Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая
Когда Олив закончила играть и мужчины ей зааплодировали, Кларри, вдохнув поглубже, шагнула в свет лампы. Харри тут же вскочил.
– Мисс Белхэйвен, вы выглядите очаровательно! Надеюсь, вам уже лучше?
– Намного лучше, благодарю вас, – улыбнулась Кларри.
Уэсли удивленно уставился на нее, будто увидел в первый раз. Несколько запоздало он поднялся и отодвинул стул, стоявший рядом с ним.
– Пожалуйста, присаживайтесь.
Кларри кивнула, соглашаясь, и села на предложенный ей стул.
– Рыбалка была удачной? – спросила она.
Харри тут же пустился рассказывать о водопаде, о чистоте заводей на реке и о размерах пойманной рыбы. Все это время Кларри ощущала на себе пристальный взгляд Уэсли. Удивленно приподнятая бровь со шрамом ничего не говорила насчет того, о чем он думает в действительности. Уэсли, должно быть, относится к ней настороженно после их утренней стычки, во время которой она обвинила его в заносчивости, намекая на то, что он не может быть другом Белхэйвенам. Ей нужно расположить его к себе, если она хочет, чтобы ее план получить у него ссуду увенчался успехом.
Когда Харри наконец прервал свой монолог, чтобы отдышаться, Кларри с улыбкой повернулась к Уэсли.
– Мистер Робсон, я надеюсь, вы очарованы холмами Кхаси так же, как и ваш друг?
Уэсли настороженно посмотрел ей в глаза, словно подозревая ее в попытке его обмануть.
– Мне они очень понравились, – ответил он. – В них есть та дикая красота, которую я больше нигде не видел в Ассаме.
Кларри бросила на него острый взгляд, но он, похоже, говорил вполне серьезно.
– Возможно, вы захотите завтра осмотреть наше поместье? Наши плантации буйно зеленеют, мы производим изысканный чай высшего качества. Правда, отец?
Джон нахмурился.
– Ты же не хочешь, чтобы конкуренты узнали все наши секреты, а?
– Не конкуренты, – поспешно поправила его Кларри, – а коллеги-плантаторы.
Уэсли внимательно следил за ней, не в силах скрыть свое удивление тем, что она встала на его сторону.
– В конце концов, – продолжила Кларри, – мы заинтересованы в том, чтобы каждый из нас процветал. На рынке достаточно места для всех, не правда ли?
Уэсли улыбнулся.
– Вы совершенно правы, мисс Белхэйвен. Никто из нас не выживет поодиночке. И я был бы очень рад, если бы вы мне все здесь показали.
– Нет, – бросил Джон. – Я сам вам все покажу.
Повисла неловкая пауза. Решив сменить тему, Кларри стала расспрашивать Уэсли о жизни в долине. «Работай на совесть, отдыхай в полную силу» – казалось, таков был его жизненный принцип. Он не жалел времени, изучая профессию, и не упускал возможности развлечься на нечастых скачках в Тезпуре или во время охотничьих вылазок.
– Уэсли не из тех, кто коротает вечера за карточной игрой в клубе, – сказал о нем Харри. – Он не может долго усидеть на одном месте.
Камаль объявил, что стол к ужину накрыт, и Кларри повела гостей в редко используемую столовую. Потрескивающий в очаге огонь разогнал затхлый холод помещения, а пятна сырости на стенах были не так заметны в уютном свете свечей. Благодаря словоохотливому Харри беседа за столом не умолкала ни на минуту. Кларри рассказывала истории об обитателях Шиллонга, слушая которые, он весело хохотал. Олив также была необычайно оживлена. Кларри старалась вовлечь в беседу и отца, чтобы он тоже был в хорошем настроении. Пока что он не пил лишнего и явно был доволен обществом редких гостей. К счастью, Уэсли этому способствовал, отдавая должное глубоким познаниям Джона и расспрашивая его обо всем – от произрастающих в Ассаме видов бамбука до местных типов почв. Джон был польщен его вниманием и постепенно стал смягчаться в отношении этого молодого человека.
Ужин проходил столь удачно, что Кларри решилась вновь завести разговор о выращивании чая.
– А какие новшества применяются в Оксфордском поместье? – спросила она гостей.
Уэсли воодушевленно заговорил о механизации, о множестве новых машин для сушки и скручивания чайного листа, которые они устанавливают.
– Это шаг вперед, – заявил он. – Снижение издержек за счет увеличения масштабов производства.
– Но всегда будет спрос и на чай с более утонченным вкусом, – возразила Кларри, – который выращивают выше в горах и раньше собирают.
– Возможно, если в поместье хорошо налажено управление, – заметил Уэсли, пожимая плечами. – Но множество мелких хозяйств разорилось только из-за того, что производство в них слишком затратно и неэффективно.
– Что вы имеете в виду? – угрюмо спросил Джон.
