Кэрол Мортимер - Кружевной веер
Лицо Гейбриела зловеще нахмурилось.
– Надеюсь, им хватило ума взять с собой хотя бы своих горничных?
Диана виновато посмотрела на него и ответила:
– Мне кажется, обе они решили, что горничные свяжут им руки…
– Что?! Вы хотите сказать, что ваши сестры находятся где-то в Лондоне… без всякой защиты?! – ошеломленно переспросил граф.
Диана не меньше его встревожилась, приехав в Лондон и поняв, какие опасности поджидают здесь молодую женщину, которая путешествует в одиночку. Приставания на улице и грабеж – меньшие из зол!
– Надеюсь, с ними ничего плохого не случилось и они заранее уговорились встретиться, когда обе окажутся в столице…
Надежда была весьма смутной; Диана вспомнила, как удивлялась и как негодовала Элизабет, узнав об исчезновении Каролины.
– Во всяком случае, уверена, что с ними ничего плохого не случится. Возможно, когда-нибудь мы все вместе даже посмеемся над этим приключением.
Оптимистичные слова Дианы ни на миг не обманули Гейбриела, он видел морщинки, проступившие на ее чистом лбу. Она откровенно боялась за своих сестер, и он, будучи хорошо знакомым с изнанкой лондонской жизни, прекрасно понимал ее опасения и разделял их.
– Полагаю, вы-то не явились в Лондон без сопровождения?
– О нет, – поспешно заверила его она. – Со мной приехали тетя Хамфриз и обе наши горничные.
– Кто такая тетя Хамфриз?
– Младшая сестра отца. Ее муж был военным моряком; к сожалению, он был убит в Трафальгарском сражении.
– Значит, сейчас она вместе с вами проживает в Хэмпшире?
– Да, после гибели мужа.
Голова у Гейбриела пошла кругом. Значит, его обременили не только тремя молодыми, непослушными подопечными, но и пожилой вдовой!
– Где же ваша тетка сейчас?
Диана ответила, словно извиняясь:
– Тетя не любит Лондон, с самого нашего приезда она не покидает своих апартаментов.
И следовательно, совершенно бесполезна в роли компаньонки своей племянницы!
– Итак, – мрачно подытожил Гейбриел, – поправьте меня, если я ошибаюсь… Вы решили принести себя в жертву, чтобы сестры, узнав о вашей помолвке, вернулись домой?
Диана смело посмотрела ему в лицо и ответила:
– Да, я на это надеюсь.
Гейбриел мрачно, невесело улыбнулся:
– Ваша отвага, мисс, внушает восхищение.
Она как будто изумилась:
– Моя отвага?
– Хотя вы жили в глуши, до вас наверняка дошли слухи о том, что человек, за которого вы намерены выйти замуж, восемь лет был изгоем!
– Я, конечно, слышала… разные слухи и косвенные намеки, – серьезно ответила Диана.
В этом Гейбриел нисколько не сомневался!
– И они вас не пугают?
Конечно, неизвестность ее пугала. Но никто не решался рассказать ей всю правду о том давнем скандале…
– А должны? – медленно спросила она.
Он со скучающим видом пожал плечами:
– Ответить на этот вопрос можете только вы. Диана слегка нахмурилась:
– Может быть, вы соблаговолите просветить меня? Из-за чего разгорелся скандал?
Его красивые губы тронула горькая усмешка.
– Зачем вам знать?
Диана ответила ему удивленным взглядом:
– Как же вы не понимаете? Разумеется, для всех заинтересованных сторон будет лучше, если вы первый расскажете мне, в чем вас обвиняли. В таком случае я буду избавлена от злорадства какой-нибудь недружественной третьей стороны!
– А если я предпочту ничего вам не рассказывать? – спросил он.
Ее отказ явно вызвал ее разочарование.
– Может быть, вы убили кого-нибудь? – спросила она.
Гейбриел невесело улыбнулся:
– Я убил стольких, что уже и счет потерял!
Ее голубые глаза укоризненно сверкнули.
– Я не имела в виду войну!
– Нет.
– У вас одновременно было больше одной жены?
– Определенно нет! – изумленно ответил Гейбриел, считавший и единственную жену весьма неприятной перспективой. Двоеженство определенно не для него – он еще не сошел с ума!
– Вы жестоко обращались с ребенком или животным?
– Нет и нет, – сухо ответил он.
Она снова передернула стройными плечами:
– В таком случае мне все равно, что думают о вас окружающие; я решила принять ваше предложение и приму его.
– Значит, по-вашему, самыми тяжкими грехами для мужчины являются убийство, двоеженство и жестокость к детям и животным? – Неожиданно ему стало весело.
