Никола Корник - Полночная любовница
– Она меня ненавидит, потому что я убил ее брата.
– Да, это большое препятствие, – вежливо согласился Алекс. – Хотя… – В его голосе зазвучали задумчивые нотки. – Я не думаю, что она вас именно ненавидит. – Он переступил с ноги на ногу. – Она в растрепанных чувствах, впрочем как и вы сами. И если вы хотите, чтобы она вышла за вас, возможно, вам придется использовать силу. Мы с Джоанной не станем вам мешать. Мы считаем вас меньшим из зол. – Он улыбнулся, смягчая свой выпад. – Если Меррин не выйдет замуж, ее репутация погибнет целиком и полностью. Только вы можете спасти ее. Джоанна примет это ради блага сестры.
Гаррик нахмурился. То, что говорил Алекс, было ожидаемо, но все равно неприятно.
– Я не стану принуждать леди Меррин к браку, если она сама этого не захочет, – сказал он. – Так поступил бы только негодяй.
Алекс пожал плечами:
– Ваши принципы делают вам честь, но как еще вы можете исправить ситуацию в глазах общества?
– Я постараюсь ее убедить, – пояснил Гаррик.
На этот раз Алекс рассмеялся:
– Убедить ее? Меррин? Не может быть, чтобы вы на это рассчитывали. Без сомнений, она самая упрямая из Феннеров и даст вам очень жесткий отпор.
– А кроме того, она очень храбрая, сильная и решительная.
В глазах Алекса мелькнуло странное выражение.
– Боюсь, это не те качества, которые мужчины желают видеть в своих женах, – сказал он и помолчал. – Я не знал Стивена Феннера, – осторожно добавил он, – но жена говорила мне, что он был… очаровательным негодяем. – Алекс открыто встретился глазами с Гарриком. – Когда все случилось, Джоанна была уже взрослой девушкой, поэтому она многое видит в этой ситуации несколько иначе. Она любила своего брата, но не закрывала глаза на его проступки. – Тон Алекса изменился. – Возможно, вам все же стоит рассказать Меррин, что именно тогда произошло. У близких отношений больше шансов выжить, если они основываются на истине.
– Я надеюсь, что однажды смогу ей все рассказать, – согласился Гаррик, – но это не изменит того факта, что я убил Стивена. Подробности вряд ли существенны. – Он подумал, как было бы больно и тяжело Меррин узнать правду. Ему отчаянно хотелось ее защитить. Но Пурчейс был прав, и Алекс тоже. Раз они с Меррин должны пожениться, это все меняет. Он не хотел, чтобы их брак основывался на обмане. Гаррик подумал о письме, которое отослал всего два дня назад. Пусть ответ будет положительным и придет побыстрее.
Алекс окинул его пронизывающим взглядом.
– Тут только вам решать, что правильно, а что нет, – сказал он и пожал Гаррику руку. – Удачи вам, Фарн, – добавил он. – Полагаю, она вам очень понадобится.
Меррин лежала у себя в спальне. Она смотрела, как переливается на полу зимнее солнце, и слушала, как грохочут на улице кареты. В камине горел огонь, а на столике стояла чашка остывшего чая. Она лежала так уже много-много часов – весь вчерашний день, всю ночь и все сегодняшнее утро. И ни на минуту не сомкнула глаз.
Она слышала, как шепчутся Тэсс и Джоанна, но разбирала не все слова. Сестры говорили слишком тихо, еле слышно.
– Репутация Меррин разрушена бесповоротно, – уловила она слова Тэсс. – Все только и говорят об этом скандале. И сегодня все газеты об этом пишут. Поймана в постели с герцогом Фарном! В борделе! Я не могу поверить… – Ее голос исчез за пределами слышимости.
Меррин смотрела на воробья, что сидел у нее на карнизе. Тот заглядывал в комнату через оконное стекло и с любопытством наклонял головку, словно его тоже переполняли сплетни и всяческие вопросы.
Послышался шелест шелка, и у постели Меррин появилась Джоанна. Она с беспокойством посмотрела на нетронутый чай и присела на край кровати.
– Ты проснулась, – сказала она.
– Я не спала, – ответила Меррин.
– Конечно, – согласилась Джоанна. – Могу себе представить.
Меррин молча ждала. Она чувствовала себя очень странно – измученной, но с совершенно ясным разумом.
За Джоанной в комнату вошла Тэсс. Она встала рядом с сестрой и посмотрела на Меррин очень странным взглядом.
– Я должна передать это тебе, Меррин, – произнесла она. – Мы с Джоанной тоже совершали массу скандальных поступков, но ты… – Она покачала головой. – Признаюсь, я сама испытала шок.
– Спасибо, – отозвалась Меррин.
