Дебора Смит - Счастье за углом
– Поверить не могу, – тихо сказала я, стукнув себя по лбу ладонью в перчатке. Выглянула на улицу, в надежде увидеть патрульную машину Пайка.
И подпрыгнула от звука выстрела, прикусив при этом язык.
Сорвав очки и натянув капюшон на лицо, я распахнула дверь и выбралась наружу. Ноги подгибались. Все еще сжимая огнетушитель, как маленького ребенка, я спотыкающимся галопом помчалась к дому Ханнеллов. Обойдя соседский «Транс-Ам» по широкой дуге.
Задний двор Ханнеллов был огорожен сплошным высоким забором, но калитка была распахнута, и я видела Дельту, Тутс и еще одну женщину, очевидно соседку. Пробираясь вдоль густых кустов у забора, я внимательно наблюдала. Тутс и ее подруга выглядели испуганными и прятались за спиной Дельты.
Дельта пыталась спокойно образумить Френка Ханнелла.
– Давай, Френк, тебе лучше опустить пистолет до того, как здесь появится мой муж. Подумай, как он разозлится, если увидит, что ты угрожаешь мне пушкой. Ты же не хочешь, чтобы он сделал из тебя большую волосатую отбивную? – Я услышала, как скулят щенки.
– Опусти пистолет, Френк, – повторила Дельта. – Не нужно мстить этим несчастным маленьким зверькам. Не они виноваты в том, что жена от тебя сбежала.
– Вот чего все вы, суки уродские, заслуживаете, – завопил Френк. – Пулю в голову! Моя жена оставила мне этих сучек. Я пристрелил их сучку-мамашу, а теперь пристрелю мелких сучек-уродок.
Я проскочила во двор и развернулась влево, в направлении злобного голоса. Френк оказался лысеющим, полным и выглядел как администратор кантри-клуба после сильной попойки. На земле доживала последние секунды трехцветная шелтис, билась в луже крови и скребла пожухшую траву. Два подросших щенка явно смешанной породы жались друг к другу под забором.
Френк махнул пистолетом.
– Все уродские суки получат по заслугам.
И прицелился.
Не зная, что еще можно сделать, я ударила его по голове огнетушителем.
Ноги Френка подогнулись, и он со стоном осел на траву. Я оттолкнула пистолет подальше от его руки – пнула носком туфли от Гуччи; стиль всегда важен, когда пытаешься кого-то запугать, – и наклонилась над ним в тихой ярости королевы-матки Чужих из известного фильма. На случай, если он вдруг решит дернуться, я прицелилась огнетушителем, как маленькой битой.
– Иногда мы, уродливые суки, можем и ответить.
* * *– Это было как в кино! – воскликнула Дельта, размахивая руками и взволнованно прохаживаясь перед кафе Кроссроадс. Джеб, Бека, Клео и другие близкие и дальние родственники дружно выдохнули, создав целое облако пара. Пайк был мрачен. Он только что вернулся из больницы Тартлвилля, где арестовывал Френка Ханнелла. Ханнелл получил сотрясение мозга и длинный список обвинений. А вдобавок еще и синяк на скуле, потому что Пайк врезал ему по морде.
– А потом, – продолжала Дельта и нагнулась вперед, так что ее пальто задралось сзади утиным хвостиком, – вот Кэти проходит через калитку. Как футболист, который мчится на край поля, только вместо мяча у нее огнетушитель. Френк Ханнелл выпячивает грудь, скалится и блеет что-то вроде: «Уродливые суки получают по заслугам», и вот он поворачивается… – Дельта скорчила злобную гримасу, – поворачивается к дрожащим маленьким щеночкам, наставляет на них пистолет, и… бам!
Она взмахнула руками, показывая, как огнетушитель ударил его по голове.
– Кэти шарахнула его по куполу так, что эхо, наверное, разнесло этот звук на мили! И он падает! – Дельта притворно осела назад, но ей не хватило актерского мастерства, и она действительно рухнула на брусчатку. – Как мешок с мукой! – Она поднялась, взвесила на руке воображаемый огнетушитель и нагнулась к воображаемому Френку Ханнеллу. – Кэти уставилась на него вот так. Честное слово, у нее из глаз било зеленое пламя! И она сказала: «Иногда мы, уродливые суки, отвечаем».
Все зааплодировали. Дельта была чудесной южной рассказчицей. Благодаря ей легенду обо мне будут повторять у костра многие поколения. А я сидела на деревянных ступенях магазина, повесив голову, и подпирала капюшон ладонью в перчатке. Переживала за Томаса. А у меня перед глазами до сих пор стоял образ убитой собаки. Я посмотрела на Пайка.
– Разве ты не собираешься предъявлять мне обвинения? Если нет, то я могу вернуться завтра. Сегодня у меня еще много дел.
– Обвинения? – Он мрачно улыбнулся. – В чем? Ты остановила пистолет огнетушителем.
Пайк покачал головой.
