Мэгги Робинсон - Любовь и верность
Рот Мэри приоткрылся от испуга, а руки Алека замерли.
– Что? Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– О! Это не важно. Прошу тебя, не останавливайся. – Мэри отчаянно схватила себя за груди и сжала их. Это оказалось скорее болезненно, чем приятно.
Этого не может быть! Но она так похожа на свою тетю и так много знает о работе «Ивенсон эдженси». Они примерно одного роста. Одного размера. Черт, да у них даже голоса похожи! Неужели она все время обманывала его? Воспользовалась им после того, как он поведал ей о своем неудачном браке? А он-то, как полный идиот, раскрыл свое сердце пожилой женщине!
– Мэри Арден, вы ничего не хотите мне сказать? Что-то важное?
– Нет. Ничего. – Опустив голову, Мэри с силой сжала сосок.
Алек снял ее с себя.
– Я не выношу обмана, мисс Арден! Даже мои любовницы никогда мне не лгали. Я платил им за правду. И мне кажется, вам я тоже заплатил. Огромную, шокирующую сумму за ваши услуги! Или мне следует говорить: «За услуги вашей племянницы»?
– Черт! – пробормотала Мэри.
Алек помахал рукой между ними.
– Я этого не понимаю. Кто ты на самом деле?
– Ты знаешь, кто я. Мэри Арден… Ивенсон.
Последнее слово она произнесла шепотом. Рука Алека потянулась к несуществующей бороде, а затем он дал себе самому пощечину.
– Повтори! – велел он.
Мэри изучала свои пальцы, словно вместо ногтей у нее были бриллианты, отказываясь поднять глаза.
– Я… – наконец заговорила она, – я вовсе не хотела обманывать именно тебя. Я обманывала всех. Моя тетя заболела, и я выдавала себя за нее.
Алек был потрясен. Агентство «Ивенсон эдженси» было известно повсюду и считалось самым лучшим агентством по набору персонала в стране. Разумеется, они решали и проблемы другого характера, но почему-то он не мог представить себе, что маленькая Мэри Арден… Ивенсон делала все то, чем прославилась ее хитроумная старая тетка.
– И как давно продолжается этот маскарад?
– Ч-четыре года.
Брови Алека взлетели вверх.
– Четыре года?! Означает ли это, что ты ходила к тестю виконта Берли и…
Лицо Мэри стало пунцовым, но это не имело никакого отношения к тому, что они только что делали. Старик заслуживал любого наказания, которое она ему назначила, а леди Берли наконец оказалась в безопасности.
– Да, да! Но пистолет даже не был заряжен! Черт возьми, я никогда не обсуждаю с клиентами, что именно намереваюсь делать! Некоторые из них такие ловкачи, знаешь ли.
– Ловкачи? Я бы сказал, что дело было провернуто ловко. Господи! А ты еще убеждала меня, что чиста, как шотландская метель.
– Я такая и есть! Точнее, была до тех пор, пока не сделала тебе своего предложения. Никогда прежде мне не приходило в голову лечь в постель с клиентом. Это совсем непрофессионально, – добавила она без всякой иронии.
Только сейчас Алек осознал, что он абсолютно обнажен. Мэри догадалась прикрыться простыней после того, как ногти, должно быть, порадовали ее.
– Четыре года! Ты четыре года выдавала себя за пожилую леди? Надо понимать, рассказ про бакалейную лавку – сплошная выдумка?
– О нет! Это абсолютная правда. У моего брата семейный бизнес, и я там как в силках оказалась. Мне было ужасно, ужасно тоскливо, ты должен понять это. Когда тетя Мим предложила мне приехать в Лондон, чтобы помогать ей, я даже подскочила от радости, думая, что мне предоставляется удачный шанс изменить свою жизнь. – Мэри выпрямилась, ее маленький упрямый подбородок подрагивал. И ее соски тоже – под потертой простыней.
Алек отвернулся.
– Помогать ей! Но то, что ты видела и делала… – Он боялся, что им придется рассказать сейчас друг другу всю правду.
– Мне пришлось! Ее бизнес пострадал бы безвозвратно, если бы пошли слухи о том, что она передала его своей невежественной двадцатипятилетней племяннице. Тетя вела весьма деликатные дела до смены столетия. И мне пришлось взять на себя дела агентства.
– Ну да, выполнить невыполнимое, – пробормотал Алек. – Будь я проклят! Так это ты скрывалась под той чудовищной шляпой? Какая актриса!
– Я и не думала обманывать тебя. Конечно, я это сделала, но я не думала, что ты захочешь, чтобы тебя не обманывали. Да и обманывали мы вместе на самом деле.
– Ты еще и словами играешь. – Алек потянулся за своими брюками.
– Что ты делаешь?
– Одеваюсь. И тебе советую сделать то же самое.
Губы Мэри задрожали.
– Ты хочешь сказать, что мы не завершим то, что начали?