– Организацию труда, – сказал Уэсли. – Вам нужны работники, которые находятся на месте на протяжении всего года, а не приходят или уходят, когда им это удобно или когда плохой урожай.
– Всем довольный работник – эффективный работник, я так считаю. Наши сборщики чая живут в деревнях и возвращаются каждый вечер домой, к своим семьям, как и должно быть, – раздраженно ответил Джон.
– Так же как и наши, – заметил Уэсли. – Только они живут в поместьях, где мы можем более полно использовать их время.
– Как шестеренки в механизмах, – едко заметил Джон.
– Да, это тяжелый труд, но они получают за него достойную плату. Многие приходят из мест с гораздо худшими условиями, недостаточными для того, чтобы заработать на жизнь.
Кларри, вдруг вспомнив о больном сыне Амы, не удержалась от вопроса:
– Если работникам так хорошо у вас живется, зачем же тогда вы связываете их по рукам и ногам, вынуждая подписывать договор?
Уэсли пристально посмотрел на нее.
– У нас никого не держат насильно, но система перестанет функционировать, если позволить рабочим приходить и уходить, когда им заблагорассудится. Такого нет ни в одном другом производстве. Почему же так должно быть в чайной индустрии?
– Даже если работники заразились малярией и не получают медицинской помощи?
Он сощурил глаза.
– Вы говорите так, как будто имеете в виду кого-то конкретно.
– Нет, – вспыхнула Кларри. – Просто общие наблюдения.
– У нас есть врачи, которые следят за здоровьем наемных работников и их семей, – сказал Уэсли. – Вас, должно быть, ввели в заблуждение.
Джон хлопнул ладонью по столу.
– Моя дочь знает, о чем говорит. Ей известно о чае намного больше, чем кому бы то ни было.
Его негодование возрастало.
– И не смейте обвинять маленькие хозяйства в обвале цен на чай. Дело не в нашей неэффективности. Виноваты большие хозяйства, такие как ваше, жадно расширяющие площади посадок. Чай, который выращиваете вы, – низкого качества. А использование всех этих новомодных машин и ведение дел на плантациях, как будто на фабриках, только ухудшает картину. Вы, возможно, знаете все о котлах и плугах, молодой человек, но чай – это совсем другое. Здесь невозможна унификация.
– Нет, возможна! – возразил Уэсли, тоже горячась. – Вот в этом вы и ошибаетесь.
– Возможно, оба метода имеют право на жизнь, – примирительно подытожила Кларри, чтобы снизить накал страстей.
Она уже раскаивалась в том, что спровоцировала молодого плантатора.
– Нет, не имеют! – выпалили Джон и Уэсли одновременно.
Харри натянуто засмеялся, чувствуя себя неуютно в столь напряженной атмосфере.
– Хочу сказать, мисс Белхэйвен, вы, похоже, действительно знаете немало о чайном производстве, – заговорил он. – Но, может, лучше оставить эти дела мужчинам, как вы полагаете? Возможно, пока они будут завтра осматривать поместье, вы с вашей сестрой захотите вместо этого понаблюдать за тем, как я буду рыбачить?
– Да, конечно, – тут же согласилась Олив. – Это будет замечательно. Правда, Кларри? Я могу взять с собой альбом.
– Вы еще и рисуете?! – воскликнул Харри, цепляясь за возможность сменить тему разговора.
– И очень хорошо, – вставила Кларри. – Ты можешь взять также мольберт и краски.
Лицо Олив осветила улыбка.
– Да, если можно.
– Решено, – просиял Харри.
Вскоре после этого Кларри и Олив оставили мужчин. Кларри уговорила сестру лечь спать, пообещав, что они встанут рано и присоединятся к мистеру Уилсону у водопада. Сама она устроилась на веранде, прислушиваясь к приглушенному спору, доносящемуся из столовой. Ее отец и Уэсли все никак не могли прийти к согласию по поводу выращивания чая. Кларри чувствовала себя совсем обессиленной. Глупо было надеяться на то, что она сможет переубедить этих двоих упрямцев. Они друг друга стоили.
Через полчаса гости вышли и стали собираться домой.
– Полагаю, ваш отец немного устал, – сказал Харри. – Он удалился в свой кабинет.
Кларри кивнула. Харри поблагодарил ее за ужин и, прощаясь, поклонился. Уэсли посмотрел на нее своим обычным оценивающим взглядом. Кларри подумала, что он, должно быть, так же не уверен в ней, как и она в нем. Она протянула ему руку, и он взял ее как будто для рукопожатия, но затем передумал. Уэсли поднес ее руку к своим губам и запечатлел на ней легкий поцелуй. Глаза Кларри округлились. Ее пронзило возбуждение. Наблюдая за ней, Уэсли вопросительно приподнял темные брови, словно уловил происшедшую с ней перемену. Он задержал ее руку чуть дольше, чем того требовали приличия, и Кларри не отдернула ее.
