Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви» . Том 4
Песнь семнадцатая
ПОДВИГИ МЕНЕЛАЯ
Он не укрылся от сильного в бранях царя Менелая,Храбрый Патрокл, пораженный троянами в пламенной битве.Бросясь вперед, Менелай, ополченный сверкающей медью,Около тела ходил, как вкруг юницы нежная матерь,Первую родшая, прежде не знавшая муки рождений, —Так вкруг Патрокла ходил герой Менелай светлокудрый,Грозно пред ним и копье уставляя, и щит меднобляшный,Каждого, кто б ни приближился, душу исторгнуть готовый.Но не мог пренебречь и Эвфорб, знаменитый копейщик,Падшего в брани Патрокла героя; приближился к телу,Стал и воскликнул к могучему в битвах царю Менелаю:«Зевсов питомец, Атрид, повелитель мужей, удалися,Тело оставь, отступись от моей ты корысти кровавой!Прежде меня ни один из троян и союзников славныхВ пламенной битве копьем не коснулся Патроклова тела.Мне ты оставь меж троянами светлою славой гордиться;Или, страшися, лишу и тебя я сладостной жизни!»
Вспыхнувши гневом, воскликнул Атрид, Менелай светлокудрый«Зевсом клянусь, не позволено так беспредельно кичиться!Cтолько и лев не гордится могучий, ни тигр несмиримый,Ни погибельный вепрь, который и большею, дикий,Яростью в персях свирепствуя, грозною силою пышет,Сколько Панфоевы дети, метатели копий, гордятся!Но не спасла Гиперенора конника, гордого силой,Младость его, как противу меня он с ругательством вышел:Он вопиял, что презреннейший я меж данаями воин;Но из битвы, я мню, не своими ногами пошел онВ доме возрадовать кровных своих и супругу младую.Так и твою сокрушу я надменность, когда ты посмеешьБлиже ко мне подойти! Но прими мой совет и скорееСкройся в толпу; предо мною не стой ты, пока над тобоюГоре еще не сбылося! Событие зрит и безумный!»
Так он вещал; но Эвфорб непреклонный ответствовал снова:«Нет, Менелай, расплатися теперь же со мной за убийство!Брат мой тобою убит; и гордишься еще ты, что сделалГорькой вдовою супругу его в новобрачном чертогеИ почтенных родителей в плач неутешный повергнул?О! без сомнения, плачущим я утешением буду,Если, сорвавши с тебя и главу и кровавые латы,В руки отдам их Панфою и матери нашей Фронтисе.Но почто остается досель не испытанным подвигИ не решенными битвой меж нами и храбрость и робость!»
Так произнес – и ударил противника в щит меднобляшный;Но, не проникшее меди, согнулось копейное жалоВ твердом щите. И тогда устремился с убийственной медьюЦарь Менелай, умоляющий пламенно Зевса владыку:Вспять отскочившему он в основание горла ЭвфорбуПику вонзил и налег, на могучую руку надежный;Быстро, жестокая медь пробежала сквозь нежную выю;Грянулся оземь Эвфорб, и на нем загремели доспехи;Кровью власы оросились, прекрасные, словно у граций,Кудри держимые пышно златой и серебряной связью.Словно как маслина древо, которое муж возлелеялВ уединении, где искипает ручей многоводный,Пышно кругом разрастается; зыблют ее, прохлаждая,Все тиховейные ветры, покрытую цветом сребристым;Но незапная буря, нашедшая с вихрем могучим,С корнем из ямины рвет и по черной земле простирает, —Сына такого Панфоева, гордого сердцем Эвфорба,Царь Менелай низложил и его обнажал от оружий.Словно как лев, на горах возросший, могучестью гордый,Если из стада пасомого лучшую краву похитит,Выю он вмиг ей крушит, захвативши в крепкие зубы;После и кровь и горячую внутренность всю поглощает,Жадно терзая; кругом на ужасного псы и селяне,Стоя вдали, подымают крик беспрерывный, но выйтиПротив него не дерзают: бледный их страх обымает, —Так из троянских мужей никого не отважило сердцеПротив царя Менелая, высокого славою, выйти.Cкоро б к дружине понес велелепный доспех ПанфоидаСильный Атрид; но ему позавидовал Феб дальновержец:Он на Атрида подвигнул подобного богу АреюГектора; в образе Мента, киконских мужей воеводы,К Гектору Феб провещал, устремляя крылатые речи:«Гектор! бесплодно ты рыщешь, преследуя неуловимыхКоней Пелида героя: Пелидовы кони жестоки!Их укротить и управить для каждого смертного мужаТрудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына!Тою порой у тебя Атрейон, Менелай браноносный,Труп защищая Патроклов, храбрейшего воина свергнул,Бурную мощь обуздал он Панфоева сына Эвфорба».
