Сьюзен Филлипс - Только представьте…
Брендон живо обсуждал каждую тему и ни разу не попытался вернуться к событиям, которые произошли между ними менее недели назад. И когда ровно через двадцать минут он откланялся, Кит ошеломленно покачала головой. Интересно, почему у нее ушло столько времени на то, чтобы признаться себе, какой он безнадежный идиот?!
Вечер она провела, свернувшись в кресле дальней гостиной с потрепанным томом «Эссе» Эмерсона на коленях. Напротив стоял письменный стол красного дерева, за которым Софрония проверяла хозяйственные счета. Кейн наверняка ожидает, что теперь Кит возьмет на себя обязанности экономки, но Софрония вряд ли одобрит ее вмешательство, да и Кит терпеть не может пересчитывать скатерти и простыни. Кроме того, она вовсе не желает быть хозяйкой дома. Зато всегда мечтала владеть землей.
По мере приближения ночи Кит все глубже погружалась в пучину отчаяния. Кейн может делать с плантацией все, что угодно, и она не имеет права ему препятствовать. Он куда больше заботится о прядильне, чем о полях! А что, если он решит проложить через них дорогу? Кроме того, он игрок и вполне способен промотать деньги из ее фонда. Или решит продать «Райзен глори», чтобы получить наличные? Как ей тогда быть?
Часы в коридоре пробили полночь, и мысли с каждой минутой становились все мрачнее. Кейн всегда был бродягой. Он уже прожил здесь три года. Сколько еще пройдет, прежде чем он решит избавиться от земли и отправиться на поиски чего-то нового?
Она попыталась убедить себя, что пока «Райзен глори» в безопасности. Кейн занят прядильней и вряд ли станет предпринимать какие-то решительные шаги. Пусть это даже противоречит ее натуре, все равно придется выждать.
Да, с «Райзен глори» вроде бы все в порядке, чего никак не скажешь о ней. Почему при его прикосновении кровь стучит в висках? Почему она так остро ощущает его присутствие? Неужели история повторяется и теперь уже потомок Уэстонов тянется к потомку Кейнов, как в том роковом союзе, который едва не уничтожил «Райзен глори»?
– Катарина Луиза, почему вы не в постели? – удивилась мисс Долли. Она стояла в дверях, встревоженно глядя на Кит. Чепец с рюшечками сбился набок.
– Так… бессонница… Простите, если разбудила вас.
– Позвольте дать вам немного настойки опия, дорогая, и сразу уснете.
– Не нужен мне опий.
– Вам нужно отдохнуть, Катарина. Не упрямьтесь.
– Со мной все в порядке.
Она повела мисс Долли наверх, но старушка отказывалась покинуть ее, пока Кит не протолкнула в горло несколько чайных ложек настойки.
Кит заснула, но и во сне ее преследовали рожденные опием фантазии. Ближе к рассвету в спальне появился огромный рыжеватый лев. Она почуяла его запах, запах мужчины, запах джунглей, но, вместо того чтобы испугаться, запустила руки в буйную гриву и притянула его к себе.
И обнаружила, что лев превратился в мужа. Он шептал ей слова любви, ласкал и осыпал поцелуями. Сквозь переливчатую ткань сна она ощущала его теплую и такую же влажную, как у нее, кожу.
– Не бойся, я заполню тебя до конца, – пообещал ее муж-греза.
– Да, – пробормотала она. – О да.
Верный своему слову, он погрузился в нее, и ее тело загорелось. Она двигалась вместе с ним, вместе с ним поднималась на головокружительные высоты и за миг до того, как взорвался огненный шар, выкрикнула знакомое имя.
Навеянные опием грезы еще не до конца покинули ее, даже когда Кит проснулась, поглядела на зеленые с розовым занавеси кровати и поежилась, стараясь стряхнуть с себя остатки сна. Каким реальным казался этот лев, внезапно ставший под ее руками…
Кит от неожиданности подскочила.
Кейн стоял около умывальника и брился, глядя в зеркало. На нем было только белое полотенце, небрежно обмотанное вокруг бедер.
– Доброе утро.
Она ответила яростным взглядом.
– Иди бриться в свою комнату!
Кейн повернулся и дерзко уставился на ее грудь.
– Здесь виды лучше!
Кит вдруг сообразила, что простыня спустилась до самой талии, и неловко натянула ее до подбородка. И тут же задохнулась, увидев валявшуюся на полу смятую ночную сорочку. Кейн весело хмыкнул.
Значит, все правда. И влага между бедер тоже не воображаемая.
– Прошлой ночью ты была настоящей дикой кошкой, – сообщил он, явно забавляясь.
А он – львом.
– Меня опоили, – попыталась оправдаться она. – Мисс Долли заставила выпить опия. Я ничего не помню.
– В таком случае ты должна поверить мне на слово. Такая сладкая, покорная и делала все, что я только пожелаю.
