Майя Блейк - Уроки любви для повесы

– Не надо было ничего покупать, – проворчала она. – Дома у меня есть хорошее пальто.

– Ты живешь на другом конце города. Я не могу торчать в пробке час или полтора.

Она поджала пухлые губы.

– Признайся, а ведь ты уверен, что я вручу тебе себя на блюдечке? – недоверчиво спросила она.

– Я полагаю, мы об этом узнаем в понедельник, когда ты получишь доказательства. А сейчас тебе нужно просто выбрать бриллиант для своего обручального кольца, который о многом скажет окружающим.

Она с вызовом посмотрела на него красивыми зелеными глазами:

– О чем он должен сказать окружающим?

Заккео одарил ее леденящей улыбкой.

– О том, что ты принадлежишь мне, – сказал он.

– Я уже говорила, что не стану твоей собственностью. Кольцо ничего не изменит.

– Зачем ты лжешь самой себе?

У Евы перехватило дыхание, а Заккео в очередной раз посмотрел на ее губы.

– Мы оба знаем, что ты будешь такой, какой я хочу тебя видеть, – произнес он. – Слишком многое поставлено на карту, чтобы ты рисковала и сопротивлялась мне.

– Не забывай, что я пока подыгрываю тебе только затем, чтобы докопаться до сути и понять, почему ты так поступаешь. Я спасаю свою семью. Хотя ты вряд ли понимаешь, что такое семья.

Заккео упрекнул себя за то, как сильно его задели слова Евы. Он перестал уважать своего отца задолго до того, как тот умер от стыда и унижения. Заккео с горечью наблюдал, как его мать ведет себя словно шлюха, ради престижа. Он давно понял, что глупо желать того, чего не можешь получить собственным трудом. Он перестал мечтать, когда достиг подросткового возраста.

Вспоминая свою детскую мечту, Заккео сжал кулаки. Он знал, что над его желанием иметь брата или сестру будут смеяться. Он знал, что его желание не сбудется, хотя его мать была беременна. Он знал.

Он запретил себе думать об этом много лет назад.

Так почему, черт побери, ему так обидно слушать напоминание о том, что он последний из рода Джордано?

– Пока у меня нет семьи, – сказал Заккео. – Но эту ситуацию исправлю в ближайшее время.

Ева взглянула на него с опаской:

– Что это означает?

– Это означает, что благодаря твоей семье у меня было много времени в тюрьме, чтобы пересмотреть свою жизнь. И я планирую ее изменить. Ты больше не будешь продавать себя ради великого наследия Пеннингтонов. Ты должна благодарить меня, ведь раньше ты в одиночку спасала свою семью.

Заккео наблюдал, как она бледнеет.

– Я не продавала себя!

Заккео резко наклонился к ней.

– Тогда зачем ты оделась как шлюха и согласилась выйти замуж за пьяного плейбоя? Не ради спасения своей семьи? – При воспоминании о том, что под пальто у Евы красное платье, у Заккео забурлила в жилах кровь.

– Я делала это не ради денег! – Она покраснела и прикусила нижнюю губу. – Ладно, ради денег. Но еще…

– Пожалуйста, избавь меня от заявлений о настоящей любви. – Он злился при одном упоминании имени Фэрфилда.

Заккео знал о дружбе Евы с Фэрфилдом. И хотя он понимал, что их помолвка – фарс, он не мог не заметить желания в глазах Гарри.

Да, он ревновал Еву. И сочувствовал Фэрфилду.

Потому что любовь – притворство. Обычный инструмент для манипуляций людьми. Матери говорят о любви своим детям, а потом с легкостью отказываются от них. Отцы клянутся, что действуют в интересах своих детей из-за любви к ним, но в критический момент ставят собственные интересы превыше всего. А иногда они даже забывают, что у них есть дети.

Что касается Евы Пеннингтон, она доказала свое вероломство, бросив Заккео за считаные часы до его ареста.

– Поверь мне, я не привыкла говорить о любви.

– Ты знала? – резко спросил он.

Она сдвинула тонкие брови:

– О чем?

– О планах своего отца.

– О каких именно? – невинно спросила она.

Заккео почувствовал жгучее разочарование. Он глупо полагал, что Ева не знает о планах Оскара Пеннингтона.

– Мы на месте, сэр, – произнес водитель через интерком.

Заккео наблюдал, как Ева открывает дверцу. Ее нежелание разговаривать на личные темы забавляло его. Он больше не потерпит лжи. У него есть достоверные факты, доказывающие виновность Пеннингтонов.

Он вышел из машины под лучи зимнего солнца и кивнул директору банка.

– Мистер Джордано, добро пожаловать! – Выражение лица директора было угодливым и снисходительным.

– Вы получили мои указания? – Заккео взял Еву под руку, чувствуя, как она напряжена, и прошел с ней в банк.

