Джоджо Мойес - Счастливые шаги под дождем
– Я ничего не понимаю в младенцах, – ломая руки, то и дело повторял Энтони Флеминг. – Я занимаюсь банковскими ссудами. А вернулся я только потому, что у нее есть место для хранения моего велосипеда.
Сабина не стала ему отвечать. Она во все глаза смотрела на Энни, которая теперь с искаженным лицом вцепилась в Кейт, то и дело издавая какой-то животный вопль. Кейт, взглянув на потрясенное лицо дочери, выдавила из себя улыбку:
– Все в порядке, дорогая. Честное слово. По виду это хуже, чем на самом деле. Почему бы тебе не пойти и не дождаться «скорой»?
– Этим займусь я, – вмешался Энтони Флеминг, который уже направился к двери. – Я встречу «скорую» на улице.
Кейт с раздражением посмотрела ему в спину. Она то и дело поглядывала на часы, отмечая промежутки времени между криками Энни.
– Хорошо, хорошо… Э-э, Сабина, найди-ка несколько чистых полотенец. И ножницы. Вскипяти воду и простерилизуй ножницы. Ладно?
– Ты ведь не собираешься разрезать ее?
Сабина, оцепенев, чувствовала, как грудь ее сжимается от страха. Она боялась, что не совладает с собой при виде крови.
– Нет, милая. Это для пуповины. На случай, если ребенок родится до приезда «скорой». Давай, у нас мало времени.
Кейт повернулась к Энни и принялась гладить ее по волосам, бормотать слова утешения, не обращая внимания на то, что ее одежда намокла в кровянистой жидкости, разлитой по полу.
– Мне надо потужиться, – сказала Энни, волосы которой обрамляли лицо влажными завитками. Это были ее первые слова, услышанные Сабиной. – О господи, мне надо потужиться!
– Сабина! Иди наконец.
Сабина повернулась, собираясь бежать за ножницами, хотя понятия не имела, где в этом доме их можно найти, – и столкнулась с Джой, которая держала в руках стопку полотенец.
– «Скорая» приедет с минуты на минуту, – сказала она. – Том пытается дозвониться до миссис X. Где они?
– У тебя есть ножницы?
– Да-да… – Джой прислушивалась к протяжному звуку, который постепенно перешел в неестественно высокий вопль. – У нас все есть. Они на кухне?
Вновь раздавшийся звук был просто ужасным. Сабина похолодела, словно услышала в ночи вой гончих. Она подумала, что Энни сейчас умрет. Ее лицо сморщилось.
Увидев страх на лице внучки, Джой смягчилась и протянула к ней руку:
– Все в порядке, Сабина. Правда. Рождение – трудное дело.
– Она умрет? Не хочу, чтобы Энни умерла.
– Конечно же она не умрет. – Улыбнувшись, Джой сжала ее руку. – Как только ребенок родится, она сразу все забудет.
Сабина наблюдала из-за двери, как Джой подошла и присела на корточки рядом с Кейт, помогая Энни согнуть ноги и бормоча какие-то ободряющие слова. Кейт сказала что-то про перемещение, и они с Джой обменялись беглым взглядом. На их лицах отражались не только взаимопонимание и забота, но и слабый намек на грядущую радость, как будто обе знали нечто такое, чего не могли еще подтвердить. Сабина, видя это, почувствовала, что сейчас заплачет, но не потому, что ее не посвятили, а потому, что успокоилась.
– Хорошо, Энни, – сказала Кейт, которая была теперь у ее ног, – приготовься тужиться. Скажи, когда почувствуешь следующую схватку.
Энни широко открытыми глазами уставилась на свои ноги и, прижав подбородок к груди, издала протяжный рев, сначала сквозь стиснутые зубы, а потом, широко открыв рот. Сабина, подглядывающая у двери, сама не сознавая, тоже широко открыла рот.
Джой, наморщив покрасневшее от усилий лицо, пыталась удержать Энни за плечи. Кейт держала ноги Энни в согнутом состоянии и вытирала ей лицо влажной салфеткой. Она едва не плакала.
– У тебя почти получилось, Энни. Я вижу головку. Еще немного.
Энни на миг открыла глаза и посмотрела на Кейт измученным, смущенным взглядом.
– Дыши глубже, Энни. Опусти подбородок вниз. Скоро все кончится.
– Где Патрик? – едва слышно спросила Энни.
– Патрик скоро приедет, – твердо произнесла Джой, приблизив лицо к Энни и поддерживая ее под мышки. – Патрик приедет, и приедут твои родители, и сейчас приедет «скорая». Так что не волнуйся. Сосредоточься на этом чудном ребенке.
– Мне нужен Патрик! – заплакала Энни.
