Джоди Хедланд - Свет твоих глаз
Плеск воды и проблеск чего-то белого сквозь ветви заставили его замереть. Он присел и уставился сквозь сплетение ветвей и высокую траву на валуны, окружавшие его тайное место для купания.
Там, на берегу, на коленях стояла Анжелика.
Она была одета лишь в нижнюю рубашку, облегавшую каждый изгиб ее тела.
Чудесные рыжие волосы мокрым полотном свисали вперед, Анжелика намыливала их над водой.
Он не мог пошевелиться. Он мог лишь беспомощно застыть и наблюдать.
Она, совершенно очевидно, мылась, и он знал, что должен уйти, не нарушать ее уединения. Но сердце слишком болезненно сжалось, и он не в силах был не смотреть, жадно впитывая все детали, от обнаженной кожи ее рук до крошечных пальчиков ног, выглядывавших из-под ткани.
«Господи, помоги мне», – взмолился он. Невероятным усилием воли он заставил себя отвлечься и смотреть лишь на поросший мхом камень у своего колена. Нужно было бежать. Бежать отсюда как можно быстрее.
Но как только он начал отступать, всплеск заставил его опять посмотреть на озеро. Она прыгнула в воду и скрылась из виду.
Пьер стоял и ждал, когда она всплывет.
Секунды шли за секундами, она все не появлялась, и Пьер рванулся вперед, расталкивая толстые ветки. Его гнала вперед жуткая мысль о том, что Анжелика утонула.
Плащ он успел сорвать на бегу, но останавливаться и снимать сапоги не стал, с разбегу бросаясь в озеро. Ледяная вода сомкнулась над ним. От холода перехватило дыхание. Вода залила рот и нос, промокшая одежда и сапоги тянули на дно.
Рядом заколотились ее руки и ноги, и Пьер обхватил девушку.
Она отбивалась, вырывалась, выскальзывала из его хватки. Но Пьер был быстрее и сильнее, он сумел схватить ее за руки и потащить за собой на поверхность.
Они вынырнули одновременно, жадно хватая воздух. Она давилась, отплевывалась от проглоченной воды. И когда наконец смогла задышать, убрала с лица спутавшиеся волосы.
При виде Пьера злость мгновенно испарилась из ее взгляда, сменившись невероятным шоком.
– Пьер! – ее голос дрожал, лицо побледнело.
– Ты в порядке, ma chérie? – Он вгляделся в ее лицо.
– Это правда ты? – Анжелика подняла руку и, помедлив, коснулась его щеки. – Ты жив!
Он улыбнулся.
– Oui, это я. Кто же еще может быть настолько красив и обаятелен?
Она не ответила на улыбку, но глаза засияли от изумления.
– Поверить не могу. Лейтенант Стили сказал мне, что ты погиб, что меномини нашли твое весло рядом с грудой костей.
Он мысленно вернулся к тем мучительным неделям, когда пытался уйти от погони и в конце концов сумел перехитрить посланных за ним воинов.
– Я обнаружил могилу вояжера, которого мы похоронили в прошлом году, вырыл его кости, размазал по ним кровь дикой индейки. Чтобы обмануть меномини, пришлось оставить рядом с костями почти все мои вещи и даже весло.
Ему было больно оставлять отцовское весло, зная, чего стоило матушке решение отдать ему семейную реликвию. Но обман сработал. Они таки прекратили свою неустанную охоту, предположив, что до него добралась стая волков, оставив от него лишь обглоданные кости.
И хорошо, что ему удалось обмануть погоню, потому что Пьер едва успел добраться до лагеря чиппева, прежде чем озеро покрылось льдом. О том, как он едва не замерз до смерти в своем каноэ, пробиваясь по первому льду, Пьер предпочитал не вспоминать.
Лишь мысль о том, что он увидит Анжелику, заставляла его двигаться дальше, даже когда он ослабел от холода и голода, когда лед начал смыкаться вокруг него и тело хотело сдаться – лечь в каноэ на спину и заснуть навсегда.
– Но почему лейтенант сказал мне, что ты мертв? – спросила она.
– Потому что я хотел, чтобы он в это поверил.
Она снова коснулась его гладко выбритой щеки, словно не в силах поверить, что он и правда вернулся.
– Если лейтенант Стили увидит тебя и поймет, что ты все еще жив, он ведь бросит тебя обратно в Черную Дыру.
– А я ему не покажусь, – заверил Пьер. Он не собирался говорить ей, что через несколько часов снова уйдет. Что обнимет и поцелует матушку, убедится, что с Жаном все хорошо, и навеки покинет остров.
Теперь, оказавшись с ней лицом к лицу, Пьер понял, что уходить придется как можно скорее, иначе он сделает очень большую глупость, к примеру, поцелует ее, и тогда уже не сумеет заставить себя отойти от нее.
