Сара Ларк - Рай на краю океана
Кура снова повернула свое красивое личико к нотам. К счастью, в Квинстауне тоже будет фортепьяно, в этом ее клятвенно заверили. И, может быть, эта мисс Хелен действительно что-то понимает в музыке, а может быть, и побольше, чем мисс Хизер. За Тиаре она все равно скучать не будет. Конечно, приятно, когда тобой восхищаются, целуют тебя и ласкают, но она ведь не станет рисковать… Никакой беременности! Возможно, бабушка Гвин и считает ее глупой, а мисс Хизер краснеет как рак, когда речь заходит о чем-то «половом». Но мать Куры была не такой жеманной, и девушка прекрасно знала, откуда берутся дети. И в одном она была уверена: от Тиаре она их иметь не хочет. В принципе, она поддерживала с ним отношения только для того, чтобы слегка позлить бабушку.
Если задуматься, Кура вообще не хотела иметь детей. Наследство в виде Киворд-Стейшн было ей безразлично. Она была готова бросить все и всех, если это позволит приблизиться к ее настоящей цели. Кура хотела заниматься музыкой, она мечтала стать певицей. И сколько бы раз бабушка Гвин ни произносила слово «невозможно», Кура-маро-тини не отступится от своей мечты!
Глава 3
До сих пор Уильям Мартин считал промывку золота спокойной, даже созерцательной деятельностью. Опускаешь сито в ручей, слегка встряхиваешь – и на нем остаются золотые самородки. Возможно, не сразу и не каждый раз, но достаточно, чтобы стать миллионером, если заниматься этим упорно и долго. Однако в реалиях Квинстауна все оказалось совершенно иначе. Если быть точным, Уильям вообще не нашел золота, пока не скооперировался с Джоуи Тизером. И это при том, что он выбрал дорогие инструменты в магазине «О’Кей» и снова имел удовольствие поболтать с Илейн О’Киф. Малышка едва скрывала радость от того, что вновь видит его, и чем дольше длился этот первый день поисков золота вместе с Джоуи Тизером, тем сильнее задумывался Уильям о том, не таится ли именно в знакомстве с этой девушкой настоящая золотая жила. Насколько у него вообще оставалось времени думать. Джоуи, опытный золотоискатель сорока пяти лет, выглядевший, однако, на все шестьдесят, искавший счастье прежде в Австралии и на Западном побережье, быстро оглядел недавно застолбленный Уильямом участок, объявил его очень перспективным и тут же принялся рубить дерево для промывочного желоба. Уильям посмотрел на него слегка растерянно, после чего Джоуи вручил ему пилу и велел распиливать стволы на доски.
– А нельзя… нельзя ли купить доски? – с несчастным видом поинтересовался Уильям, когда первая его попытка самым жалким образом провалилась. Если им действительно придется самим строить двадцатиметровый желоб, что, похоже, намеревался делать Джоуи, то понадобится по меньшей мере две недели, прежде чем в нем осядут первые крупинки золота.
Джоуи закатил глаза.
– Купить можно все, мальчик, если есть золото. А у нас уже есть? У меня – точно нет. И ты свое придержи. И без того живешь на широкую ногу, с этим твоим пансионом и всеми штуками, которые ты накупил…
Наряду с важнейшим оборудованием для промывки золота Уильям купил приличное оборудование для лагеря и вложил деньги в пару охотничьих ружей. Вполне ведь может быть, что придется ночевать прямо здесь, на участке, – особенно если понадобится охранять золото. И в этом случае Уильям ни в коем случае не собирался оставаться под открытым небом.
– По крайней мере у нас здесь есть деревья, топор и пила. Лучше всего построить желоб самим. Берись за топор. Будешь валить деревья – так, во всяком случае, ничего не испортишь. А я возьму пилу и займусь тонкой работой.
С тех пор Уильям валил деревья, правда, не очень быстро. Сейчас он как раз справился с двумя не очень высокими южными буками и практически купался в поту. Если утром, направляясь на участок, мужчины мерзли, то теперь, около десяти часов утра, они работали, раздевшись до пояса. И Уильяму не верилось, что день еще даже не перевалил за половину.