Рек, – и вновь обратился бессмертный к борьбе человеков.Гектору горесть жестокая мрачное сердце стеснила;Окрест себя обозрел он ряды и мгновенно увиделМужа, похитить спешащего светлый доспех, и другого,В прахе простертого: кровь изливалась из раны широкой.Бросился Гектор вперед, ополченный сверкающей медью,Звучно кричащий, и быстрый, как бурный пламень Гефестов.И не укрылся от сына Атреева крик его звучный;Думен Атрид совещался с своею душой благородной:«Горе! когда я оставлю доспех сей прекрасный и брошуТело Патрокла, за честь мою положившего душу,Каждый меня аргивянин осудит, который увидит!Если ж на Гектора я и троян одинок ополчуся,Бегства стыдяся, один окружен я множеством буду:Всех троянцев сюда ведет шлемоблещущий Гектор.Но почто у меня волнуется сердце в сих думах!Кто, вопреки божеству, осмелится с мужем сражаться,Богом хранимым, беда над главой того быстрая грянет.Нет, аргивяне меня не осудят, когда уступлю яГектору сильному в брани: от бога воинствует Гектор.Если ж Аякса я где-либо, духом бесстрашного, встречу,С ним устремимся мы вновь и помыслим о пламенной битве,Даже и противу бога, только бы тело ПатроклаНам возвратить Ахиллесу; из зол бы то меньшее было».
Тою порою, как думы сии в уме обращал он,Близко троян подступили ряды, и пред оными Гектор.Вспять Менелай отступил и оставил Патроклово тело,Часто назад озираясь, подобно как лев густобрадый,Коего псы и народ от загона волов отгоняютКопьями, криками; гордого зверя могучее сердцеСтрахом стесняется; нехотя он от загона уходит, —Так отошел от Патрокла герой Менелай светлокудрый,Стал и назад обратился, приближася к сонму данаев.Там он Аякса искал, Теламонова мощного сына;Скоро увидел героя на левом крыле ратоборства,Где он дружины свои ободрял, поощряя на битву:Свыше ниспосланным ужасом их поразил дальновержец.Он устремился к Аяксу и так восклицал, приближаясь:«Друг Теламонид, сюда! за Патрокла сраженного в битву!Может быть, сыну Пелееву мы возвратим хоть нагоеТело его, а доспехи похитил убийственный Гектор».
Так говорил – и воинственный дух взволновал у Аякса.Он устремился вперед, и при нем Менелай светлокудрый.Гектор меж тем, обнаживши от славных доспехов Патрокла,Влек, чтобы голову с плеч отрубить изощренною медью,Труп же его изувеченный псам на съедение бросить.Вдруг Теламонид, с щитом перед персями, башне подобным,Грозный явился; и Гектор, назад отступивши к дружинам,Прянул в свою колесницу; доспехи же отдал троянамНесть в Илион, да хранятся ему на великую славу.Но Теламонид, огромным щитом Менетида покрывши,Грозен стоял, как становится лев пред своими детями,Если ему, малосильных ведущему, в мрачной дубравеВстретятся ловчие: он, раздражаясь, очами сверкает,Хмурит чело до бровей, покрывая и самые очи, —Сын Теламонов таков обходил Менетидово тело.Подле его же, с другой стороны, Менелай браноносныйМрачен стоял, величайшую горесть в сердце питая.Главк между тем Гипполохид, ликийских мужей воевода,Грозно взирая на Гектора, горькой язвил укоризной:«Гектор, герой по наружности! как ты далек от геройства!Суетно добрая слава идет о тебе, малодушный!Думай о способах, как от враждебных и град свой, и замокМожешь избавить один ты с мужами, рожденными в Трое.Что до ликиян, вперед ни один не пойдет на данаевБиться за град; никакой благодарности здесь не находит,Кто ежедневно и ревностно с вашими бьется врагами.Как же простого ты ратника в войске народном заступишь,Муж злополучный, когда Сарпедона, и гостя и друга,Предал без всякой защиты ахеянам в плен и добычу?Мужа, толико услуг оказавшего в жизни как граду,Так и тебе? Но и псов от него отогнать не дерзнул ты!Если еще хоть один от ликийских мужей мне послушен,Мы возвратимся в дома: приближается пагуба Трои! —Если б имели трояне отважность и дух дерзновенный,Дух, мужей обымающий, кои за землю роднуюПротив врагов и труды и жестокие битвы подъемлют,Скоро бы мы увлекли в илионские стены Патрокла.Если ж бы славный мертвец сей в обитель владыки Приама,В град Илион перешел, среди боя захваченный нами,Скоро б ахейцы нам выдали пышный доспех Сарпедона;Мы и его самого принесли б в илионские стены:Ибо повержен служитель героя, который славнееВсех аргивян при судах и клевретов предводит храбрейших.Ты ж не дерзнул Теламонову сыну, Аяксу герою,Противостать и, бестрепетно смотря противнику в очи,Прямо сразиться не смел: несравненно тебя он храбрее!»