– Я вернулся, потому что тебя нужно было спасать, – поддразнил ее он, пытаясь развеять серьезность момента.
– О чем ты? – Их ноги столкнулись под водой, обоим приходилось удерживаться на плаву.
– Ты тонула, и я спас тебе жизнь.
– Я всего лишь смывала мыло с волос.
– Ты исчезла под водой и не выныривала.
Он никак не мог заставить себя отпустить ее руки.
Анжелика вскинула голову и лукаво улыбнулась.
– Пьер, ты правда думал, что я могу утонуть? Ты же знаешь, что я плаваю, как рыба.
– Oui, ты права. И о чем я только думал?
Он знал ответ. Он не мог думать ни о чем, кроме ее красоты. Но признаться в этом вслух Пьер не мог.
Обращайся с ней, как с подругой, приказал он себе и заставил себя смотреть только на ее лицо – милое прекрасное лицо, и ни на что больше.
Ее улыбка стала шире, глаза засияли, как голубое небо над головой. В ее взгляде светились радость, изумление и… желание. Вода стекала с волос, ручейками бежала по лицу, к губам, и Пьера влекло к ней почти нестерпимо.
Тяга была внезапной и мощной. Больше всего на свете ему нужно было сейчас поцеловать ее, нужнее, чем даже дышать.
Обращайся с ней, как с подругой.
Слова встряхнули его, разбив наваждение и потребовав от него благородного поступка.
Он отпустил Анжелику и погнал на нее волну воды.
Она зафыркала, вытирая лицо.
– Это еще за что?
Пьер заставил себя улыбаться, казаться беззаботным, хотя все внутри и противилось этому.
– За то, что напугала меня до полусмерти.
Анжелика смахнула воду с глаз. И не успел Пьер увернуться, как она обрушила на него каскад брызг.
– А это за то, что ты напугал меня до полусмерти.
Пришла его очередь отплевываться. Пьер бросился на нее, но Анжелика со смехом отпрянула. Он пытался ее поймать, но она оказалась скользкой, ловкой и быстрой, постоянно увертываясь от его рук. Они смеялись, Пьер ловил ее и брызгал водой, пока наконец не сумел зацепить ее за рубашку.
И когда он потянул Анжелику против течения, к себе, она не стала сопротивляться.
– Я позволила тебе меня поймать, – сказала она, повисая рядом с ним в воде, и взглянула Пьеру в глаза с прежним обожанием.
– О нет, ничего подобного. Я все еще быстрее тебя. – Его тело потеряло чувствительность в ледяной воде, но одного лишь взгляда ее теплых карих глаз хватило, чтобы вызвать внутри пожар.
– Ты просто не в силах признать поражение, верно?
Ее улыбка была прекрасной и затронула что-то в глубине его сердца, так что Пьеру хотелось закричать от горько-сладкой боли и несправедливости происходящего.
Шутить с ней, видеть ее во всей ее живой красоте было невыносимо. Он снова понял, как сильно, как отчаянно он ее желает.
Его пальцы сжались на ее руках. Улыбка исчезла.
В глазах Анжелики он видел отражение собственного желания, что искажало каждую черточку его лица.
Улыбка Анжелики тоже исчезла, глаза расширились и наполнились той самой любовью, которую Пьер так хотел в них увидеть. Она чуть-чуть подняла голову, но этого приглашения было более чем достаточно.
Ее тихий вздох, едва заметно прикушенная нижняя губа заставили огонь побежать по его жилам.
Он собирался ее поцеловать. Он проигрывал битву с собой, и часть его души была этому рада. Он слишком хотел быть с ней. Но другая часть кричала, чтобы он остановился, чтобы бежал от искушения.
Пьер застонал и отпустил Анжелику, нырнул под воду, чтобы остудить пылающее лицо. Заставил себя поплыть к берегу и не останавливаться, пока не выберется из воды и не отойдет на безопасное расстояние.
Анжелика медленно последовала за ним. Она стояла на берегу, дрожа в своей мокрой рубашке, и выглядела совсем несчастной.
Пьер подхватил сброшенный плащ и протянул Анжелике.
Она закуталась в ткань, но зубы ее стучали, а тело била неудержимая дрожь.
– Пьер, прости меня за то, что так обидела тебя прошлой осенью.
– Ты была права, отказав мне. – Он расправил плечи, готовясь к битве с собственным эгоизмом. – Когда я уходил от погони, я понял, что думал лишь о себе и своих желаниях. Я не принимал в расчет ни тебя, ни Жана, ни того, что вам вдвоем будет лучше.
Она протянула к нему руку.
Пьер заставил себя не дотрагиваться до нее.
– Прости, что я подталкивал тебя к измене. За то, что заставил чувствовать себя такой же, как твоя мать. Я презираю себя за то, что причинил тебе столько боли.
