Мелани Милберн - Чего ты ждешь?
– Ну и ну… – выдохнула Миранда с восхищением.
А Леандро произнес со скучающим видом:
– Сначала покажу тебе твою комнату, а потом проведу экскурсию по вилле.
Миранда последовала за Леандро наверх. Она с трудом сдерживала себя, так ей хотелось остановиться и осмотреть каждую картину и каждый предмет искусства по дороге в свою комнату. Через приоткрытые двери на втором этаже она мельком увидела гостиную со старинной зачехленной мебелью. Обстановка хранила следы былого величия. Двери в некоторые комнаты были закрыты. Она предположила, что одну из комнат занимал Леандро, но это не была хозяйская спальня, которую они миновали раньше. Вероятно, Леандро не хотел ее занимать. Может быть, именно в этой спальне и умер его отец.
К счастью, комната, выбранная для нее Леан-дро, была проветрена. Шторы были раздвинуты и закреплены латунными крючками. Легкий ветерок играл с занавесками, наполняя спальню свежестью.
– Надеюсь, что кровать удобная, – сказал Ле-андро, опуская дорожную сумку Миранды на бархатный пуф в изножье кровати. – Белье свежее. Я купил вчера все необходимое.
Миранда взглянула на него:
– Твой отец умер дома?
Леандро насупился:
– Почему тебя это интересует?
– Просто так. – Она слегка пожала плечами.
Прежде чем отвернуться, он на секунду остановил на ней взгляд и, взъерошив густые волосы, сказал:
– Сосед обнаружил его здесь без сознания, а спустя пару часов он скончался в госпитале.
– Значит, ты с ним не попрощался?
Леандро усмехнулся:
– Мы с ним попрощались давным-давно.
Миранда посмотрела в его напряженное, осунувшееся лицо.
– Что между вами произошло? – спросила она.
Леандро отвел взгляд:
– Распаковывай вещи. Ванная вон там. Я буду в кабинете внизу.
– Леандро?
Он остановился в дверях и, подавив вздох, означавший «ну что еще?», взглянул на нее с явным раздражением:
– Ты же не для душеспасительных бесед сюда приехала, правда?
Миранду удивил его резкий тон. Он никогда не злился в ее присутствии раньше. Он всегда был таким сдержанным и бесстрастным.
– Извини, я не хотела тебя огорчать.
Он устало провел по лицу рукой и сдержанно произнес:
– Извини, я не должен был так говорить.
– Ничего, – ответила она. – Я понимаю, что тебе сейчас нелегко.
Его губы дернулись, но это не было даже подобием улыбки.
– Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится. У меня нет привычки принимать гостей. Я мог что-то упустить.
– Разве у тебя не бывает гостей в твоем лондонском доме? – задала очередной вопрос Миранда.
– Ты имеешь в виду женщин?
Щеки Миранды вспыхнули. Ну вот, зачем она начала спрашивать про его личную жизнь? Это была запретная территория, и она никогда прежде не нарушала границу. Она думала не раз о его связи с другими женщинами. А как ей было не думать? Она ведь видела, как призывно смотрели на него женщины, как они чистили перышки, всячески прихорашиваясь, лишь бы он обратил на них внимание. Ей был хорошо известен эффект, который он производил на женщин. Он был умен, красив, образован и сказочно богат.
Словом, альфа-самец, но не заносчивый. Любая женщина мечтает о таком сексуальном партнере. В сексе он наверняка очень изобретателен, и его эротическим фантазиям нет предела. Впрочем, ей нет до этого никакого дела.
Она и знать об этом не желает.
Ну, может быть, совсем чуть-чуть.
– У тебя ведь случаются связи с женщинами? – полюбопытствовала Миранда.
Он вопросительно приподнял темную бровь:
– С женщинами?
Она с трудом выдержала его взгляд. Ее щеки запылали огнем. Леандро опять провоцировал ее. Она заметила блеск в его глазах цвета темного шоколада. Даже уголки его рта приподнялись на секунду. Он пытался выставить ее жеманницей, стесняющейся говорить о сексе. Почему все считают ее такой старомодной? Она не страдает атавизмом, и ее обет безбрачия вовсе не означает отказ от секса.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, и прекрати меня конфузить.
Он по-прежнему не спускал с нее глаз.
– Я далеко не монах.
При этих словах воображение Миранды опять разыгралось. Она представила Леандро в окружении женщин, которых он ласкал, целовал и занимался с ними любовью. Его обнаженное тело – загорелое, мускулистое и подтянутое, двигающееся со звериной грацией – должно быть, сводило женщин с ума.
Миранда почувствовала, как нарастает ее возбуждение. Сердце бешено забилось, кровь забурлила, и все ее существо охватило вожделение. Она быстро облизала губы кончиком языка и с ужасом увидела, что его темный, как ночь, взгляд не отрывается от ее губ. Атмосфера накалялась.
