Кара Эллиот - Опасное желание
Другого выхода у нее не оставалось. В ту пору отец Софи был серьезно болен, а ее молодой человек отличался необузданным нравом. Он был непостоянным, импульсивным и доказал это на деле, когда оставил Софи, даже не попрощавшись. Это причинило ей страшную боль…
Пошел дождь, и его капли расчертили окно экипажа причудливыми узорами. Софи на минуту стало жаль себя, и она захлюпала носом. Однако исходивший от носового платка Пирата запах одеколона странным образом успокаивал ее, и Софи нашла в себе силы отогнать мрачные мысли. Откинувшись на спинку сиденья, она расправила плечи.
Прошлое осталось в прошлом, а в настоящем ей предстояло решить множество проблем. И прежде всего нужно было сделать все, чтобы остановить лорда Дадли, пытавшегося погубить ее семью. Софи поклялась, что найдет способ воспрепятствовать злому умыслу этого человека.
– Я не должна предаваться отчаянию, – произнесла она.
Слова звучали мужественно, в них слышался вызов судьбе. Но последовавшее затем долгое растерянное молчание лишило их всякой силы. Как ей противостоять грозному противнику? Ведь она всего лишь скромная девушка, дщерь сельского священника. А ее враг хитер и изворотлив, как змея. Как скользкая ядовитая гадюка.
Гадюки – отвратительные создания, и Софи недаром сравнивала с ними лорда Дадли, поскольку шантаж, которым он занимался, был отвратительным занятием.
Знакомство Софи с виконтом Дадли состоялось примерно шесть месяцев назад в местечке Эссемблиз, расположенном неподалеку от ее дома в Норфолке. Виконт и его друг, преподобный Фредерик Мортон, гостили у маркиза Уолкотта, обширное поместье которого находилось по соседству со скромными землями, принадлежавшими семье Софи. Сам владелец поместья был человеком высокого ранга и не якшался с мелкопоместным нетитулованным дворянством. Однако его гости, Дадли и Мортон, снизошли до местного общества и как-то появились на сельском празднике. Оба джентльмена внимательно наблюдали за происходящим, но в танцах не участвовали.
Однако затем произошло странное событие: во время гавота лорд Дадли подошел к Софи и протянул ей руку. В это время она, как всегда, сидела среди матрон и старых дев, наблюдая за резвящимися молодыми барышнями.
Первое же прикосновение руки лорда Дадли показалось ей отвратительным. От его холодной улыбки и выпученных, как у рептилии, глаз по телу Софи побежали мурашки. Внутренний голос предупреждал ее, что это опасный человек. И чутье не подвело Софи. Правда, тогда она еще не подозревала, насколько может быть опасен лорд Дадли.
Шантаж начался недели через две после знакомства. Софи стала получать от виконта записки с требованием денег. Сначала суммы были небольшими, и Софи удавалось наскрести их. Она давала уроки музыки и все заработанные деньги отсылала Дадли. Однако вскоре его требования возросли. Серьги с изумрудами были единственной ценностью Софи. Отдав их шантажисту, она лишилась последнего. Больше у нее не было ни денег, ни драгоценностей, ни аргументов в свою защиту.
«Я что-нибудь придумаю, – подбадривала себя Софи, – обязательно придумаю и как-нибудь выкручусь».
Кеб остановился, и Софи вышла из задумчивости. Надев на голову капюшон плаща, она выскользнула из экипажа и прокралась к дому, стараясь оставаться в тени, чтобы ее не увидели соседи.
Дверные петли черного хода были хорошо смазаны и не скрипнули, когда Софи открыла дверь, ведущую в кухню. Она быстро поднялась по черной лестнице и вошла в спальню, окна которой выходили в маленький садик.
– Слава Богу, что все обошлось, – пробормотала Софи.
Сняв влажный от мороси плащ, она отряхнула его и повесила в шкаф. Однако Софи недолго радовалась тому, что ее отсутствие осталось незамеченным: она услышала шепот, который доносился из-за портьеры, прикрывавшей нишу у окна, где стояла лавка.
– Где, черт возьми, ты была?
Проклиная про себя все на свете, Софи сняла шляпку с вуалью и только затем обернулась:
– Не чертыхайся, Джорджи, это неприлично. Не забывай, что ты благовоспитанная юная леди.
Джорджиана, отдернув портьеру, произнесла пару еще более непристойных ругательств.
– Как тебе не стыдно! – упрекнула сестру Софи. – Ты же дочь священника.
– Ты тоже, – парировала Джорджиана. – И смею заметить, ночные прогулки по столице порока и тайные свидания являются более серьезным прегрешением, чем площадная брань.
