Франции. Но в этом окончательной уверенности не было. Джейд зарезервировала для Тимми на неделю ее обычные апартаменты.
Тимми складывала вечером последние вещи в чемодан, и тут ей позвонил Жан-Шарль. Она уже все подготовила, купила даже несколько новых туалетов для поездки в магазине «Мать и дитя» на Родео-драйв, сказала, что покупает для своей племянницы, поскольку в магазине ее все хорошо знали. Она решила перестать скрывать от всех свою беременность, как только Жан-Шарль к ней вернется. И сейчас она сняла телефонную трубку, сияя счастливой улыбкой. Эти четыре месяца были самым долгим и мучительным временем в ее жизни, не считая безвременья, которое наступило после смерти Марка. Тогда было совсем невыносимо, но и сейчас на ее долю выпало немало.
– Привет! – радостно сказала она, услышав его голос. Она уже видела его и себя в ресторане на Эйфелевой башне, и у нее от счастья кружилась голова. Глупость, конечно, но это одно из самых романтических событий в ее жизни. Ведь он вполне мог бы прийти к ней в отель. – Я готовлюсь запереть чемоданы.
Она вылетала завтра в полдень.
В трубке наступило странное молчание, потом она услышала его прерывающийся голос.
– Тимми, я не приду. Девочки поехали на Сардинию к друзьям своей матери. Поехали туда после того, как мы расстались в Портофино. Жюли попала в аварию. Она сейчас в больнице, у нее раздроблены тазовые кости, перелом обеих ног и черепно-мозговая травма. Я вылетаю к ней сегодня вечером.
Тимми была так ошеломлена, что лишилась дара речи.
– Ее можно будет вылечить?
– Не знаю. Ноги сломаны в нескольких местах, но есть надежда, что с этим можно будет справиться. Ей придется долго лежать без движения на спине. Я везу с собой на Сардинию невролога. Хочу, чтобы он как следует проверил голову. Но послезавтра я не вернусь, это совершенно невозможно.
Голос у него был убитый, как и ее душа.
– Да, ребята, ставки в вашей игре крупные, – сказала Тимми, позволив собственным страхам вырваться на волю.
– О чем ты?
– Ну как же, авария, раздробленные кости, рак. За вами не угонишься. – Хотя ее ребенок мог бы оставить все это позади. Тимми уже почти жалела, что до сих пор ничего ему не рассказала. Ей надоело стоять в очереди и ждать, пока Жан-Шарль оказывает помощь другим тяжелобольным и раненым, а она в его списке все время последняя. И отказ от встречи первого сентября так ее огорчил, что она сама себе стала казаться ребенком, которому сказали, что Рождества не будет.
– У нас не скачки. Надеюсь, я вернусь через неделю. Самое большее – через две. Я не хочу оставлять ее там одну, ее мать сейчас не в таком состоянии, чтобы поехать к ней. На следующей неделе ее начнут облучать. – Тимми вдруг почувствовала, что с нее довольно. Она была опустошена. Их любовь превратилась в «мыльную оперу», он – романтический герой, который без конца спасает всех, но только не ее, а она стоит в сторонке и ждет его, ждет, ждет и все понимает. История затянулась. Она ждала его уже слишком долго. – Я позвоню тебе, как только пойму, в каком Жюли состоянии, – сухо сказал он. Тимми не проявила того понимания, которое он надеялся от нее получить. Она вообще отказалась его понять, если уж на то пошло, и это было так на нее не похоже. Тимми чувствовала, что дошла до предела. Может быть, даже вышла за предел. Она уже ничего не понимала. Все зависело от того, как Жан-Шарль поступит сейчас и долго ли еще он будет заставлять ее ждать. А может быть, у него появится еще одна отговорка столь же драматического характера. Однако все его отговорки имеют вполне уважительные причины, если уж называть их отговорками. Тимми уже не знала, чему ей верить, а чему нет, знала только, что он ничего не придумывает, все так и есть. Просто трудно еще раз такое пережить. Она считала минуты, и каждая минута тянулась как день, и она так сильно его любила.
– Я позвоню тебе оттуда, – сказал Жан-Шарль и хотел разъединиться, но она его спросила:
– Мне стоит прилететь в Париж и ждать тебя в отеле?