«Лучше попробуйте себя в деле, которое вам действительно по душе» – эти слова банкира не шли у парня из головы. Поначалу он посчитал это пустой болтовней конторской крысы, которая боится рисковать, но теперь жизнь золотоискателя уже не казалась ему такой романтичной. Конечно, работа на свежем воздухе – это прекрасно, да и природа здесь, в Квинстауне, просто потрясающая. После того как Уильям преодолел первое недовольство, он не мог надивиться. Одни только величественные горы вокруг озера Вакатипу, которые, казалось, обнимали его, вызывали восторг, а от игры красок, буйной растительности и калейдоскопа красных, лиловых и коричневых оттенков, особенно ярких сейчас, осенью, просто захватывало дух. Растения были частью экзотические, как, например, похожие на пальмы кордилины, частью привычные, но выглядевшие в этих местах совершенно неожиданно, как, в частности, фиолетовые люпины, придававшие местности вокруг Квинстауна необычный нюанс, особенно в это время года. Воздух был хрустально чист, равно как и ручьи. Но если Уильяму доведется поработать с Джоуи еще пару дней, то сомнений нет: совсем скоро он начнет ненавидеть все эти деревья и ручьи.
На протяжении дня все сильнее и сильнее раскрывалась рабовладельческая натура Джоуи. То он заявлял, что Уильям слишком медленно работает, то слишком часто устраивает перерывы, то сам отрывал его от деятельности лесоруба, потому что ему требовалась помощь в распиле. Да еще и ругался самым неподобающим образом, если что-то начинало идти не так, а это, к сожалению, чаще всего бывало, когда Уильям брал в руки пилу.
– Ну ничего, научишься, мальчик! – в конце концов ободряюще заявил старатель, когда успокоился. – Дома, наверное, не так уж часто приходилось работать руками.
Сначала Уильям хотел рассерженно возразить, но потом передумал, понимая, что его напарник не так уж неправ. Ладно, он работал на полях. Вместе с арендаторами, особенно в последние годы, когда в глаза бросилась вопиющая несправедливость, царившая во владениях его отца. Фредерик Мартин требовал много, а давал мало. Арендная плата была практически неподъемной для крестьян, и не только потому, что в хорошие годы им оставалось мало на жизнь: если сезон выдавался неурожайный, помощи им ждать было неоткуда. До сих пор семьи едва успели оправиться от голода, который разразился в шестидесятые. Почти каждая семья могла пожаловаться на жертвы. Да еще выпало почти целое поколение. Из детей возраста Уильяма почти никто не пережил годы картофельной гнили. Сегодня работа на полях была почти полностью в руках подростков и стариков; все выбивались из сил, но улучшения ситуации не ожидалось.
Фредерика Мартина это абсолютно не трогало, да и мать Уильяма, несмотря на то что была ирландкой, не собиралась вступаться за людей. Уильям молча начал помогать арендаторам работать на полях. Позже вступил в Ирландскую земельную лигу, которая хотела помочь им добиться честной арендной платы.
Фредерик Мартин, похоже, поначалу считал социальные отношения своего младшего сына скорее забавными, чем тревожными. Уильям все равно практически не имел права голоса в поместье, а его старший сын, Фредерик-младший, не проявлял человеколюбивых порывов. Но когда Земельная лига добилась первых успехов, его насмешки и подтрунивания над Уильямом начали становиться более злобными, что заставляло молодого человека все глубже уходить в оппозицию.
Когда в конце концов он поддержал восстание арендаторов – если вообще не затеял его сам, – старик не стал щадить сына. Уильяма отослали в Дублин. Пусть немного поучится, если нужно, юриспруденции, чтобы поддержать своих любимых арендаторов словом и делом. В этом отношении Мартин был щедр. Главное, чтобы мальчишка перестал смущать людей!
Поначалу Уильям с восторгом погрузился в работу, но вскоре ему стало скучно разбираться в тонкостях английского права, особенно теперь, когда уже близилось создание ирландской конституции. Он с волнением следил за дебатами вокруг билля о гомруле, который будто бы должен был дать больше прав ирландцам в решении вопросов, касающихся их острова. И когда палата лордов в очередной раз отклонила его…
Но об этом Уильям размышлять не хотел. Ситуация оказалась слишком неприятной, а ее последствия – фатальными. Однако для него все могло закончиться гораздо хуже, чем здесь, в приятном для глаз Квинстауне.
– А чем ты вообще занимался там, в Ирландии? – поинтересовался Джоуи.
Они наконец справились с дневной работой и устало гребли обратно. Уильяма ждала баня и обильный ужин в пансионе мисс Хелен, Джоуи – виски у костра в лагере золотоискателей «Скипперс».
Уильям пожал плечами.
– Работал на овечьей ферме.
В принципе, это было правдой. Земли Мартинов были обширными, у них имелось много первоклассных пастбищ. Поэтому Фредерик Мартин практически не пострадал из-за картофельной гнили. Она коснулась только его арендаторов и рабочих, которые кормились с маленьких более-менее плодородных участков.
