Бриттани Ш. Черри - Воздух, которым он дышит
Мужчина бьет кулаками об стол еще раз, затем принимается шагать взад-вперед, его руки ерошат длинные черные волосы на затылке. Дыхание тяжелое и неровное, он еле сдерживает вздохи вздымающейся грудью.
– Я что, похож, блин, на человека, который вышел из дома со своей кредиткой? Я был на пробежке, идиотка! Если вы не в состоянии сделать что-то, позовите кого-нибудь, с кем я могу поговорить!
Женщина вздрагивает от его слов, как и я недавно.
– Он со мной, – говорю я, подойдя к регистратору.
Эмма цепляется за мою руку и прижимает к себе Боббу. Заглянув в сумочку, я вытаскиваю бумажник и протягиваю женщине свою карточку.
– Вы с ним? – спрашивает она оскорбленно, будто бы незнакомец заслуживает одиночества. Никто не заслуживает одиночества. Я смотрю на него и вижу недоумение в глазах, смешанное с гневом. Я хочу отвести взгляд, но боль, которая затаилась в его глазах, показалась слишком близкой, чтобы оторвать взгляд.
– Да, – киваю я. – Я с ним.
Она запинается, я выпрямляю спину.
– Это проблема?
– Нет-нет. Мне просто нужно, чтобы вы заполнили эту форму.
Я беру карточку из ее рук и иду к гостевой зоне.
Телевизор на стене показывает «Animal Planet», и места в самом удобном углу тут же занимают Эмма и Бобба. Незнакомец сверлит меня взглядом. Жестким и нечитаемым.
– Мне нужна кое-какая информация, – говорю я. Он медленно подходит, присаживается рядом и упирается руками в колени.
– Как его зовут? Вашего пса?
Он недолго молчит, прежде чем ответить:
– Зевс.
Я улыбаюсь. Идеальное имя для большого золотистого ретривера.
– Ваша фамилия?
– Тристан Коул.
После заполнения я передаю документы обратно в регистратуру.
– Все расходы по Зевсу снимайте с моей карточки.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Теперь дело пойдет быстрее.
– Чем быстрее, тем лучше.
Я сажусь рядом с Тристаном. Он похлопывает ладонями по шортам, и я вижу, как он нервничает. Когда я смотрю на него, в его глазах та же растерянность, которую я заметила, когда увидела его впервые. Он что-то бормочет, потирает пальцы, потом надевает наушники и включает плеер.
Время от времени ко мне подходит Эмма и спрашивает, когда же мы уже поедем, но я прошу ее немного подождать. Она внимательно смотрит на Тристана. Изучает его.
– Эй, мистер!
Он игнорирует ее. Она упирает руки в бока.
– Эй, мистер! – зовет она снова, повысив голос. Год жизни бок о бок с моей драгоценной мамочкой сделал из нее мини-нахального монстра.
– Эй, мистер! Я с вами разговариваю! – говорит она, топнув ногой. Незнакомец смотрит на нее сверху вниз. – Ты, большой, дурацкий, гигантский клещ!
О боже!
Мне нельзя доверять воспитание ребенка. Я в этом абсолютно плоха. Я уже собираюсь отвести дочь в сторону, чтобы отругать, но вдруг замечаю слабую улыбку, появившуюся в бороде Тристана.
Она почти незаметна, но я могу поклясться, что увидела, как его нижняя губа дергалась. Эмма умела заставить улыбаться даже самые мрачные души, и я была живым доказательством этого.
Проходит еще минут тридцать, прежде чем появляется ветеринар, чтобы сообщить, что с Зевсом все в порядке, просто несколько ушибов и перелом передней лапы. Я благодарю его, и, когда он отходит, Тристан расслабляется. Его тело будто замирает на миг. А затем каждый дюйм сотрясает дрожь. Один глубокий вздох – и исчез злой мудак, превратившись в человека в отчаянье.
Он полностью погрузился в себя, когда вдруг выдохнул и начал бесконтрольно рыдать. Он скулил, глотая скупые и горькие слезы. Мои глаза запекло, и я ругала свое сердце, которое рвалось на части, как и его.
– Эй, Клещ! Э-эй, Клещ! Ну не плачь, – говорила Эмма, дергая Тристана за футболку. – Все в порядке.
– Все в порядке, – сказала я, подтверждая слова моей сладкой девочки.
Я положила руку ему на плечо, пытаясь утешить.
– С Зевсом все хорошо. Он молодец. И ты тоже молодец.
Он наклонился ко мне и кивнул, будто действительно поверил.
Он несколько раз глубоко вздохнул и закрыл руками глаза, качая головой, всячески пытаясь скрыть смущение и стыд. Кашлянув, отошел от меня. Мы дождались, пока ветеринар вынесет Зевса, и Тристан тут же обнял пса. Тот, судя по всему, устал, но все-таки нашел в себе силы вилять хвостом и дарить свои собачьи поцелуи хозяину. Тристан улыбался – было невозможно оторвать от них взгляд. Это была широкая улыбка облегчения. Если бы любовь исчислялась в моментах – в этом моменте она существовала бы точно.