– Да, сэр. Мы учли ваши пожелания.

– Я рад. В противном случае я обращусь в другие банки.

Банкир побледнел:

– В этом не будет необходимости, мистер Джордано. Пойдемте со мной, ювелиры уже все подготовили.

Они прошли по коридорам. Через несколько минут Ева откашлялась и спросила:

– Какие указания ты ему дал?

Заккео посмотрел на нее сверху вниз:

– Я приказал ему не показывать нам розовые бриллианты. Он сообщил ювелирам, что я не желаю иметь дело с бриллиантами подобного цвета в будущем.

– Да? По-моему, розовые бриллианты сейчас в моде.

Он пожал плечами:

– Все равно. Они просто мне не нравятся.

Ева попыталась высвободить руку, но Заккео только крепче сжал ее.

– Неужели ты в самом деле такой мелочный? – спросила она, когда они подошли к тяжелым дубовым дверям. – Все из-за того, что Гарри подарил мне кольцо с розовым бриллиантом?

Ева округлила глаза, когда Заккео схватил ее за плечи и прижал к стене. Она начала бороться с ним, но он крепко прижал ее всем телом.

– Не смей упоминать его имя в моем присутствии. Тебе понятно? – Заккео понял, что теряет самообладание, чувствуя запах ее тела и ощущая его мягкость.

– Отпусти меня, и ты никогда не услышишь его имени снова. – Она отпрянула.

– Ни за что. – Заккео отступил назад, пропуская ее в дверь. – Только после вас.

Фыркнув, она направилась в комнату. Заккео последовал за ней и подошел к окну, стараясь обуздать эмоции. Через секунду вошел директор банка с тремя помощниками, которые несли большие бархатные подносы. Поставив их на полированный стол для совещаний, они отошли назад.

– Мы оставим вас одних, – сказал директор банка и вышел вместе со своими приспешниками.

Заккео подошел к первому подносу и поднял бархатное покрывало. Он смотрел на алмазы различной огранки и размеров, задаваясь вопросом, как его отец отреагировал бы на подобную демонстрацию непристойного богатства. Паоло Джордано не сумел достичь даже части того, чего достиг Заккео, хотя пожертвовал всем, в том числе дорогими ему людьми.

– Может, мы начнем выбирать камень? – спросила Ева. – Или мы будем пялиться на них весь день?

Заметив, как посуровел Заккео, Ева прикусила язык. Она не понимала, почему он так придирчив к ней. Возможно, она хотела, чтобы он мучился так же сильно, как мучилась она, не в силах забыть о нем.

Сердясь на себя, она шагнула вперед и пристально посмотрела на кучу драгоценных камней. Большие, безупречной огранки. Каждый камень стоил больше, чем она сможет заработать за полжизни.

Ни один из камней ей не нравился.

Ева не хотела выбирать еще один холодный бриллиант, чтобы заменить тот, который был в кольце, что она отдала Гарри перед тем, как улететь с Заккео.

Она не желала оказаться в ловушке. Она стремилась освободиться от чувства вины и негодования по поводу того, что, как бы она ни старалась, члены семьи Пеннингтон не оценят ее жертву. Софи будет и дальше предотвращать ее любые попытки наладить отношения с отцом.

Меньше всего Ева хотела оказаться в ловушке Заккео Джордано. Его неудовольствие напомнило ей, что она не желает иметь с ним ничего общего. И ее пугал не его характер, а те ощущения, которые она испытывала, оставаясь с ним наедине.

– Это твой выбор? – спросил он.

Вздрогнув, Ева уставилась на камень, который лежал на ее ладони. Она часто заморгала, пытаясь собраться с мыслями.

Бриллиант был в два раза крупнее того, что украшал кольцо, подаренное Гарри. Неудивительно, что Заккео заговорил с ней так пренебрежительно.

– Нет! – Она поспешно бросила его на поднос. – Я никогда не буду носить кольцо с таким огромным камнем.

Она съежилась под его холодным и насмешливым взглядом.

– Неужели?

Ева рассердилась:

– К твоему сведению, не я выбирала то кольцо.

– Но ты приняла его в обмен на свое тело, которое ты продала ради акций Пеннингтонов.

Раздражение Евы сменилось яростью.

– Ты постоянно меня оскорбляешь, – сказала она. – Мне непонятно, почему ты решил мириться с моим присутствием. Неужели месть настолько сладка, что тебе все равно, если объект твоей мести тебя бесит?

– Мне нравится тебя мучить.

– То есть в ближайшем будущем я буду твоей боксерской грушей?

– Ты пытаешься выяснить срок своего заключения? – спросил он.

– Я знаю, что я невиновна.

– Выбери бриллиант или я выберу его сам.

Ева повернулась к столу и наугад указала пальцем на самый маленький камень: