Джанис Мейнард - Рядом с любящим сердцем

Обратное также опасно. А вдруг он ей уступит и они займутся страстным сексом? Что делать, если Уинни в него влюбится? В ее жизни было достаточно трагедий. Потеряв голову от привлекательного и харизматичного Ларкина Волффа, она совершит большую ошибку.

Жаль, что ей не удастся соблазнить Ларкина, не беспокоясь о последствиях. Поэтому следует держать эмоции в узде.

Уинни вышла к бассейну на дрожащих ногах и остановилась в нескольких ярдах от шезлонга, в котором лежал Ларкин. Увидев груду сброшенной одежды, она поняла, что на Ларкине нет ничего, кроме трусов. Уинни покраснела.

Движимая любопытством, она осторожно подошла ближе. Ларкин работал почти всю ночь. Неудивительно, что он очень устал. Его широкая грудь поднималась и опускалась от глубоких, размеренных вдохов. Темные ресницы касались щек. У него были красивые ноги и ступни.

Уинни жаждала прикоснуться к нему, чтобы разбудить, но решила отступить.

Когда она тихо отошла от Ларкина, он вдруг сел, положил руки на колени и повернул голову:

– Вам понравилось то, что вы видели?

Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. Их взгляды встретились. Уинни первая опустила голову. Глубоко вдохнув, она повернулась к Ларкину и решительно улыбнулась:

– Ужин готов. Я думала, вы проголодались.

– Где вы были весь день? – спросил он.

– В городе.

– Мне казалось, вы беспокоитесь о своих постояльцах.

Уинни пожала плечами:

– Я знаю, что вы их охраняете.

– А как насчет вашей безопасности?

– Я маскируюсь. Кроме того, во многих местах меня просто не узнают. Я стала популярной здесь, где живу.

Поднявшись, он непринужденно надел брюки:

– По-моему, вы меня избегаете.

Ее лицо зарделось от его намека на прошлую ночь и оттого, что при виде его обнаженной груди у нее кружилась голова.

– Какая глупость!

Ларкин не стал надевать рубашку. Возможно, он знает, что в таком виде получил над Уинни преимущество.

– Значит, вы будете игнорировать, – произнес он.

– Игнорировать что?

Ларкин недоверчиво фыркнул в ответ на ее намеренно глупый вопрос:

– Наш поцелуй.

– Я так решила.

– Вот уж не думал, что вы трусливы.

Ее задело его обвинение. Но она не поддастся на его провокации. Сохраняя самообладание, она повернулась к нему спиной и пошла к дому.

– Я приглашаю вас поужинать со мной на веранде, – бросила она через плечо, не глядя, пойдет ли он за ней. – Но наденьте рубашку, потому что у нас принято переодеваться к ужину.

Ларкин усмехнулся. Уинни Беллами была крепким орешком, как назвал бы ее дядя Виктор. По правде говоря, Уинни отлично вписалась бы в клан откровенных и высокомерных Волффов. Она была мягкой по внешнему виду, манерам и разговору, но в душе оставалась страстной и порывистой женщиной. Повезет тому мужчине, который отважится стать ее мужем. Жаль, что им будет не он.

Ларкин неторопливо обулся и застегнул рубашку. Когда он подошел к веранде, Уинни вынесла две тарелки с дымящейся лазаньей и миску с салатом. Пока Ларкин поднимался по ступенькам, у него урчало в животе.

– Вкусно пахнет, – сказал он, открывая дверь с противомоскитной сеткой и оглядывая уютный стол.

Только сейчас он понял, что Уинни переоделась. На ней было серо-коричневое хлопчатобумажное платье. Она надела цепочку с бусинами и соответствующие серьги-гвоздики, а волосы собрала в пучок на затылке. Сегодня она выглядела настоящей богатой наследницей.

Однако она была босой. Ларкин улыбнулся.

Сев за стол, она махнула рукой:

– Давайте поедим, пока не остыло.

Они ужинали в молчании. Возможно, Уинни устраивала тишина, но Ларкина распирало от любопытства. Он откинулся на спинку стула, потягивая кьянти.

– Я все-таки не понимаю, зачем вы этим занимаетесь, Уинни. У вас было несчастливое детство? Вы сравниваете себя с детьми из вашего приюта?

Казалось, она была шокирована его вопросом.

– Боже мой, нет. У меня были прекрасные родители. Даже если бы я разрисовала карандашом старинные фрески или танцевала голышом на их вечеринке, они не подняли бы на меня руку. Они по-своему не чаяли во мне души. Но они просто не знали, как вести себя с ребенком. Они ведь могли отдать меня в другую семью, но не сделали этого. Моя мать могла сделать аборт. Я всегда была благодарна им за то, что они меня родили, хотя я разрушила их упорядоченную жизнь.