– Ханнелл размахивал заряженным пистолетам перед тремя женщинами, среди которых была моя жена. Он уже совершил один акт жестокого обращения с животными и собирался совершить еще несколько. Нет, тебе не выдвинут обвинений за то, что ты его остановила. Жаль только, что ты не ударила сильнее.
– А можно что-то сделать, чтобы статья о происшествии не попала на первые страницы «Джефферсон Викли Мессенджер»?
Дельта похлопала меня по плечу.
– Редактор – моя троюродная кузина со стороны Эймсов по ветви МакКендалл, так что я замолвлю словечко. Это семейное дело.
Я смогла немного расслабиться.
– А звук, с которым огнетушитель стукнул Ханнелла по голове, и правда был приятным. Было похоже на звуковой эффект в мультике. «Бамс». Жаль, что я не добралась до того, как он убил маму щенят.
Все мрачно закивали. Джеб и Бека зашли в магазин.
– Купим тебе припасов для твоих новых деток, – сказала Бека.
– Спасибо.
Я медленно поднялась, чувствуя, как дрожат колени, и дошла до «хаммера». У машины уже танцевал Бэнгер, заглядывая в заднее окно с чем-то вроде зависти.
– Нельзя есть моих щенят, – сказала я.
Он вытаращил на меня свои фарфоровые глаза.
Я слегка приоткрыла заднюю дверь и заглянула внутрь. Щенки неуверенно посмотрели на меня печальными глазами. Их хвостики почти не шевелились. Окоченевшее тельце их маленькой мамы лежало в багажнике, завернутое в чистый пакет для мусора. Я не могла оставить ее там, где ее застрелил Френк Ханнелл. Пусть будет со своими детьми, хотя бы духовно.
– Тутс говорит, вашим папой был карликовый шнауцер, – сказала я щенкам. Они были пестро-серыми, с белыми пятнышками на грудках и мордах. Кончики маленьких ушей загибались у них вперед, обе мордочки оказались усатыми и бородатыми. – А ваша мама была шелтис, так что вы у нас «шелтис-шнауцеры». Ясно?
Хвостики слабо завиляли. Я нагнулась к ним, погладила по головам, заворковала.
– Очень жалко вашу маму. Но вы теперь будете мои детки, хорошо? И вы не уродливые. – В горле першило. – Мы с вами, все трое, не уродливые.
Щенки словно поняли меня, искренне завертев хвостами. Это меня удивило. Я ничего не знала о собаках, в детстве у меня не было домашнего животного. Папа говорил, что мы слишком много путешествуем, а с животным много мороки. А когда я повзрослела и сама могла решать, все мое время отняла карьера. И вот внезапно жизнь преподнесла мне первый урок собачьей преданности.
Две пары передних лап легли мне на плечи. Два розовых язычка атаковали лицо. Они лизали здоровую щеку, лизали шрамы, лизали мой капюшон и куртку. Щенки не видят уродства, они видят только любовь. Я гладила их по головам и пыталась не плакать.
– Томас здесь, – прошептала мне Дельта.
Я быстро вытерла лицо и хлопнула дверцей «хаммера». Он пришел, а я пахну собачьей слюной. Не говоря уже о том, что только что прошла пробу на роль в «Клане Сопрано» на заднем дворе дома Ханнелла. Мое имя в рядах мафии? Огнетушитель.
Я ему так и скажу. Это заставит его улыбнуться. Я найду способ заговорить с ним о сестре его жены. Смогу убедить выбросить ядовитый подарок на годовщину в ближайший мусорный бак. Не открывая. Он стоял в паре метров от меня и хмурился, слушая Дельту, излагающую краткое содержание сегодняшней драмы. Я не ожидала увидеть такого отекшего лица, таких красных глаз. Борода Томаса снова отросла и спуталась. И плечи опали, словно на них давил какой-то груз.
Когда я подошла, его хватило только на усталый кивок. Я попыталась говорить как можно счастливее:
– У меня в «хаммере» засели два маленьких существа. В широких кругах их порой называют собаками. Ты умеешь говорить по собачьи или хотя бы так, чтоб они тебя понимали? Мне не помешал бы переводчик. Давай ты приедешь сегодня ко мне и будешь переводить, пока я сама не научусь с ними общаться!
Ни намека на улыбку.
– Сегодняшними действиями ты показала, на что способна. Ты можешь быть рядом, когда нужна другим – людям или животным, не важно. Тебе осталось только признать собственную силу.
– Ты не видел, как меня тошнило на «Транс-Ам» после того, как я ударила Френка Ханнела. – Я слегка повернулась, чтобы очаровать его здоровой частью лица. Вскинула подбородок, улыбнулась и посмотрела на него из-под ресниц. Мой излюбленный трюк. Сколько раз я использовала его в фильмах. Глаза, улыбка. Мегаватты. – Мне правда нужна твоя помощь и совет, что делать со щенками. Пожалуйста, приходи сегодня. Я разогрею нам протеиновый батончик и мюсли. Ну пожалуйста!