Гневно на Главка взглянув, отвечал шлемоблещущий Гектор:«Главк, и таков ты будучи, так говоришь безрассудно!Мыслил, о друг, я доныне, что разумом ты превосходишьВсех населяющих землю пространной державы ликийской;Ныне ж твой ум совершенно порочу; и что ты вещаешь?Ты вопиешь, что не смел я Аякса огромного встретить?Нет, ни сраженья, ни топота конского я не страшился!Но Кронида совет человеческих крепче советов:Он устрашает и храброго, он и от мужа победуВспять похищает, которого сам же подвигнет ко брани.Шествуй со мною, и стой близ меня, и рассматривай дело:Целый ли день я останусь, как ты проповедуешь, робким;Или какого-нибудь, и кипящего боем данайца,Мужество я укрощу при защите Патроклова тела!»
Так произнес – и, троян возбуждающий, звучно воскликнул:«Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дардане!Будьте мужами, друзья, и воспомните бурную доблесть;Я ж Ахиллеса героя оденуся бранным доспехом,Славным, который добыл я, Патроклову мощь одолевши».
Так восклицающий, вышел из битвы пылающей Гектор,Шлемом сияя; пустился бежать и настигнул клевретовCкоро, еще не далеких, стремительно их догоняя,Несших в святой Илион Ахиллесов доспех знаменитый.Став от боя вдали, Приамид обменялся доспехом:Свой разрешил и отдал, да несут в илионские стеныВерные други, а сам облекался доспехом бессмертнымСлавного мужа Пелида, который небесные богиДали Пелею герою; Пелей подарил его сыну,Старец; но сын под доспехом отца не успел состареться.
Зевс, олимпийский блистатель, узрев, как от битв удаленныйГектор доспехом Пелида, подобного богу, облекся,Мудрой главой покивал и в душе своей проглаголал:«Ах, злополучный, душа у тебя и не чувствует смерти,Близкой к тебе! Облекаешься ты бессмертным доспехомСильного мужа, которого все браноносцы трепещут!Ты умертвил у него кроткодушного, храброго другаИ доспехи героя с главы и с рамен недостойноСорвал! Но дам я тебе одоление крепкое в браниМздою того, что из рук от тебя, возвратившегось с боя,Славных оружий Пелида твоя Андромаха не примет!»
Рек – и манием черных бровей утвердил то Кронион.Гектора тело доспех обольнул, и вступил ему в сердцеБурный, воинственный дух; преисполнились все его членыСилой и крепостью. Он к знаменитым друзьям ИлионаШествовал с криком могучим, и взорам всех представлялся,В блесне доспехов бессмертных, самим Ахиллесом великим.Так обходящий ряды, ободрял воевод он речами:Месфла, Ферсилоха, Медона, ветвь Гипполохову Главка,Гиппофооя, Дезинора, Астеропея героя,Хромия, Форка и славного в птицегаданье Эннома;Сих возбуждал он вождей, устремляя крылатые речи:«Слушайте, сонмы несметные наших друзей и соседей!Я не искал многолюдства, и, нужду не в оном имея,Вас из далеких градов собирал я в священную Трою.Нет, но чтоб вы и супруг, и детей неповинных троянскихРевностно мне защищали от бранолюбивых данаев.С мыслию сею и данями я, и припасами кормаСвой истощаю народ, чтобы мужество ваше возвысить.Станьте ж в лицо сопротивных; и каждый из вас или гибни,Или спасай свой живот! таково состояние ратных!Кто между вами Патрокла, хотя и убитого, нынеК сонму троян привлечет, и пред кем Теламонид отступит,Тот половину корыстей возьмет, половина другаяБудет моею; но славою он, как и я, да гордится».
Гектор сказал, – и они на данаев обрушились прямо,Копья поднявши; надеждою гордой ласкалось их сердцеТело Патрокла отбить у Аякса, твердыни данаев.Мужи безумные! многим при теле исторгнул он душу.Их усмотревши, Аякс возгласил к Менелаю герою:«Друг Менелай, питомец Зевеса! едва мы, как мыслю,Сами успеем с тобой возвратиться живые из битвы!Я беспокоюсь не столько о теле Менетия сына:Скоро несчастный насытит и псов и пернатых троянских, —Сколько страшусь о главе и своей и твоей, чтобы гореИх не постигнуло; тучею брани здесь все покрываетГектор; и нам, очевидно, грозит неизбежная гибель!Кличь, о любезный, данайских героев; быть может, услышат».
Так говорил, и послушал его Менелай светловласый, —Голосом громким вскричал, призывая на помощь данаев:«Други, вожди и правители мудрые храбрых данаев,Вы, которые в пиршествах с нами, сынами Атрея,Вместе народное пьете, и каждый народом подвластнымПравите: власть бо и славу приемлете свыше от Зевса!Каждого ныне из вас распознать предводителя воинствМне невозможно: сражения пламень кругом нас пылает!Сами спешите сюда и, наполняся гордого гнева,Быть Патроклу не дайте игралищем псов илионских!»