Леандро находился более чем в двух метрах от нее, а она почувствовала, будто он дотронулся до нее. Ее губы жаждали поцелуя. Каким будет его поцелуй? Томительный и сладостный или быстрый и страстный? Каковы на вкус его губы? Солоноватые или сладкие? Похожие на кофе высшего сорта или элитное вино? Природная сексуальность сочеталась в нем с физическим совершенством.
Миранда почувствовала, что тело ее оживает, каждая клеточка обретает чувствительность, все ее обычно судорожно сжатое нутро распрямляется, кровь быстрее бежит по жилам. Снежная королева, жившая в ней, наконец-то начала таять.
Миранда дала волю желаниям, которые всегда в себе подавляла. В конце-то концов она женщина, а он мужчина. Они были одни на огромной старинной вилле. Никто им не мешал: ни старшие братья, ни слуги, ни сопровождающие.
– Надеюсь, мое присутствие здесь никак тебя не связывает, – сказала Миранда, как ей казалось, ровным тоном.
По лицу Леандро ничего невозможно было определить. Лишь едва заметная искринка промелькнула в устремленном на нее взгляде.
– Значит, ты не возражаешь, если меня здесь будут навещать?
«Боже, только не это. Неужели он собирается привозить своих красоток? И мне придется наблюдать, как они с ним флиртуют, буквально вешаются ему на шею. А ночами в спальне через пару комнат от моей он будет развлекаться с кем-то, кроме меня?» – вихрем пронеслось в голове Миранды.
Миранда вздернула подбородок:
– Мой обет безбрачия вовсе не означает, что все вокруг должны следовать моему примеру.
Леандро несколько секунд смотрел на нее оценивающим взглядом. Это нервировало Миранду. Почему он на нее так смотрит? Неужели он почувствовал реакцию ее тела? Она старалась держать себя в руках, но язык тела говорил сам за себя. Она уже три раза облизала губы. Целых три раза!
– Ты думаешь, Марк положил бы свою жизнь на алтарь вашей любви, как сделала это ты? – промолвил он наконец.
Миранда поджала губы.
«Я хотя бы перестану их облизывать», – подумала она. Она знала наверняка, чем все закончится. Ее братья подтрунивали над ней, и Джэз не уставала пенять ей на впустую растраченные лучшие годы.
– Я хочу заключить с тобой сделку, Леандро, – сказала Миранда, прямо глядя ему в глаза. – Я не буду учить жить тебя, а ты меня.
Хитрая усмешка тронула его губы.
– Спрячь коготки, дорогая, – сказал он. – Я не хочу наживать новых врагов.
Никогда раньше он не употреблял ласковых слов, обращаясь к ней. А от того, каким тоном он это сказал, да еще с едва заметным итальянским акцентом, не утраченным им за долгие годы в Англии, у нее по спине побежали мурашки. Но почему он так с ней заговорил? Опять подтрунивает над ней или насмехается?
Миранда с упреком посмотрела на него:
– Не нужно меня опекать. Я уже взрослая и сама знаю, как мне жить.
– Но в то время ты была ребенком, – сказал он. – Если бы Марк остался жив, вы разбежались бы через пару месяцев, а то и через пару недель. Так поступает большинство тинейджеров.
– Это неправда, – ответила Миранда. – Мы дружили с малых лет. Мы были родственными душами и любили друг друга. Мы хотели прожить вместе всю жизнь.
Он покачал головой, будто она сказала ерунду.
– Да ладно, ты что, действительно в это веришь? На самом деле?
Миранда расправила плечи и собрала волю в кулак. Она никому не позволит критиковать ее решение хранить верность Марку. Они и правда подружились в раннем детстве, вместе учились в маленькой деревенской школе до того, как ее отправили в пансион вместе с Джэз. Когда им исполнилось по четырнадцать, они начали официально встречаться. Она дружила с Марком дольше, чем с Джэз, приехавшей в Равенсден в возрасте восьми лет.
Дружба с Марком и размеренная жизнь его семьи всегда притягивали Миранду. Родители Марка были нормальными людьми по сравнению с ее матерью и отцом. Никогда в их доме не было шумных вечеринок с не иссякавшим ни днем ни ночью потоком голливудских суперзвезд и театральных знаменитостей. В особняке Рэдбэнк не знали шумных скандалов с хлопаньем дверьми, взаимными оскорблениями и с не менее бурным примирением на неделю-другую до возникновения новой ссоры.
Родители Марка, Джеймс и Сюзанна, жили в любви и согласии. Марк считал Миранду практически членом семьи. У родителей Марка всегда находилось время выслушать Миранду, помочь ей в решении любых проблем. Они никогда не осуждали ее, не отмахивались от ее вопросов, ссылаясь на занятость, не указывали ей, что делать, принимая ее такой, какая она есть.