– Раз вы предпочитаете хранить молчание, у меня не остается иного выхода… – Вдруг Диана как будто оробела и тихо продолжала: – Но может быть, теперь, когда мы с вами познакомились, вам расхотелось жениться на мне?
Гейбриелу показалось, будто ее красивое лицо омрачила тревога. Неужели молодой идиот, который, несомненно, отказался от Дианы из-за внезапной перемены в ее жизненных обстоятельствах, лишил ее веры в собственную привлекательность? Если так, значит, ее бывший поклонник не только беззастенчивый охотник за приданым, но и слепой!
Диана Коупленд, вне всяких сомнений, настоящая красавица, а вовсе не «уродливая толстуха», как предположил Озборн, когда впервые услышал о том, что Гейбриел предложил руку и сердце одной из сестер Коупленд, хотя ни разу их не видел! Более того, Диана не только красива, но и умна – и обладает несомненными талантами. Гейбриел прекрасно понимал, что только благодаря ее усилиям он приехал в дом, не населенный грызунами и не пахнущий плесенью, а полный молчаливых и расторопных слуг. Короче говоря, лучшей графини он себе не представляет. Более того, «теперь, когда они познакомились лично», Гейбриел понял и еще одну, довольно неожиданную выгоду, которую получит, если женится на Диане… Брак с ней не будет ему в тягость. Если вынуть булавки из ее золотисто-рыжих волос, они наверняка достигнут ее талии. А ее высокие, полные груди будет так приятно держать в ладонях! Ее стройная фигура так и ждет, когда его пылкие губы приступят к медленному, неспешному исследованию. Правда, Диана держится холодно и несколько надменно, не давая поверить в возможность их интимной близости – во всяком случае, в благосклонность с ее стороны. Может быть, она до сих пор влюблена в своего охотника за приданым? И все же, если Диана выйдет за него, лорда Гейбриела Фолкнера, графа Уэстборна, ей придется позволить своему мужу все.
Граф молчал; Диана все больше тревожилась. Хотя он продолжал разглядывать ее, она ничего не могла прочесть в его темно-синих глазах под полуприщуренными веками. Неужели она так подурнела? Неужели многолетние обязанности хозяйки в отцовском поместье и матери двух младших сестер иссушили ее и украли ее красоту? Неужели Гейбриел Фолкнер сейчас придумывает, как бы повежливее отказаться от нее?
– Вы понимаете, что браки в нашем кругу заключаются в первую очередь для рождения наследников?
Услышав его тихий голос, Диана резко вскинула голову и почувствовала, как снова густо краснеет. Встретившись с его пытливым взглядом, она с трудом выговорила:
– Я понимаю, что такова одна из причин, побудивших вас искать себе жену… да, я понимаю.
– Не одна из причин, но единственная причина, заставившая меня подумать о брачных узах, – возразил Гейбриел Фолкнер, и его надменное лицо сделалось холодным и замкнутым.
Диана облизнула кончиком языка внезапно пересохшие губы.
– Милорд, я прекрасно понимаю, что входит в обязанности примерной жены.
Его красивый рот растянулся в язвительной усмешке.
– Вы меня удивляете – ведь у вашей матушки, насколько мне известно, интерес к супружеским обязанностям абсолютно отсутствовал!
От его резкости она вначале изумленно распахнула глаза, но тут же опомнилась и горделиво выпятила подбородок.
– Вы были знакомы с моей матушкой, сэр?
– Лично – нет, – презрительно бросил он, показывая, что не испытывал такого желания.
– Значит, вы не знаете, почему она оставила мужа и детей, верно?
– Неужели существует какое-либо благовидное объяснение для подобного поступка? – возразил он.
В том, что касается Дианы и ее сестер? Нет, она вовсе не оправдывала поведение матери. Ну а отец… Маркус Коупленд так и не оправился после того, как жена бросила его, уйдя к более молодому человеку, и превратился в собственную тень, хотя прежде отличался крепким здоровьем и жизнерадостностью. Он часами просиживал в своем кабинете, где частенько и обедал и ужинал – если не забывал о еде. Нет, Диана не могла найти оправдания своей матери, Харриет Коупленд, бросившей мужа и детей. Но ей стало неприятно, что ее мать судит Гейбриел Фолкнер, на чьем прошлом также имеется большое пятно – настолько черное, что о нем предпочитают не распространяться.
– Я – не моя мать, сэр, – холодно произнесла она.
– Хвала Небесам…
Она сурово сдвинула брови. Его колкости она терпеть не намерена!
– Если, все обдумав, вы переменили свое мнение о предложении мне руки и сердца, тогда, прошу, скажите обо всем прямо. Нет необходимости оскорблять мою мать, которую вы, по вашему же собственному признанию, даже не знали!