– Может, это тебе приснилось?
– Я взял то, что принадлежит мне, – злорадно объявил он. – Как хорошо, что твоя свобода осталась в прошлом! Ты явно нуждаешься в сильной руке.
– А тебе явно не хватает пули в сердце.
– Выбирайся из постели и одевайся, женушка. Ты слишком долго скрывалась от всего мира.
– Ни от кого я не скрывалась.
– А я слышал другое.
Он смыл пену с лица и потянулся за полотенцем.
– Вчера в Чарлстоне я встретился с одной из наших соседок. Она с нескрываемым удовольствием сообщила мне о том, что ты не принимаешь гостей.
– Прости, если я не хотела слушать, как все сочувственно кудахчут, обсуждая тот неоспоримый факт, что я вышла за янки, бросившего меня наутро после свадьбы.
– Это в самом деле неприятно. Больно задело? – усмехнулся Кейн, отшвырнув полотенце. – Просто выхода не было. Прядильню нужно восстановить до сбора урожая, и я сделал необходимые распоряжения насчет строительных материалов. Сейчас я спущусь вниз, а тебя жду через полчаса. Оденься и причешись. Я велю подать экипаж.
Кит с подозрением уставилась на него.
– Это еще зачем?
– Сегодня воскресенье. Мистер и миссис Кейн едут в церковь.
– В церковь?!
– Совершенно верно, Кит. С сегодняшнего дня ты перестанешь вести себя как трусиха и встретишься сразу со всеми соседями.
Кит стремительно сорвалась с кровати, увлекая за собой простыню.
– Я в жизни не трусила!
– На это я и рассчитываю, – заверил он, прикрывая за собой дверь.
Она никогда не признается даже себе, что он прав. Нельзя вечно прятаться от людей.
Выругавшись себе под нос, она отбросила простыню, встала и умылась.
Сегодня, пожалуй, стоит надеть белое с голубыми незабудками платье, которое она носила в свой первый вечер на плантации.
Нарядившись, Кит уложила волосы свободным узлом и водрузила на голову крошечное произведение искусства из соломки и голубого атласа. Из украшений на ней были только ненавистное обручальное кольцо и сережки с лунным камнем.
Утро было теплым, так что прихожане не спешили скрыться в здании церкви. Едва экипаж Кейнов подкатил к воротам, Кит заметила, что все головы стали поворачиваться в их сторону. Из всех собравшихся только маленькие дети, увлеченно гонявшиеся друг за другом, остались равнодушными к появлению четы Кейн.
Бэрон помог спуститься сначала мисс Долли, потом Кит. Она грациозно спорхнула вниз, но когда он разжал пальцы, невольно придвинулась ближе и с гримасой, которую искренне считала интимной улыбкой, обеими руками вцепилась в его рукав. Само воплощение беспомощной пустоголовой дурочки, которая без ума от мужа.
– Ты не переигрываешь? – пробормотал он.
Кит одарила его ослепительной улыбкой.
– Я еще только начинаю, – выдохнула она. – А ты можешь катиться к дьяволу со своими советами.
Миссис Ребекке Уитмарш Браун первой удалось добраться до молодоженов.
– Неужели это ты, Катарина Луиза? Не ожидали увидеть тебя сегодня утром. Наверное, не стоит и упоминать о том, как поразило всех нас твое внезапное замужество, верно, Глэдис?
– Абсолютно, – сухо обронила дочь.
Судя по выражению лица, Глэдис сама строила планы в отношении Кейна, так что вряд ли ей пришлось по душе, что завидный жених достался такой вульгарной особе, как Кит Уэстон!
Кит же откровенно наслаждалась собственным представлением. Она даже зашла так далеко, что прижалась щекой к рукаву Бэрона.
– О, что вы, миссис Браун, не шутите так! С вашей стороны просто жестоко смеяться над бедной девушкой! Наверняка все в округе, у кого только имеются глаза, видели, какие чувства мы с майором питаем друг к другу. Не отрицаю, что он, как мужчина, привык скрывать свои эмоции, не то что мы, слабые женщины, но такова уж наша участь.
Кейн издал странный сдавленный звук, и даже мисс Долли захлопала ресницами. Кит снова вздохнула и досадливо прищелкнула языком.
– О да, поверьте, я как могла боролась с собой: что ни говори, а майор – наш враг и к тому же истинный янки, а это, согласитесь, страшное преступление. Но, как написал Шекспир, «любовь побеждает все». Не правда ли, дорогой?
– По-моему, это слова Вергилия, дорогая, – сдержанно отозвался майор. – Не Шекспира.
Кит просияла.
– Ну, что скажете, леди? Есть ли на свете человек умнее моего Бэрона? Кто бы подумал, что янки может так много знать, тем более что большинство из них – просто тупицы и все такое, если не сказать больше.