Это было бы разумнее, чем ждать его в Лос-Анджелесе. Жан-Шарль задумался, и ей показалось, что думает он слишком уж долго.
– Нет, зачем тратить здесь время впустую? Лучше оставайся у себя, там ты хотя бы можешь работать. Как только я вернусь, так сразу же и позвоню, и тогда ты сможешь прилететь.
Его ответ снова разбудил ее подозрения. Почему он хочет, чтобы она ждала в Лос-Анджелесе? Какой он придумает следующий предлог, какую найдет отговорку? Может быть, уже нашел. В голове у Тимми неотступно звучал голос Джейд, пророчившей ей предательство и обман. Может быть, она права. Может быть, Жан-Шарль ей просто морочит голову.
Тимми сняла чемодан с кровати и легла. Она глядела в потолок и думала: в самом деле его дочь разбилась, или ты все придумал? Может быть, Джейд права? Может, это лишь игра? Может быть, он просто тянет время, или у него не хватает духа оставить семью, а ей, Тимми, он не хочет в этом признаться? Она совсем запуталась. Заснуть ей не удалось. Она всю ночь бродила по дому словно потерянная и ждала, когда он позвонит. Жан-Шарль позвонил через двенадцать часов после своего последнего звонка. С головой у Жюли ничего страшного, а вот с ногами очень серьезно. Ей придется четыре недели лежать в Италии в больнице на вытяжке. Раньше, чем через четыре недели, он не сможет ее перевезти и не может оставить в больнице одну. Она в полном отчаянии. Тимми, слушая его рассказ, тоже пришла в полное отчаяние. Она пыталась ему сочувствовать, но не могла, и понимала это. У нее уже не осталось никакого сочувствия. Тимми просто сказала ему, что, конечно, пусть он делает все, что считает нужным, а когда освободится, пусть ей позвонит. Больше ничего.
Утром она молча прошла в свой кабинет. Было первое сентября. Дэвид поглядел на Джейд, а Джейд с улыбочкой предложила ему не теряя время выписать ей чек на тысячу долларов. Но чек чеком, а расстроились они за Тимми ужасно. Тимми закрыла за собой дверь кабинета и отрезала их от себя.
Все утро она спокойно работала над эскизами, а потом объяснила им, что дочь Жан-Шарля попала в аварию, будет лежать месяц в больнице в Италии, а он должен находиться рядом с ней. На этот раз Джейд не сказала ни слова. Ей было жалко Тимми, и Дэвиду тоже. Тимми была так расстроена, что ни Дэвид, ни Джейд весь день не решались с ней заговорить, и вечером она уехала домой, не попрощавшись с ними.
Поехала она сразу в Малибу, и Жан-Шарль несколько раз звонил ей туда и в субботу, и в воскресенье. Тимми старалась сочувствовать ему, жалела Жюли, так сильно пострадавшую во время аварии, но ей с большим трудом удавалось сдерживать себя и не высказывать ему, как она расстроена, разочарована, угнетена. Она не могла не задавать себе вопроса, сколько еще раз такое будет повторяться и увидит ли она Жан-Шарля когда-нибудь вообще. Хотела позвонить сестре Анне и попросить ее молиться усерднее. Но может быть, Господь уже ответил на молитвы сестры Анны? Может быть, Тимми не суждено быть вместе с Жан-Шарлем, и благодаря молитвам это стало очевидно? Тимми трудно было разобраться во всем этом, и, слушая Жан-Шарля, она чувствовала, что с каждым днем доверяет ему все меньше и меньше. Сколько еще времени он будет отодвигать и отодвигать их встречу? Он поклялся, что ему нужен месяц, это самое большее, и она кое-как протянула сентябрь, все еще стараясь верить ему. Свою беременность Тимми пока удавалось скрывать. И она до сих пор ничего ему не сказала. Но нервы ее были на пределе, она готова была взорваться в любую минуту. Но держала готовых вырваться на волю демонов в узде. Ей не оставалось ничего иного, она могла только ждать. Или отказаться от него, но к этому она была еще не готова. Ей хотелось верить ему, и все висело как на волоске.