– Хотя ты отлично смотрелась. – Тэсс подхватила прядь ее волос и пропустила сквозь пальцы. – После пивной ванны твои волосы так шикарно блестят! Надо будет узнать, нельзя ли заказать на пивоварне и мне бочонок. Так или иначе… – Тэсс наконец вспомнила, что хотела сказать. – Ты будешь рада узнать, что, хотя всем и известно теперь о ночи, проведенной тобой в борделе с герцогом Фарном, но шокирующая новость о твоей работе на мистера Брэдшоу осталась только внутри семьи. Эту тайну нам удалось сохранить от общества.
– И слава богу, – иронично отозвалась Джоанна. – Леди не пристало зарабатывать себе на жизнь. – Нахмурив бровь, она посмотрела на Меррин. – Знаешь, мистер Брэдшоу пытался нас шантажировать. Он угрожал раскрыть правду о тебе, если мы ему не заплатим.
Меррин подскочила на кровати, чуть не разлив чай. Охватившая ее апатия тут же исчезла.
– Что? Том пытался вымогать у тебя деньги? – она переводила взгляд с одной сестры на другую. – Что произошло?
– Я пригрозила, что застрелю его, – с явным удовольствием объяснила Тэсс: – И он передумал.
Шокированная Меррин упала обратно на подушки. Она испытывала горькое разочарование в том, что явно недооценила Тома Брэдшоу. Они были так близки, их объединяли дух товарищества и жажда правосудия. Или так ей казалось. Ясно, что Том работал совсем ради другого. Предатель и обманщик…
Меррин вспомнила, как Гаррик предупреждал ее, что Том нечист на руку, и почувствовала себя безнадежно наивной. Она зажмурилась. Неужели остальные ее суждения тоже ошибочны? Теперь она уже ни в чем не могла быть уверена.
Джоанна погладила ее по руке.
– Меррин, мне очень жаль. – Она улыбнулась Тэсс. – Оставь нас, пожалуйста, наедине. Нам надо кое-что обсудить.
Тэсс кивнула. Она импульсивно обняла младшую сестру – та чуть не расплакалась от неожиданной ласки, – и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Меррин повернулась к Джоанне. Старшая сестра, как всегда, выглядела до боли элегантно, хотя темные круги под глазами указывали, что и она провела последнюю ночь без сна. Меррин поразило ее самообладание. Она думала, что Джоанна закатит истерику и будет ее стыдить за то, что она опозорила всю семью. Меррин привыкла думать, что ее сестры – ограниченные пустышки, но сейчас, глядя на побледневшее, но спокойное лицо Джоанны, она вынуждена была признать, что ошибалась. И насчет Тэсс тоже.
– Как ты себя чувствуешь? – без выражения спросила Джоанна.
– Очень странно, – призналась Меррин.
Тело у нее ныло, но не только из-за ссадин и синяков, полученных во время наводнения. Были и другие болезненные ощущения – последствия того, что она занималась любовью. И они не позволяли ей притворяться, что ничего не произошло. Она вообще чувствовала себя немного другой – теперь она знала о себе то, чего раньше не знала. Это было странно и непривычно, а где-то в глубине еще и греховно-восхитительно. И это ощущение само по себе вызывало у нее еще большее смущение и растерянность.
Девушка испытывала глубочайшую душевную боль, такую сильную, что ей хотелось плакать. Меррин понимала, что все еще не восстановила силы и не оправилась от шока, но существовала и другая боль, которую не так просто было проанализировать и объяснить. Как она могла заниматься этим с Гарриком Фарном? И как это могло быть настолько великолепно, как могло приносить такое головокружение, удовольствие, такой восторг, такую потрясающе непривычную близость? И почему теперь ей так больно об этом вспоминать? И как ей об этом забыть, хоть она и дала себе такую клятву?
Меррин беспокойно заерзала – на нее накатила волна жара, расплавляя внутренности горячим желанием. До знакомства с Гарриком ее никогда не беспокоили подобные проблемы. Она читала о сексуальном голоде, изучала, чем отличается страстное и чувственное желание Эроса от глубокой, истинной любви Агапэ, и смотрела на все это с академической точки зрения, не испытывая при этом ничего, кроме любопытства. Но сейчас она горела, словно в огне. Ее отчаянно влекло к Гаррику, тянуло исследовать только что открытые чудесные ощущения. Это напоминало приоткрытую дверь в разноцветный фантастический мир. Ей хотелось вбежать туда и жадно ловить открытие за открытием.
Она ненавидела себя за это.
На Меррин накатила волна стыда и вины, ее затошнило.
Меррин, ты испытываешь вожделение к человеку, который убил твоего брата…
– Джоанна, извини, – сказала она. – Мне жаль, что я тебя обманывала, скрывая свою работу на Брэдшоу.
Она заметила, что сестра нахмурилась.