– Боюсь, я не в настроении. Это ведь так вы, женщины, говорите? – спросил Алек, чувствуя, как ни странно, что его предали. Действительно, ему-то что за дело, если она в последние четыре года одевалась то как гном, то облачалась в какую-то мешковину? Она выполнила задание, для которого он ее нанял, – Бауэр больше не работает в спа-отеле, Эдит отомщена.
– Не знаю, – ответила Мэри. – Я ведь не леди, а всего лишь дочь бакалейщика. – Она опять вздернула вверх подбородок.
– И еще лгунья, не забывай! И шарлатанка. – Хамелеон, превратившийся из прихрамывающей вдовы в карманную Венеру.
Губы Мэри сжались.
– Чем же тогда я отличаюсь от твоих актрис? Разве каждое слово, сказанное ими на сцене, не ложь? Но они тебя почему-то устраивают. Не менее дюжины актрис, если верить сплетням.
Она бросила в него его же петарду. Черт бы ее побрал за то, что швырнула ему прямо в лицо его репутацию.
– Но мир – не сцена, скажу я, противореча словам этого парня Шекспира, мисс Арден. Мисс Ивенсон. Или как вас там зовут, – проговорил Алек, засовывая ногу в штанину брюк.
– Ты нанял меня для того, чтобы я лгала, – напомнила ему Мэри.
– Только не мне.
– Но сейчас я говорю правду! Однако не буду молить тебя о том, чтобы ты вернулся в постель. Без сомнения, я не из тех женщин, к которым ты привык.
Нет, она совершенно не такая. Алек сердито вздохнул, причем вовсе не из-за отсутствия у себя способности влезть в пару собственных штанов.
– Ты пытаешься заставить меня сделать тебе комплимент?
– Разумеется, нет! – возмутилась Мэри. – Я бы никогда не захотела, чтобы ты сказал или сделал что-то против собственных убеждений. Понятно, что ты испытываешь ко мне отвращение. – Она крепче сжала простыню. – Все это было чудовищной ошибкой. Ты можешь отвезти нас к вечернему поезду, и мы сможем забыть об этом деле. Если хочешь, – добавила она безжалостно, – я верну тебе все деньги.
– Все деньги! Мне не нужны мои деньги, глупая ты женщина! Просто мне не по нраву, когда меня используют. Вы сделали из меня идиота, мисс Арден… Ивенсон. Вы в самом начале могли мне сказать, кто вы на самом деле такая. Все эти ваши заикания, покраснения… Да если бы за такое актерам давали награды, вы оказались бы первой в очереди на их получение!
– С тобой я не играла! – горячо проговорила Мэри. – Мне просто было нужно немного опыта. Неужели это такое больше преступление?! Ты даже представить себе не можешь… – Мэри осеклась, возможно, решив, что он вообще никогда ничего не представляет и никогда не обретет этой способности.
– Ты знаешь гораздо больше, чем я думал, если смогла справиться с грязным делом Берли.
– Любой человек может прочитать книгу, Алек. Мы все что-то слышим в школе и даже за прилавком в бакалейном магазине, если ты можешь в это поверить. Да и тетя Мим всегда была рядом, чтобы дать мне совет. Я именно такая невинная девушка, как ты думал. Точнее, была такой, – заметила она, напоминая ему обо всем, что они делали в последние несколько дней.
Нехорошие вещи. Безнравственные вещи.
– Невинная! – бросил Алек, однако даже не попытался встать. Боже, эта женщина – ведьма!
– Невинная, – подтвердила Мэри. – Но, возможно, в Лондоне найдется кто-то, кто избавит меня от нежеланной девственности. Кто-то, кого не будут так мучить сомнения, если это возможно.
Алек почувствовал, как по его лицу пробежал жар.
– Я тебе покажу сомнения, – прорычал он, выдергивая ногу из штанины.
Глава 28
Господи, до чего же он был зол! Ну как только она могла так беспечно раскрыть свою тайну! Разумеется, ей захотелось узнать, что кроется под его черно-желтым килтом, когда они только познакомились, – даже тетю Мим наверняка обуяло бы любопытство, если бы она увидела его во всем его шотландском великолепии.
К тому же Мэри собиралась сказать Алеку, кто она на самом деле!
Как-нибудь.
Возможно.
Потом.
Но она проболталась раньше, и, кажется, теперь события приобретают странный оборот. Еще несколько минут назад она восседала на массивном теле Алека, спрашивая себя, что он имел в виду, сказав, что передает ей «поводья»? Ждал ли, что она поскачет верхом на нем, лаская собственные груди, а он будет наблюдать за ней своим пылающим темным взором? Мэри тогда оцепенела. Почувствовала себя уязвимой. Ей вовсе не хотелось быть ведущей – она действительно не знала, что и как надо делать, поэтому, собственно, и попросила Алека о помощи. Он ведь известный любовник, не так ли?