Так восклицал он, – и ясно услышал Аякс Оилеев;Первый предстал к Менелаю, побоищем быстро пробегший:Следом за ним Девкалид и сопутник царя Девкалида,Муж Мерион, Эниалию равный, губителю смертных.Прочих мужей имена кто мог бы на память поведать,После пришедших и быстро восставивших битву данаев?
Прежде трояне напали громадой; предшествовал Гектор.Словно как в устьях реки, от великого Зевса ниспадшей,Вал, при истоке, огромный ревет, и высокие окрестВоют брега от валов, изрыгаемых морем на сушу, —Столько был шумен подъятый троянами клик; но данаиВкруг Менетида стояли, единым кипящие духом,Крепко сомкнувшись щитами их медными. Свыше над ними,Окрест их шлемов сияющих, страшный разлил громодержецМрак; никогда Менетид ненавистен владыке бессмертныхНе был, доколе дышал и служил Эакиду герою;Не было богу угодно, чтоб снедию псов илионскихСтал Менетид, – и воздвиг он друзей на защиту героя.
Первые сбили трояне ахейских сынов быстрооких.Тело оставя, побегли они; но ни воя меж нимиТрои сыны не сразили, надменные, как ни пылали;Тело ж они увлекли; но вдали от него и данаиБыли не долго: их всех обратил с быстротою чудеснойСын Теламона, и видом своим, и своими деламиВсех аргивян превышающий, после Пелида героя.Ринулся он сквозь передних, могучестью вепрю подобный,Горному вепрю, который и псов и младых звероловцевВсех, обращаяся быстро, легко рассыпает по дебри, —Так Теламона почтенного сын, Аякс благородный,Бросясь, рассыпал легко сопротивных густые фаланги,Кои уже окружили Патрокла и сердцем пылалиВ стены градские увлечь и великою славой покрыться.Тело уж Гиппофоой, пеласгийского Лефа рожденье,За ногу торопко влек по кровавому поприщу боя,Около глезны, у жил, обвязавши ремнем перевесным;Гектору сим и троянам хотел угодить он; но быстроГибель пришла, и не спас ни один из друзей пламеневших.Грозный Аякс на него, сквозь разорванных толпищ обрушась,Пикою врукопашь грянул по медноланитному шлему;И расселся шелом густогривый под медяным жалом,Быв поражен и огромным копьем, и рукою могучей.Мозг по Аякса копью побежал из главы раздробленной,Смешанный с кровью: исчезла могучесть; из трепетных дланейНогу Патрокла героя на землю пустил, и на местеCам он, лицом повалившися, пал подле мертвого мертвый,Пал далеко от Лариссы родной; ни родителям беднымОн не воздал за труды воспитания; век его кратокБыл на земле, Теламонова сына копьем пресеченный.Гектор меж тем на Аякса направил сияющий дротик.Тот, хоть и в пору завидел, от быстронесущейся медиЧуть уклонился; но Гектор Схедия, Ифитова сына,Храброго мужа фокеян, который в славном ПанопеДомом богатым владел и властвовал многим народом, —Мужа сего поразил под ключом: совершенно сквозь выюБурное жало копья и сквозь рамо вверху пробежало;С шумом упал он на дол, и взгремели на падшем доспехи.Мощный Аякс бранодушного Форка, Фенопсова сына,Труп защищавшего Гиппофооя, ударил в утробу:Лату брони просадила и внутренность медь сквозь утробуВылила; в прах повалившись, хватает рукою он землю.Вспять отступили передних ряды и сияющий Гектор.Крикнули громко данаи, и Гиппофооя и ФоркаРазом тела увлекли и с рамен их сорвали доспехи.
Скоро опять бы трояне от бранолюбивых данаевCкрылися в град, побежденные собственной слабостью духа;Славу ж стяжали б данаи, противу судеб громодержца,Силой своею и доблестью; но Аполлон на данаев,Гневный, Энея воздвигнул, образ прияв Перифаса,Сына Эпитова: он при отце престарелом Энея,Вестником быв, состарелся, исполненный кротких советов;Образ приявши его, Аполлон провещал ко Энею:«Как же, могли б вы, Эней, защитить, вопреки и бессмертным,Град Илион, как я некогда видел других человеков,Крепко надежных на силу, на твердость сердец и на храбрость,C меньшей дружиной своею, превысшею всякого страха!Нам же и самый Кронид благосклоннее, чем аргивянам,Хощет победы; но вы лишь трепещете, стоя без битвы!»
Так провещал, – и Эней пред собою познал Аполлона,В очи воззревший, и крикнул он Гектору голосом звучным:«Гектор, и вы, воеводы троян и союзных народов!Стыд нам, когда мы вторично от бранолюбивых данаевСкроемся в град, побежденные собственной слабостью духа!Нет, божество говорит, – предо мною оно предстояло, —Зевс, промыслитель верховный, нам благосклонствует в брани!Прямо пойдем на данаев! Пускай сопостаты спокойноК черным своим кораблям не приближатся с телом Патрокла!»
