Дженнифер Доусон - Что это за игра?
Джеймс сидел на кровати, уставившись на телефон, и чувствовал себя как подросток, который впервые в жизни собирается позвонить девочке. Странное ощущение, если учесть, что на самом деле он никогда не звонил девочке, будучи подростком. Так что он мог только предполагать, что эмоционально эти ощущения эквивалентны. Что просто нелепо, потому что он взрослый мужчина и давно оставил позади подростковую неуверенность. Во всяком случае, он так думал, пока не появилась Грейси и не перевернула вверх дном все в его голове.
Джеймс планировал позвонить Грейси еще с тех пор, как поговорил с Джейн. Он хотел исправить положение. Но теперь, когда время пришло, он не мог не задаваться вопросом: а что, если Джейн ошиблась? Грейси не такая, как другие женщины, так что, может быть, она смотрит на вещи иначе, нежели Джейн и Аманда. Но даже если результат окажется неблагоприятным, ему было необходимо узнать наверняка. Джеймс набрал в грудь побольше воздуха, снял трубку и стал набирать номер.
Грейси ответила на третьем гудке, ее голос звучал так, словно она запыхалась.
– Я позвонил не вовремя?
Джеймс с радостью отметил, что его голос прозвучал уверенно. Сначала в трубке была тишина, и Джеймсу показалось, что он услышал, как Грейси глотнула, но наверное, ему это только почудилось.
– Нет, я только что легла в постель.
Не так давно она лежала в его постели, на его белых простынях, обнаженная и полная желания. Джеймс стиснул зубы, чтобы подавить это воспоминание и сосредоточиться.
– Почему ты запыхалась?
– Зачем ты звонишь? – парировала Грейси без малейшего колебания.
Не хочет отвечать на вопрос. Это оставляло ему только одну тему для обсуждения.
– Я сегодня разговаривал с Джейн, и она сказала некоторые интересные вещи.
– Что именно?
Голос Грейси снова как будто кольнул, но Джеймс не стал на этом задерживаться.
– Позволь мне начать наш последний разговор снова.
– Валяй.
Собственное нежелание сказать честно, чего он хотел после этого уикенда с ней, вынудило Джеймса признать, что Джейн была хотя бы отчасти права. Неуверенность, самозащита – все это вынудило его говорить очень осторожно. Так осторожно, что он не смог разглядеть правду, пока Джейн не ткнула его носом. Но он повел себя как трус, это никуда не годится. Теперь он выкладывает карты на стол, и если Грейси его отвергнет, так тому и быть. Он это переживет. Джеймс пережил собственную юность и оправился от потери отца. Преодолеет и это.
Джеймс подвинулся на стуле и оперся на подголовник.
– Когда я предложил тебе провести вместе выходные, я предполагал, что к концу их мы так надоедим друг другу, что расстаться будет очень легко. Но когда пришло время прощаться, я обнаружил, что это совсем не так. Грейси, я не хотел, чтобы ты уезжала.
Она втянула воздух, издав этот тихий сдавленный вздох, который сводил его с ума.
– Не хотел?
– Нет, не хотел. Мне объяснили, что, пожелав тебе благополучной поездки, я мог создать у тебя впечатление, что ты мне безразлична, но уверяю тебя, это не так. Мы удобно избегали обсуждать конец нашего уикенда, и поскольку я не очень понимал твою позицию, я ляпнул первое, что пришло мне в голову, и это оказалась глупость.
– Да, мы действительно избегали говорить на эту тему.
– Да, избегали.
Пока что разговор проходил лучше, чем Джеймс ожидал, поэтому он рискнул перейти к главному.
– Ты меня спросила, чего я хочу, и я ответил, что не знаю, но это была неправда. Я очень хочу снова с тобой встретиться.
В трубке установилось молчание. Джеймс посмотрел на экран, проверяя, не прервался ли звонок. Нет, связь по-прежнему была. Он вновь прижал телефон к уху.
Грейси прочистила горло.
– Звучит неплохо.
До чего же трудная женщина! Джеймс запустил пальцы в волосы.
– Ладно. Я не могу жить без того, чтобы снова не трахать тебя до потери сознания. Так лучше?
– Это правда?
Теплый, чуть хрипловатый голос. Джеймс немного расслабился. Он продолжил тише.
– Да. Ради шанса войти в тебя я бы прямо сейчас поехал туда, к тебе.
– Значит, наш секс тебе понравился?
– Ты напрашиваешься на комплименты.
Хотя его голос и прозвучал недовольно, он улыбался и чувствовал себя лучше, чем за весь этот день.
– Я говорю очень прямо, – сказала Грейси тоном, в котором явно слышались насмешливые нотки.
– Ты что, хочешь заставить меня помучиться?
– Да.
Улыбка Джеймса стала шире, превратилась в настоящую большую улыбку от уха до уха.