Ларкин знал, что она не лжет. И он был в курсе, что она никогда не выходила замуж. Но почему она опекает женщин и детей, подвергшихся насилию? У каждого человека есть определенные мотивы поведения. Ларкин решил выяснить мотивы Уинни. Почему ему нужно было это сделать, он не понимал.

Когда почти совсем стемнело, Уинни тихо промолвила:

– Завтра мне понадобится ваша помощь. Я должна сообщить своим подопечным, что уеду в четверг. Я хочу, чтобы вы поговорили с ними и объяснили им, что они в безопасности. И что после моего отъезда их перестанут беспокоить вертолеты и странные люди.

– Я думал, там меня считают персоной нон грата.

– Я войду первой, а вы следом. Все будет в порядке. Вы располагаете к себе людей. Вы физически сильный и опытный человек, но никогда не обидите беззащитного.

– Откуда такая уверенность? – Ему действительно стало любопытно.

– Я не знаю точно и могу ошибаться. Но мне кажется, вы прирожденный защитник.

Ларкин подумал о том, как часто ночами прятал маленькую Анну-Лизу в своей постели. Малышка дрожала, пока они прятались от криков разгневанной матери. Ларкин всегда разрывался между братом и сестрой. Его брат Девлин был старше и крепче. Ларкин слышал, как мать бьет его, но брат ни разу не заплакал. Ларкину хотелось выбежать в коридор и колотить мать до тех пор, пока она не отступит. Но кто-то должен был защищать Анну-Лизу.

Поэтому Девлин в одиночку терпел припадки озверевшей алкоголички, а Ларкин умирал от стыда.

Он беспокойно поерзал на стуле. Он редко предавался воспоминаниям, но бесхитростная оценка Уинни вернула его в прошлое.

– Вы правы. Я никогда не наврежу слабому. Но не делайте из меня героя, Уинни. Я бываю эгоистичен, как любой другой человек.

Он помог ей отнести посуду на кухню. Свет в доме казался резким и неприветливым после уютной полутьмы веранды. Уинни наклонилась, загружая посуду в посудомоечную машину. Он знал, что миссис Кросс не скажет ни слова, если они оставят в раковине грязные тарелки и бокалы. Но он также знал, что Уинни по-особенному заботлива.

Ларкин прислонился к кухонному столу, пока она возилась с посудой. Когда Уинни наконец повернулась к нему, он протянул ей руку:

– Прогуляемся? Мы плотно поужинали.

Секунды молчания растянулись в минуты. Уинни выглядела встревоженной.

– Я не знаю, что случилось прошлой ночью, – сказала она, растягивая слова. – Но я не сплю с мужчинами, с которыми только что познакомилась. Даже если они из семьи Волфф.

– Мы просто прогуляемся, Уинни.

Она едва заметно улыбнулась:

– Прогулка не повредит.

– Вы обуетесь?

Она покачала головой:

– Я люблю ходить по траве босиком. В прошлом году я потратила на обустройство лужайки больше денег, чем на дом.

– Тогда я присоединюсь к вам.

Она округлила глаза, когда он скинул ботинки и снял носки, но ничего не сказала.

Когда они вышли из дома через парадный вход, Ларкин нарочно повел Уинни к главным воротам. Большая часть его сотрудников располагалась вокруг двух домов, а Ларкину хотелось уединения. Они шли рядом с озером, слушая тихий плеск от прыгающих в воде лягушек.

Трава была бархатистой, теплой и гладкой. Ларкин шел в ногу с Уинни. Он понимал, что играет с огнем. Умный человек пожелал бы ей спокойной ночи и отправился спать. Ларкину нравилось одиночество. И он не сделает исключения ни для одной женщины. Поэтому его отношения с Уинни обречены. Но при воспоминании о поцелуях в заброшенном сарае ему захотелось овладеть Уинни прямо на мягкой траве.

Образ и желание оказались настолько сильны, что ему пришлось судорожно глотнуть воздух.

Казалось, Уинни не замечает его волнения. Она напевала отрывки из песен, слегка фальшивя. Он вдруг подумал, что их невинная прогулка, словно повторяет прогулку Элизабет и мистера Дарси. Когда Анне-Лизе было четырнадцать и она заболела гриппом, Ларкин был вынужден сидеть с ней и дважды смотреть фильм «Гордость и предубеждение».

Отвлечь от болезни сестру ему удалось только так, поэтому Ларкин смирился. Однажды вечером этот фильм с ними смотрел даже Девлин. Братья очень оберегали сестру, пока она не повзрослела. Теперь она замужем и родила ребенка. При мысли о ней у Ларкина заныло сердце.

Жизнь изменчива. Братья, сестра и кузены устроили свою личную жизнь. Но Ларкин останется один. Он не желает страдать и не готов нести ответственность за любимого человека.

Глава 6

Когда они добрались до конца дороги длиной в четверть мили, Уинни отошла от Ларкина в сторону.

Он остро почувствовал, как она от него отстранилась.