Рек – и, из ряду переднего вылетев, стал перед войском.Трои сыны обратились и стали в лицо аргивянам.Тут благородный Эней, ополченный копьем, Леокрита,Сына Аризбанта, сверг, Ликомедова храброго друга.В жалость о падшем пришел Ликомед, благодушный воитель;К телу приближился, стал и, сияющий ринувши дротик,Он Апизаона, сына Гиппасова, сил воеводу,В печень под сердцем пронзил и сломил ему крепкие ноги,Мужу, который притек от цветущих полей пеонийскихИ на битвах блистал, как храбрейший по Астеропее.В жалость пришел о поверженном Астеропей бранодушный;Прямо и он на данаев ударил, пылая сразиться:Тщетная доблесть! Кругом, как стеной, ограждались щитамиОкрест Патрокла стоящие, острые копья уставив.Их непрестанно Аякс обходил, убеждающий сильно:Шагу назад отступать не приказывал сын Теламонов;С места вперед не идти, чтоб вдали от дружины сражаться;Крепко у тела стоять и при нем с нападающим биться.Так убеждал их великий Аякс. Между тем заливаласьКровью багряной земля, упадали одни на другиеТрупы как храбрых троян и союзников их знаменитых,Так и данайских мужей; и они не без крови сражались;Меньше лишь гибнуло их; помышляли они беспрестанно,Как им друг друга в толпе защищать от опасности грозной.
Битва пылала, как огнь пожирающий; каждый сказал бы, —Верно, на тверди небесной не цело ни солнце, ни месяц:Мраком таким на побоище были покрыты герои,Кои кругом Менетида, его защищая, стояли.Прочие ж рати троян и красивопоножных данаевВольно сражались, под воздухом ясным; везде разливалсяПламенный солнечный свет, над равниною всей, над горамиНе было облака; с отдыхом частым сражалися войски;Стороны обе свободно от стрел уклонялися горьких,Ратуясь издали. Здесь же, в средине, во мраке и сечеГоре терпели; нещадно жестокая медь поражалаВоев храбрейших. Но к двум браноносцам еще не достигла,К славным мужам, Фразимеду и брату его Антилоху,Весть, что не стало Патрокла; еще они мнили, что храбрыйЖив и пред первой фалангою ратует гордых пергамлян.Оба они, от друзей отвращая убийство и бегство,В поле отдельно сражалися; так заповедовал Нестор,В бой могучих сынов от ахейских судов посылая.
Те ж с одинаким неистовством спорили в страшном убийствеЦелый сей день; от труда непрерывного потом и прахомБыли колена и ноги и голени каждого воя,Были и руки и очи покрыты на битве, пылавшейВкруг знаменитого друга Пелеева быстрого сына.Словно когда человек вола огромного кожуЮношам сильным дает растянуть, напоенную туком;Те, захвативши ее и кругом расступившися, тянутВ разные стороны; влага выходит, а тук исчезает,И, от многих влекущих, кругом расширяется кожа, —Так и сюда и туда Менетида, на узком пространстве,Те и другие влекли: несомненной надеждой пылалиТрои сыны к Илиону увлечь, а данайские мужиК быстрым судам; и кругом его тела кипел ратоборныйБурный мятеж; ни Арей, возжигатель мужей, ни Афина,Видя его, не хулу б изрекла, и горящая гневом.
Подвиг такой за Патрокла, и воям и коням жестокий,В день сей устроил Зевес. Но дотоле о смерти ПатроклаВовсе не ведал герой Ахиллес, бессмертным подобный;Рати далеко уже от ахейских судов воевали,Близко троянской стены; не имел он и дум, что сподвижникПал; уповал он, что жив и, приближась к вратам Илиона,Вспять возвратится; он ведал и то, что Приамова града,Трои, Патрокл без него не разрушит, ни с ним совокупно.Часто о том он слышал от матери: в тайных беседахСыну она возвещала совет великого Зевса;Но беды жесточайшей, грозившей ему, не открылаНежная матерь: погибели друга, дражайшего сердцу.
Те ж неотступно у тела, уставивши острые копья,Беспрерывно сшибались, один поражая другого.Так восклицали иные от меднодоспешных данаев:«Други данаи! бесславно для нас возвратиться отсюдаК нашему стану! На этом пусть месте утроба земная,Мрачная, всех нас поглотит! И то нам отраднее будет,Нежели тело сие попустить конеборцам троянамС поля увлечь в Илион и сияющей славой покрыться!»Так же иной говорил и в дружине троян крепкодушных:«Други, хотя бы нам должно у трупа сего и погибнутьВсем до последнего, с поля сего не сходи ни единый!»
