Салли Маккензи - Как укротить маркиза
Нэйт уронил голову на руки. Именно поэтому он предложил лично сопроводить ее и мальчиков в Ловз Бридж.
Идиот!
Все сочли это отличной идеей и начали планировать путешествие, не спрашивая их с мисс Дэвенпорт мнения.
Что ж, по крайней мере, Нэйт сумел тихо спросить ее, устраивает ли ее подобная ситуация, в ответ на что она улыбнулась и кивнула, похоже радуясь его помощи.
Приятно было ощущать, что его усилия ценят.
Ох, боже. Нет, Нэйту было приятно не ее одобрение. А мысль о том, что он сможет провести наедине с Анной много времени.
Нет, не наедине. Стивен и Эдвард тоже будут с ними, благодарение Господу. Маркиз не мог позволить своим мужским инстинктам сорваться с поводка – тем более в присутствии двух маленьких мальчиков.
То, что я чувствую к Анне, не ограничено физиологией.
В этом-то и была проблема.
Нэйт крепко зажмурился, упираясь лбом в оконный переплет. А следовало бы побиться головой о стену – возможно, тогда он смог бы вколотить в нее хоть немного здравого смысла.
Я не могу пока жениться. Я должен защитить Маркуса. Я дал маме слово.
Но страстности, с которой Нэйт привык это повторять, на этот раз не было. Вместо решительности он ощутил… пустоту.
Одиночество.
Ха! Нэйт оттолкнулся от окна. Нет уж, он просто позволил симпатии к мисс Дэвенпорт повлиять на его мысли. Как только Нэйт сопроводит ее и мальчиков в Ловз Бридж, он вернется в Лондон.
И конечно же, не поедет вместе с Анной в дилижансе. У него есть собственная коляска. Он будет ехать рядом, убедится, что маленькая группа безопасно добралась до Дэвенпорт-холла, и, если повезет, в тот же день окажется в городе. Это не более чем небольшой крюк, продиктованный желанием совершить доброе дело.
Ветер набирал силу. Молния сверкнула снова, уже ярче, и за ней последовал гром. Нэйт опять оглянулся на внутреннюю дверь. Гроза по-прежнему была далеко. А если повезет, и не приблизится. Дождя еще нет…
Стоило ему об этом подумать, как с неба полился дождь.
Молния рассекла небо пополам, гром так загрохотал над головой, что заставил Нэйта подпрыгнуть. Дождь хлестнул его при попытке захлопнуть окно. Бедная Анна! Прежде чем маркизу удалось собраться с мыслями, он уже оказался в гардеробной и коснулся ручки на двери, ведущей в ее комнату.
Анна могла и не проснуться.
Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, приоткрыл дверь…
И услышал вскрик Анны.
Нэйт влетел в комнату.
О Зевс! О чем она только думала? Ее окно было широко распахнуто. Она не задернула даже полог кровати.
– Н-нэйт…
Он закрыл окно и заторопился к Анне. Она же, как только он оказался в пределах ее досягаемости, рванулась к нему и крепко обхватила руками за шею. Ее мягкое, скрытое лишь ночной рубашкой тело прижалось к…
Господи. Я же голый.
Но было слишком поздно предпринимать что-либо по этому поводу. Очередная вспышка молнии осветила комнату.
Анна вцепилась в Нэйта сильнее.
– Не бросай меня! – взмолилась она, перекрикивая гром. – Нэйт, пожалуйста, не бросай меня!
– Конечно, я тебя не брошу. Более того, милая, я останусь с тобой, пока гроза не закончится.
Он собирался быть джентльменом – очень замерзшим джентльменом – и лечь поверх одеял, но Анна оказалась против. Она отпустила его ровно настолько, чтобы натянуть покрывало на них обоих, а затем, как только Нэйт лег рядом с ней, прильнула к нему, вжавшись лицом в его грудь и забросив обтянутую ночной рубашкой ногу ему на бедро. Девушка прижималась к Нэйту все сильнее, словно хотела спрятаться у него внутри.
И в ее действиях не было абсолютно ничего эротического. Они так явно были продиктованы страхом и потребностью в утешении, что даже непокорное тело маркиза опознало эти признаки. О, его орган был очень заинтересован в мягком, теплом отверстии, которое почуял рядом, но позволял воле – и сердцу – Нэйта диктовать общие действия.
Гроза наконец двинулась дальше. Дыхание Анны замедлилось, тело расслабилось.
Она заснула?
Нет.
– М-м-м. – Девушка запечатлела поцелуй на груди маркиза.
Господи, как приятно. Я…
Я должен уйти, пока не натворил глупостей.
– Анна, гроза закончилась. – Нэйт осторожно убрал ее колено со своего бедра. – Мне пора возвращаться в свою комнату.