– Малышка, секс был феноменальным.
– Мне нравится, когда ты меня так называешь.
– Я знаю, что нравится. – Джеймс легко мог продолжать говорить об их химии, но он решил быть совершенно честным, поэтому сказал: – Было бы легко, будь это только секс, не так ли?
– Да.
– Мне понравилось быть с тобой даже больше, чем заполучить тебя в постель. Мне нравилось, когда ты была в моем доме. Нравилось с тобой разговаривать. И мне нравится, как ты умеешь что-то совершенно обыкновенное сделать интересным.
В трубке повисло молчание.
Джеймс ждал.
Грейси ничего не говорила.
Наконец он сказал:
– Грейси?
– Я здесь, – ответила она охрипшим голосом. – Нам лучше закончить это до того, как кто-нибудь пострадает.
Джеймс сжал руку в кулак.
– Ты этого хочешь?
Снова молчание, долгое и тяжелое.
– Сегодня Мэри Бет пыталась организовать для меня свидание вслепую.
«Только через мой труп!» Сила собственной злости испугала Джеймса. Он осторожно спросил:
– И что?
– По описанию, мужчина как раз в моем вкусе, – безжалостно продолжила Грейси. – Но я отказалась.
Он испытал облегчение, но все-таки не полное.
– А что так?
Снова пауза в трубке.
– Из-за тебя.
Впервые с того момента, когда Джеймс решил ей позвонить, он расслабился. Ему хотелось дотянуться до нее через телефон и прикоснуться к ней.
– Я не извиняюсь. Я понятия не имею, что мы делаем, но я хочу снова тебя видеть.
– Я тоже, – ответила Грейси.
– В ближайшие две недели ты приедешь в Чикаго. Остановишься у меня?
На этот раз Грейси не колебалась.
– Да. Если ты меня возьмешь.
– Я возьму тебя столько раз, что ты собьешься со счета. – Разговаривать с ней было для него настоящей пыткой. Телефонная линия практически потрескивала от сексуального напряжения между ними. – Похоже, наш план сработал как бумеранг.
– Что ты имеешь в виду?
– Секс должен был ослабить напряжение, а не усилить.
Тихий грудной стон.
– Профессор, это все вы виноваты.
– Как это?
Теперь, когда Джеймс знал, что снова ее увидит, его мускулы наконец расслабились. Он ее увидит. Возьмет ее. Почувствует ее вкус.
– Вы были слишком хороши.
От этих слов Грейси Джеймс испытал примитивное мужское удовлетворение.
– Значит, мне не нужно было дарить тебе все эти оргазмы?
– Ну и кто теперь напрашивается на комплименты?
Он рассмеялся. Все в ней его восхищало.
– Не хочешь бросить мне даже кость?
– Не сегодня. Кроме того, я не уверена, что это тебе нужно. Я уверена, что все эти твои студентки выливают на тебя столько обожания, что хватит за нас всех.
Джеймс покачал головой.
– Не говори глупости.
– Ты не думаешь, что твои студентки в тебя влюблены?
Грейси сказала это таким низким, интимным голосом, что ему захотелось погрузиться в этот роскошный мягкий звук. Джеймс заложил руку за голову. Теперь, когда он знал, что это не последний раз, он был счастлив говорить с Грейси.
– Не все.
– Я тебя умоляю. Готова поспорить, что все.
– Очень сомневаюсь. Я четко очерчиваю границы. И любого, кому приходит в голову их нарушить, я строго отчитываю.
Грейси рассмеялась.
– Ну да, конечно, потому что ни одна девушка не фантазирует о строгом профессоре.
– А у тебя есть фантазии о строгом профессоре?
– Конечно, у всех женщин есть, – небрежно сказала она игривым тоном.
Она играла, но Джеймс не был уверен, что это шутка. Он уже обратил внимание, что ей нравилось, когда он вел себя агрессивно. Властно. Требовательно. Джеймс спросил себя, как далеко простираются ее фантазии и позволит ли она ему это выяснить.
Джеймс прибавил своему голосу твердости.
– Мне все равно, что там у всех женщин, меня интересуешь ты.
Ответом ему было только учащенное дыхание. Наконец Грейси сказала:
– А как насчет тебя? Какая у тебя фантазия?
Она ушла от ответа, но Джеймс предположил, что виной тому чувство незащищенности. Возможно, если он откроется, она тоже откроется.
– Ты правда хочешь это знать? Потому что я никогда никому не рассказывал.
– Да, пожалуйста, – сказала Грейси медовым голосом.
– Ну, разве ты не хорошая девочка?
Она застонала. Джеймс усмехнулся. У нее определенно есть какие-то фантазии.
– Расскажи мне.
Если уж рассказывать ей, то нужно было сделать это правильно, но это все равно не спасало Джеймса от неловкости. А это было неловко. И к тому же то, что он собирался рассказать, было правдой.