Так восклицали трояне – и дух у друзей распаляли.Яростно билися воины; гром, раздаваясь, железныйК медному небу всходил по пустынным пространствам эфира.
Кони Пелеева сына, вдали от пылающей битвы,Плакали стоя, с тех пор как почуяли, что их правительПал, низложенный во прах, под убийственной Гектора дланью.Сын Диореев на них Автомедон, возатай искусный,Cильно и с быстрым бичом налегал, понуждающий к бегу,Много и ласк проговаривал, много и окриков делал:Но ни назад, к Геллеспонту широкому, в стан мирмидонский,Кони бежать не хотели, ни в битву к дружинам ахейским.Словно как столп неподвижен, который стоит на кургане,Мужа усопшего памятник или жены именитой, —Так неподвижны они в колеснице прекрасной стояли,Долу потупивши головы; слезы у них, у печальных,Слезы горючие с веждей на черную капали землю,С грусти по храбром правителе; в стороны пышные гривыВыпав из круга ярма, у копыт осквернялися прахом. —Коней печальных узрев, милосердовал Зевс промыслительИ, главой покивав, в глубине проглаголал душевной:«Ах, злополучные, вас мы почто даровали Пелею,Смертному сыну земли, не стареющих вас и бессмертных?Разве, чтоб вы с человеками бедными скорби познали?Ибо из тварей, которые дышат и ползают в прахе,Истинно в целой вселенной несчастнее нет человека.Но не печальтеся: вами отнюдь в колеснице блестящейГектор не будет везом торжествующий: не попущу я!Иль не довольно, что он Ахиллеса доспехом гордится?Вам же и новую крепость вложу и в колена и в сердце;Вы Автомедона здравым из пламенной брани спаситеК черным судам, а троянам еще я славу даруюРать побивать, доколе судов мореходных достигнут,И закатится солнце, и мраки священные снидут».
Так произнес он – и коням вдохнул благородную силу.Кони, от грив пресмыкавшихся прах отряхнувши на землю,Вдруг с колесницею быстрой меж двух ополчений влетели.Ими напал Автомедон, хотя и печальный по друге;Он на конях налетал, как на стаю гусиную коршун.Быстро и вспять убегал от свирепости толпищ троянских,Быстро скакал и вперед, обращающий толпища в бегство.Но, в погоню бросаяся, он не сражал сопротивных;Не было средства ему, одному в колеснице священной,Вдруг и копье устремлять, и коней укрощать быстролетных.Скоро увидел его мирмидонянин, сердцу любезный,Искренний друг Алкимедон, Лаеркея сын Эмонида;Сзади приближился он и вещал к Автомедону громко:«Друг Автомедон, какой из бессмертных совет бесполезныйВ сердце тебе положил и суждение здравое отнял?Что ты противу троян, впереди, одинокий воюешь?Друг у тебя умерщвлен, а бронею, с него совлеченной,Перси покрыв, величается Гектор, броней Ахиллеса!»
Быстро ему с колесницы вещал Диорид Автомедон:«Кто, Алкимедон могучий, как ты, из ахеян искусенКоней бессмертных в деснице держать и покорность и ярость?Был Менетид, искусством ристателя, в дни своей жизни,Равный богам; но великого смерть и судьба одолела!Шествуй, любезный; и бич, и блестящие конские вожжиВ руки прими ты; а я с колесницы сойду, чтоб сражаться».
Так произнес; Алкимедон на бранную стал колесницу;Разом и бич и бразды захватил в могучие руки;Но Диорид соскочил; и узрел их сияющий Гектор,И к Энею герою, стоящему близко, воскликнул:«Храбрый Эней, меднолатный дарданцев советник верховный!Я примечаю коней быстроногого мужа Пелида,В битве явившихся вновь, но с возницами, робкими духом.Я уповаю добыть их, когда и твое совокупноСердце готово; уверен, когда нападем мы с тобою,Противостать не посмеют они, чтобы с нами сразиться».
Рек, – и послушался Гектора сын знаменитый Анхизов:Бросился прямо, уставив пред персями тельчие кожи,Крепкие кожи сухие, покрытые множеством меди.С ними и Хромий герой, и Арет, красотой небожитель,Бросились оба; надеждою верной ласкалось их сердцеИ возниц поразить, и угнать их коней крутовыйных.Мужи безумцы! они не без крови должны возвратитьсяВспять от возниц. Автомедон едва помолился Крониду,Силою в нем и отвагой наполнилось мрачное сердце.Быстро воззвал Диорид к Алкимедону, верному другу:«Друг Алкимедон! держись от меня недалече с конями;Пусть за хребтом я слышу их пышущих: ибо уверен,Гектор, на нас устремленный, едва ль обуздает свирепство,Прежде пока не взойдет на коней Ахиллесовых бурных,Нас обоих умертвив, и покуда рядов не погонитВоинств ахейских иль сам пред рядами не ляжет сраженный!»