Она издала тихий недовольный звук, совсем как та чертова кошка из Одинокого дома, когда ее прекращали гладить раньше, чем ей надоедало. Одна рука девушки покоилась у Нэйта на груди, другая скользнула дальше, мимо его талии, к ягодицам. Анна снова поцеловала его в грудь – а затем скользнула языком по соску.
Отправив молнию похоти прямиком в его мозг. Нэйт перестал думать, и его орган тут же воспользовался этим шансом. Его бедра пододвинулись к теплому телу Анны.
Или, возможно, это она притянула его ближе.
– Ты голый. – Ее руки снова задвигались, гладя его, заставляя его мурлыкать. – Очень голый.
– Нельзя быть очень голым. Человек либо раздет, либо нет. – А вот очень возбужденным он был. И она наверняка заметила его орган, пытающийся в нее забраться.
– А ты можешь. – Анна поцеловала Нэйта в шею. – Ты очень. – Второй поцелуй пришелся под подбородок. – Голый.
Я должен уйти. Я должен немедленно уйти.
Мышцы отказывались ему подчиняться. Им было так тепло, так уютно благодаря прижавшемуся к ним мягкому, округлому женскому телу. Телу Анны.
Мы не женаты. Анна девственна.
Но в голове у Нэйта тут же возник список чудесных вещей, которые мужчина и женщина могут проделать друг с другом, не угрожая ничьей девственности.
Ты должен уйти. Вспомни Маркуса. Долг… Проклятие…
Я не могу уйти. Слышишь гром?
Это грохочет твое сердце, идиот!
Нэйт сам не понял, как сумел повернуть голову так, чтобы Анна смогла дотянуться до его рта.
Ее язычок прошелся по сомкнутым губам маркиза, рука провела по его ягодицам и бедру, кончики пальцев скользнули…
Нэйт резко втянул в себя воздух – и это было серьезной тактической ошибкой. В тот же миг, как его губы раскрылись, нахальный маленький язычок метнулся внутрь.
Нахальный, но совершенно неопытный. Это сочетание возбуждало маркиза сильнее любого ловкого прикосновения. И все же он пытался сопротивляться. Он должен был сопротивляться. Сейчас он отстранится…
Пальцы Анны скользнули вверх по его ноге, чтобы коснуться бедного, лишенного пристанища органа.
О Зевс! Это было больше, чем мог вынести любой из живущих.
Анна тонула в старом кошмаре, том самом… Она видела молнию, которая убивает ее маму. Анна бежит к матери вверх по холму, но лишь затем, чтобы увидеть ее безжизненное лицо…
Ужас и беспомощность снова жгли девушку изнутри. Она пыталась позвать на помощь, но не могла вдохнуть. Она пыталась бежать, но ее ноги не двигались. Она…
А затем гром ударил так громко, что разбил оковы кошмара. Воздух проник в ее легкие, и Анна закричала. И увидела Нэйта.
Он был здесь, с ней, сейчас. Жар его тела растопил ледяной ужас в ее сердце. Но он собирался уйти. Несмотря на то что его тело не двигалось, даже когда Анна его целовала, она чувствовала, как он отстраняется. И всего через миг он высвободится из ее объятий и унесет прочь свое тепло и утешение.
Анна не хотела, чтобы он уходил. Он был ей нужен. Как же убедить его остаться?
Удача – и неуклюжесть – привели к тому, что пальцы Анны скользнули по его мужскому органу.
Нэйт издал странный звук, нечто среднее между рычанием и резким вздохом, и на миг девушка испугалась, что сделала ему больно. Но, прежде чем она смогла извиниться, маркиз зашевелился и она вдруг оказалась на спине, а он навис над ней.
Он не уходил. Анна была так рада, что он не уходил.
Его губы коснулись ее век. Язык проследил очертания ее рта.
И девушка раскрылась ему навстречу, но вместо того, чтобы овладеть ею, Нэйт осторожно втянул ее нижнюю губу, а затем скользнул губами по подбородку.
– Нэйт…
Его мягкие прикосновения будили грозу совершенно иного рода, и эта гроза рождалась внутри ее тела.
Его широкая теплая ладонь накрыла грудь Анны, погладила ее – а затем большой палец скользнул по ее бутону.
Если бы Нэйт не удержал Анну, она бы свалилась с кровати.
Ей так хотелось ощутить прикосновение его кожи.
– Позволь мне раздеться. Пожалуйста… – Ее ночная рубашка была тонкой, но все же недостаточно тонкой.
– Нет. – Маркиз поцеловал девушку в шею. – Это слишком опасно.
– Опасно? Ты голый. Почему мне тоже нельзя обнажиться?
– Потому что мы не женаты.
– Для меня это не важно.
А должно было быть важно. Анна знала: то, что они делают, неправильно. Вот только ощущала это совершенно иначе.
Черт! Нэйт нахмурился.
– Я должен остановиться, – сказал он.