Я не мешала им. Эмма взяла меня за руку, и мы держались в нескольких шагах позади Тристана, когда вышли из больницы.
Тристан отправился пешком с Зевсом на руках, он даже не попросил подвезти. Я хотела остановить его, но не нашла стоящей причины, чтобы просить вернуться. Усадила Эмму на ее сиденье и, когда закрыла дверцу, чуть не подпрыгнула от удивления. В нескольких дюймах от меня стоял Тристан. Наши глаза встретились. Лицом к лицу. Мое дыхание стало сбиваться, я изо всех сил старалась вспомнить, когда в последний раз стояла так близко к мужчине.
Он сделал шаг вперед.
Я оставалась на месте.
Он вздохнул.
Я тоже. Раз, второй.
Один вдох.
Это все, что я могла делать.
От нашей близости желудок завязался узлом, и я уже готова была ответить ему на слова благодарности, ведь я была уверена, что он сейчас их произнесет.
– Научись нормально водить, – прошипел он мне, прежде чем уйти.
Не «благодарю вас за оплату счета», не «спасибо за то, что привезли нас», а вот так – «Научись нормально водить»!
Ладно.
Поежившись от прохладного ветерка, охладившего мою кожу, я прошептала ему вслед:
– Не стоит благодарности, Клещ.
Глава 3
Элизабет
– Ну и долго же вы, – улыбнулась Кэти, выходя из парадных дверей дома. Я не знала, что они с Линкольном встретят нас, хотя предположить можно было, ведь они слишком долго нас не видели и жили в пяти минутах от отеля.
– Бабуля! – крикнула Эмма, пока я отстегивала ее от детского автомобильного сиденья.
Она выскочила из машины и помчалась навстречу бабушке, счастливая, как никогда. Кэти поймала ее на руки и подняла, крепко обняв.
– Мы вернулись домой, бабуля!
– Я знаю. И мы так рады слышать это, – сказала Кэти, без конца целуя ее щечки.
– А где Поппи? – спросила она о Линкольне, своем деде.
– Меня ищешь? – засмеялся Линкольн, выходя из дома. Он выглядел куда моложе, чем указано в паспорте, – ему не дашь 65. Кэти и Линкольн, вероятно, никогда не постареют – у них самые молодые в мире сердца и они гораздо более активны, чем большинство людей моего возраста.
Как-то я вышла на пробежку с Кэти и сдулась уже после 30 минут, хотя она сказала, что это всего лишь четверть запланированного маршрута.
Линкольн выхватил Эмму из рук жены и подбросил ее высоко вверх.
– Ну-ка, ну-ка, ну-ка, а кто это у нас тут?
– Это я, Поппи! Эмма! – засмеялась она.
– Эмма? Не может быть! Ты выглядишь слишком взрослой для моей маленькой Эммы.
Она кивнула головой.
– Это я, Поппи!
– Ну если это так, докажи. Моя маленькая Эмма всегда дарила мне специальные и необычные поцелуи. Ты знаешь, как она это делала?
Эмма наклонилась и потерлась кончиком носа о каждую щеку Линкольна, прежде чем подарить ему поцелуй по-эскимосски.
– Боже мой, это и правда ты! Ну чего же ты ждешь? У меня есть красное, белое и синее фруктовое мороженое, на коробках с ним уже написано твое имя. Давай зайдем внутрь!
Линкольн повернулся и подмигнул мне:
– Добро пожаловать домой.
Они поспешили к дому, а я быстро огляделась.
Трава была высокая, с бурьяном и одуванчиками, «исполнителями желаний», как любила их называть Эмма. Забор, который мы начали устанавливать, был наполовину закончен. Стивен так и не успел завершить строительство. Мы хотели, чтобы забор сдерживал непоседливую Эмму во дворе, чтобы она не бегала по улице или в огромном лесу. Лишние белые доски сложены и ждут, чтобы кто-то завершил начатое. Я покосилась на задний двор. Дальше недостроенного забора деревья, которые переходили в многокилометровый лес. Какая-то часть меня хотела убежать и заблудиться в этом лесу, оставшись там на весь день.
Кэти подошла и крепко обняла меня. Я повернулась, обнимая ее в ответ.
– Как ты? Держишься? – спросила она.
– Держусь.
– Ради Эммы?
– Ради Эммы.
Кэти прижала меня к себе крепче и отстранилась.
– Во дворе, конечно, бардак. Никто не был здесь с тех пор, как… – слова погасли вместе с улыбкой. – Линкольн сказал, что постарается справиться со всем этим.
– О нет, не надо. Я позабочусь обо всем.
– Лиз…
– Правда. Я хочу. Хочу все восстановить сама.
– Ну, если ты уверена. По крайней мере это не самый запущенный двор в квартале, – сказала она, кивнув на соседский дом.
– Там кто-то живет? – спросила я. – Не думала, что поместье мистера Рэйка кто-то купит. Знаешь, все эти глупые слухи о доме с привидениями…