Так произнесши, к Аяксам воззвал и к царю Менелаю:«Царь Менелай и аргивских мужей воеводы Аяксы!Храбрым другим аргивянам поверьте заботу о мертвом;Пусть окружают его и враждебных ряды отражают;Вы же от нас, от живых, отразите грозящую гибель!Здесь нападают на нас, окруженных плачевным убийством,Гектор герой и Эней, храбрейшие воины Трои!Впрочем, еще то лежит у бессмертных богов на коленах:Мчись и мое копие, а Кронион решит остальное!»
Рек он – и, мощно сотрясши, поверг длиннотенную пикуИ ударил Арета в блистательный щит круговидный;Щит копия не сдержал: сквозь него совершенно прониклоИ сквозь запон блистательный в нижнее чрево погрузло.Так, если юноша сильный, с размаху секирою остройВ голову, между рогами, степного тельца поразивши,Жилу совсем рассечет; подскочивши, телец упадает, —Так подскочил он и навзничь упал; изощренная – сильноМедь у Арета в утробе сотрясшись, разрушила крепость.Гектор пустил в Автомедона пикой своею блестящей;Тот же, приметив ее, избежал угрожающей меди,Быстро вперед наклонясь; за хребтом длиннотенная пикаВ черную землю вонзилась и верхним концом трепеталаДолго, пока не смирилася ярость убийственной меди.И они б на мечах рукопашно сразиться сошлися,Но Аяксы могучие пламенных их разлучили,Оба пришедши сквозь сечу на дружеский голос призывный.Их устрашася могучих, стремительно вспять отступилиГектор герой, и Эней Анхизид, и божественный Хромий;Друга Арета оставили там, прободенного в сердце,В прахе лежащего; сын Диореев, Арею подобный,С тела оружия сорвал и так, торжествуя, воскликнул:«Ах, наконец хоть несколько я о Патрокловой смертиГоресть от сердца отвел, хотя и слабейшего свергнув!»
Рек – и, подняв, в колесницу корысти кровавые бросил;Быстро поднялся и сам, по рукам и ногам отовсюдуКровью облитый, как лев истребительный, тура пожравший.
Окрест Патрокла с свирепостью новою брань загоралась.Тяжкая, многим плачевная; бой распаляла Афина,С неба нисшедши: ее ниспослал промыслитель КронионДух аргивян возбудить: обратилося к ним его сердце.Словно багряную радугу Зевс простирает по небу,Смертным являющий знаменье или погибельной брани,Или годины холодной, которая пахарей нудитВ поле труды прерывать, на стада же унылость наводит, —Дочь такова громодержца, в багряный одетая облак,К сонму данаев сошла и у каждого дух распаляла.К первому сыну Атрея богиня, помощная в бранях,Бывшему ближе других, Менелаю герою воззвала,Феникса старца приявшая образ и голос могучий:«Стыд и позор, Менелай, на тебя упадет вековечный,Если Пелида великого верного друга ПатроклаЗдесь, под стеною троянскою, быстрые псы растерзают!Действуй решительно, все возбуди ополченья данаев!»
Быстро ответствовал ей Менелай, знаменитый воитель:«Феникс, отец, давнородшийся старец! да даст ТритогенаКрепость деснице моей и спасет от убийственных копий!В сечу готов я лететь, готов отстаивать телоДруга Патрокла: глубоко мне смерть его тронула душу!Но свирепствует Гектор, как бурный огонь; непрестанноВсе истребляет кругом: громовержец его прославляет!»
Рек, – и наполнилась радостью дочь светлоокая Зевса:Ибо ее от бессмертных, молящийся, первую призвал.Крепость ему в рамена и в колена богиня послала,Cердце ж наполнила смелостью мухи, которая, мужемСколько бы крат ни была, дерзновенная, согнана с тела,Мечется вновь уязвить, человеческой жадная крови, —Смелость такая Атриду наполнила мрачное сердце.Бросился он к Менетиду и ринул блестящую пику.Был меж троянами воин Подес, Этионова отрасль,Муж и богатый и славный, отлично меж граждан троянскихГектором чтимый, как друг, и в пирах собеседник любезный.Мужа сего, обратившегось в бегство, Атрид светловласыйВ запон копьем поразил, и насквозь его медь просадила;C шумом он грянулся в прах; и Атрид Менелай дерзновенноМертвого к сонму друзей от троян повлек одинокий.Гектора тою порой возбуждал стреловержец, явяся,Фенопса образ приявши, который Приамову сынуДругом любезнейшим был, Абидоса приморского житель;Образ приявши его, провещал Аполлон стреловержец:«Кто ж еще более, Гектор, тебя устрашит из данаев,Ежели ты Менелая трепещешь? Был он донынеВоин в сражениях слабый, а ныне один от пергамлянТело влечет! У тебя умертвил он любезного друга.Храброго, в первом ряду, Этионова сына, Подеса!»