– Теперь я вижу, что мне следует обратить особое внимание на те книги, которые ты читаешь. Похоже, леди Вира была права, когда предупреждала меня о том, что эти ужасные романы плохо влияют на впечатлительных юных девушек.
– Ты пытаешься перевести разговор на другую тему.
Для своих лет Джорджиана была весьма проницательной особой. Вообще-то это обстоятельство не могло не радовать Софи, однако сейчас проницательность сестры раздражала ее.
Она зажгла свечу и поставила ее на туалетный столик.
– Что заставило тебя выйти в столь поздний час из дома, если не тайное свидание? – продолжала давить на сестру Джорджиана.
Софи ничего не ответила, и в комнате воцарилась тишина, которую прерывал только тихий стук падающих на туалетный столик шпилек.
– Вообще-то, – продолжала Джорджиана, так и не дождавшись ответа, – в том, что ты с кем-то встречаешься, ничего плохого нет. Ты взвалила на свои плечи бремя ответственности за нашу семью и, напрягая все силы, несешь его по жизни. Поэтому тебе просто необходимо время от времени отбрасывать все заботы и расслабляться, пусть даже и таким не совсем пристойным образом. Не отказывай себе в запретных удовольствиях, пока еще… пока еще…
– Пока еще я не превратилась в иссохшую старую деву? – с натянутой улыбкой спросила Софи. – Я уже списала себя в тираж, Джорджи, и не гонюсь за наслаждениями. – Она взяла щетку для волос и стала расчесывать непокорные кудри. – Запретные удовольствия остались для меня в далеком прошлом.
– Ты рассуждаешь, как старуха, – проворчала Джорджиана. – А тебе, между прочим, всего-то двадцать семь лет.
Софи прыснула со смеху.
– Ты чрезвычайно добра ко мне. Я прекрасно знаю, что семнадцатилетним девушкам я кажусь дряхлой старухой.
– Вовсе нет. Ты прекрасно сохранилась. Мне просто нужно раз или два в неделю смахивать с тебя паутину.
Их взгляды встретились в тускло освещенном мерцающей свечой зеркале, и Софи через мгновение опустила глаза.
– Прошу тебя, взгляни на меня, не прячь глаза, – попросила Джорджиана.
Софи с явной неохотой повернулась к сестре на вращающемся стуле.
– Ты считаешь меня взбалмошной девчонкой, но я уже не ребенок, – продолжала Джорджиана. Она поднялась с лавки у окна, и, как бы в подтверждение ее слов, луна осветила ее стройную фигуру с женственными округлостями. – Надеюсь, ты не забыла, что я уже помолвлена.
«О, как я могу забыть об этом? – с горечью подумала Софи. – Угрозы лорда Дадли постоянно напоминают мне, что счастье сестры зависит от моей стойкости и решительных действий. Я должна остановить его и Мортона, который тоже принимает участие в шантаже».
– Энтони считает меня взрослой и делится со мной своими сомнениями и мечтами. И я хочу, чтобы ты тоже доверяла мне. Софи, ты ведешь себя как-то странно с тех пор, как мы приехали в Лондон. Я давно догадалась, что у нас какие-то проблемы. Почему ты не расскажешь мне о них? Ведь я могла бы помочь тебе.
– Я… я не могу. И не спрашивай меня – почему.
Энтони Уайлдер, корнет гвардейской кавалерии, был сыном барона, владевшего большим поместьем в Оксфордшире. Его семья считала, что Джорджиана ему неровня, но молодой человек сумел настоять на своем, и его родители с большой неохотой дали согласие на брак. По-этому малейший намек на скандал мог в одночасье заставить их изменить свое решение.
Джорджиана нахмурилась, выгнув левую бровь. Выражение ее лица не сулило ничего хорошего, оно предупреждало Софи: битва только началась. У Софи защемило сердце. Обычно благонравная и веселая, Джорджиана могла быть страшно упрямой и даже дерзкой, если что-то выводило ее из себя. Узнав о шантаже, она непременно вступила бы в борьбу, хотя это скорее всего разрушило бы ее счастье.
Софи не могла допустить подобного развития событий. Ради семейного счастья сестры ей нужно было действовать втайне от нее.
– У тебя опять это ужасное выражение лица, – проворчала Джорджиана, прерывая молчание. – Оно как будто говорит: не спорь со мной, потому что я твоя старшая сестра и разбираюсь в жизни лучше, чем ты.
– Я действительно твоя старшая сестра и действительно лучше, чем ты, разбираюсь в сложившейся ситуации, – резко сказала Софи, но тут же смягчила тон: – Обещаю, я тебе все объясню, когда будет можно. А пока прошу тебя, доверься мне.