Началась следующая схватка, и ее рыдания переросли в громкий рев. Она так яростно ухватилась за поддерживающие ее руки, что Сабина заметила на лице бабушки гримасу. Кейт по-прежнему сидела на полу перед Энни и, ухватившись за ее лодыжки, подталкивала вверх колени, не забывая подбадривать словами:
– Он выходит, Энни. Давай тужься. Он правда выходит. Я вижу голову. – От возбуждения голос Кейт звучал пронзительно, она с широкой улыбкой посмотрела на Энни.
Та в изнеможении привалилась к Джой.
– Не могу больше, – сказала Энни.
– Можешь, уже почти получилось, – в один голос произнесли женщины.
– Подыши часто, Энни, – попросила Кейт. – Подыши минуту. – Взглянув на мать, она тихо спросила: – Так правильно, мама?
Джой кивнула, и они вновь улыбнулись друг другу.
– Хорошо, потужься еще раз, – велела Кейт.
И тогда Энни пронзительно закричала на одной долгой, вибрирующей, сдавленной ноте, и Кейт тоже завопила, и Джой, которая по-прежнему морщилась от боли, тоже завопила, а Сабина поняла, что плачет. В тот момент, когда она подумала, что больше не вынесет, что-то как будто выскользнуло из Энни. И вот ее мать держит в руках это существо с двумя фиолетовыми ручками, поднятыми вверх, как у футбольных фанатов, и Джой, смеясь, целует Энни, а Кейт с нежностью заворачивает ребенка в полотенце и кладет молодой матери на грудь, и все трое обнимают друг друга. А Сабина продолжала наблюдать за лицом Энни, на котором отразились одновременно радость, боль, облегчение, Энни не обращала внимания на кровь, шум и Энтони Флеминга. Тот стоял в дверях, покашливая в кулак, и просил всех извинить его, но приехала «скорая».
Потом Кейт, как будто вспомнив про Сабину, протянула к ней руку, и Сабина подошла и опустилась рядом с ними на колени, глядя на это существо, испачканное кровью и завернутое в пляжное полотенце. Глядя вниз, она не видела пятен крови, намокших полотенец, трусиков, собственных испачканных брюк, а видела только два туманных глаза, глядящих на нее не мигая, с тем первобытным выражением, которое предполагает знание всех тайн мира. Крошечный мягкий ротик шептал неслышные слова, рассказывая ей все то, чего она не знала о жизни. Сабина вдруг поняла, что в жизни не видела ничего более красивого.
– Маленькая девочка, – с мокрыми от слез глазами сообщила Кейт, стискивая плечи дочери.
– Она само совершенство, – сказала Сабина, осторожно протягивая к ней руку.
– Моя крошка… – изумленно поглядела на ребенка Энни. – Малышка моя!
И вдруг она разразилась неудержимыми рыданиями, сотрясающими все ее тело, давая выход давно сдерживаемой печали. Кейт пришлось даже на время забрать у нее ребенка, чтобы оградить от этой боли. Джой, подавшись вперед, прижала к себе голову Энни и заплакала.
– Я знаю, знаю. – И потом, когда Энни в конце концов успокоилась, Джой прошептала ей слова, которые Сабина с трудом различила из-за восклицаний входящих людей: – Теперь все хорошо, Энни. Все хорошо. Все закончилось.
А затем Кейт, у которой тряслись руки, помогла Сабине подняться с пола, и, обнявшись, они молча вышли во двор, где под вращающейся мигалкой с голубым светом санитары в светящихся униформах, с шипящими рациями в руках выгружали из машины носилки.
Глава 16
Вжизни остается немного настоящих сюрпризов, говаривала миссис X., и одним из них наверняка было рождение ее внучки. Она повторяла это много раз, многим людям, но каждый раз ее глаза наполнялись слезами благодарности. Рождение маленькой Ройзин Коннолли было хорошей новостью, а хорошие новости можно повторять часто.
Патрик вернулся к Энни в день рождения ребенка. Глубоко потрясенный и очень обрадованный появлением дочери, он испытывал большое облегчение оттого, что наконец-то получил объяснение странного поведения жены за прошедшие несколько месяцев. Врачи сказали, что Энни, так и не примирившаяся со смертью первого ребенка, из-за новой беременности пришла в неуравновешенное состояние, в результате чего стала игнорировать ее и отдалилась от окружающих. Очевидно, эта реакция была не такой уж необычной. Несмотря на все это, миссис X., похоже, была сильно смущена тем, что не догадалась о беременности собственной дочери, и винила себя в драматическом появлении на свет Ройзин. Однако Мак, Том и все прочие просили ее не сходить с ума. Позже Энни говорила, что уж если ей удалось держать это втайне от мужа, то мать и подавно не могла догадаться. Миссис Х. немного успокоилась, но после часто можно было заметить, как она изучает талии местных женщин, в надежде быть первой в распознавании беременности, и несколько раз на нее обижались за бестактные вопросы.