Рек, – и покрыло Гектора облако мрачное скорби;Он устремился вперед, потрясая сверкающей медью.В оное время Кронион приял свой эгид бахромистый,Пламеннозарный, и, тучами черными Иду покрывши,Страшно блеснул, возгремел и потряс громовержец эгидом,Вновь посылая победу троянам и бегство данаям.Бегство ужасное начал вождь Пенелей беотиец.Он, беспрестанно вперед устремляяся, в рамо был раненСверху скользнувшим копьем; но рассекло тело до костиПолидамаса оружие: он его врукопашь ранил.Гектор ударом копья Алектриона сыну, Леиту,Руку близ кисти пронзил и унял его рьяную храбрость;Он побежал, озираяся; более в сердце не чаялОстрою пикой владеть и сражаться с народом троянским.Гектора ж Идоменей, на Леита летевшего, прямоВ грудь, у сосца, по блестящему панцирю пикой ударил:Пика сломилась у трубки огромная; крикнула громкоСила троянская. Гектор направил копье в Девкалида(Он в колеснице стоял) и немного в него не уметил;Керана он поразил, Мерионова друга-возницу,Мужа, который за ним из цветущего следовал Ликта.(Пешим сперва Девкалид от судов мореходных явилсяВ битву, и верно б троянам великую славу доставил,Если бы Керан скорее коней не пригнал быстроногих:Светом царю он явился, годину отвел роковую,Сам же – дух свой предал под убийственной Гектора дланью.)Гектор его копием улучает под челюсть, и зубыВышибла острая медь и язык посредине рассекла;Он с колесницы падет и бразды разливает по праху.Их Мерион, наклоняся поспешно, своими рукамиС праха земного подъял и воскликнул к царю Девкалиду:«Быстро гони, Девкалион, пока до судов не домчишься!Ныне ты видишь и сам, что победа уже не ахеян!»
Рек, – и бичом Девкалион хлестнул по коням лепогривым,Правя к судам; боязнь Девкалиону пала на сердце.В оное ж время постиг и Аякс и Атрид светловласыйВолю Кронида, что Трои сынам даровал он победу.Слово пред воинством начал Аякс Теламонид великий:«Горе, о други! Теперь уж и тот, кто совсем малосмыслен,Ясно постигнет, что славу Кронион троянам дарует!Стрелы троянские, кто б ни послал их, и слабый и сильный,Все поражают: Кронид без различия все направляет;Стрелы же наши у всех бесполезно валятся на землю!Но решимся, данаи, и сами помыслим о средстве,Как Менетидово тело увлечь от враждебных, и вместеКак, и самим возвратяся, друзей нам возрадовать милых,Кои, взирая на нас, сокрушаются; более, мыслят,Гектора мужеубийцы ни силы, ни рук необорныхМы не снесем, но в суда мореходные бросимся к бегству.О, если б встретился друг, к объявлению вести способныйСыну Пелееву; он, как я думаю, вовсе не слышалВести жестокой, не знает, что друг его милый погибнул.Но никого я такого не вижу в дружине ахейской.Мраком покрыты глубоким и ратные мужи и кони!Зевс, наш владыка, избавь аргивян от ужасного мрака!Дневный свет возврати нам, дай нам видеть очами!И при свете губи нас, когда уж так восхотел ты!»
Так говорил, – и слезами героя отец умилился:Быстро и облак отвел, и мрак ненавистный рассеял;Cолнце с небес засияло, и битва кругом осветилась.И Аякс Теламонид воззвал к Менелаю Атриду:«Ныне смотри, Менелай благородный, и если живогоМожешь обресть Антилоха, почтенного Нестора сына,Сам убеди, да скорее идет Ахиллесу героюВесть объявить, что любезнейший друг его в брани погибнул!»
Так говорил, – и послушал его Менелай светловласый;Но уходил от побоища, словно как лев от загона,Где наконец истомился, и псов и мужей раздражая.Зверю они не дающие тука от стад их похитить,Целую ночь стерегут, а он, алкающий мяса,Мечется прямо, но тщетно ярится: из рук дерзновенныхС шумом летят, устремленному в сретенье, частые копья,Главни горящие; их устрашается он, и свирепый,И со светом зари удаляется, сердцем печален, —Так от Патрокла герой отошел, Менелай светловласый,С сильным в душе нехотением: он трепетал, да ахейцы,В пагубном страхе, Патрокла врагам не оставят в добычу;Сильно еще убеждал Мериона и храбрых Аяксов:«Други Аяксы и ты, Мерион, аргивян воеводы!Вспомните кротость душевную бедного друга Патрокла,Вспомните все вы; доколе дышал, приветен со всемиБыть он умел, но теперь он постигнут судьбою и смертью!»
Так говорящий друзьям, уходил Менелай светловласый,Смотря кругом, как орел быстропарный, который, вещают,Видит очами острее всех поднебесных пернатых:Как ни высоко парит, от него не скрывается заяцЛегкий, под те
